Каштановый прииют

Холодова-Белая Анастасия

— Мы помешаем, — Вильям вскинул взгляд на Монтгомери. Похоже, он прослушал что-то важное.

— Что?

— Все пациенты переезжают в отделение дожития. Прямо сейчас. Оно всё равно пустое. Если убийца хорошо ориентируется здесь, там у него будут проблемы, оно по-другому устроено.

— Ага.

Вильям закивал и пошёл к палатам. Нужно забрать кролика Дитмара. Но важнее понять, где лифт. Не для себя, для следствия, просто показать пальцем. Чем больше физических доказательств, тем лучше. Забрав Марта, Вильям остановился напротив туалета. Заходить туда запретили, чтобы криминалистам было что смотреть. Осколки зеркала в крови… Мотнув головой, Вильям повернулся лицом к окнам. За ними качались на ветру ветви осины внутреннего двора. Пытаясь изобразить максимальную отстранённость, он начал разглядывать стенные деревянные панели. Очевидно, что это должен

быть какой-то элемент, который легко открывать и закрывать как было. И тут взгляд зацепился за пометку карандашом. На тёмном дереве её было почти не видно. Он присел, разглядывая надпись. Аккуратно, рукой Хьюго, на панели было выведено «МД». Вот что случилось. Смит не вредил врачам, пока те не становились опасны. Вот что хотел ему рассказать Хьюго перед тем, как пропал, что нашёл лифт. Смит покопался в его записях, как копался в записях Вильяма, и, испугавшись, решил его устранить. И думать не нужно, что профессор попал в больницу не сам, что он вычислил Смита и тот решил избавиться и от него. И сейчас Вильям ещё в добром здравии только потому, что Смит скинул его со счетов. Но после сегодняшнего не стоит надеяться, что он не понял свою ошибку. Они с Дитмаром под прицелом. Со стороны коридора послышался голос Смита, он командовал, куда переносить бумаги. А Вильям едва успел подняться на ноги, прежде чем в дверях появился он.

— Вильям, всё в порядке? Вы как привидение увидели, — Смит с инвентарной книгой и ручкой зашёл в коридор и направился к первой палате. — Кровать, постельное бельё. Матрас, подушка, наперник, господи, как мне надоела спешка…

— Не, со мной всё нормально, — решив сыграть ступор, Вильям медленно направился к выходу.

— Может, вам выходной взять, что-то вы плохо выглядите.

— Моего пациента пытались убить. Мне это молча скушать?

Смит пожал плечами и, поставив какие-то пометки в книге, зашёл в следующую палату. А Вильяму нужно к Монтгомери, узнать, куда ему нужно идти. Ну и нужно бы другой пиджак взамен грязного взять. Обед, похоже, они будут встречать в другом отделении. Сердце ещё билось в горле, но сейчас он наконец мог мыслить спокойно и быстро. Голова ясная, и это главное.

Отделение дожития оказалось с куда более высокими потолками. Без деревянных панелей, светлое, пустое, гораздо больше экспериментального. Палаты пациентов были большими, на шесть пациентов. Металлические кровати на колёсиках даже без матрасов, тумбочки для каждого, пара простых кресел. На окнах занавески, слегка мятые внизу, где до них дотягивались пациенты. Вильям первым вошёл в палату, которую отдали Дитмару. Пройдясь между кроватями, он положил на одну, на которой всё же был матрас, Марта и засунул руки в карманы. Итак, побег всё ещё не отменяется. Нужно это решать. Ещё раз обойдя палату, чтобы убедиться, что просочиться сюда незамеченным просто не получится, он подошёл к окну и замер. Сегодня ночью всех оставшихся врачей вывели на ночные дежурства для надёжности. Последний шанс.

За окном был до доли знакомый пейзаж. Да они сейчас ровно под его кабинетом. А это отличный шанс. Вильям принялся вспоминать, как вся эта стена выглядела снаружи, когда он осматривал её утром, и едва подавил улыбку. Тот план, что он придумал, мог сработать сейчас. Идеально сработать. Медсестра застелила постель, принесла плед Дитмара, бросила на Вильяма испуганный взгляд и выскользнула в коридор. На пороге наконец появился Дитмар в сопровождении санитаров и охраны. Теперь он особо охраняемое лицо. Как его родне будут объяснять перемотанные руки, шею, зашитую губу и кучу пластыря, Вильям не знал. Сейчас он в обычной зимней тёплой пижаме и тапочках, и бинтов почти не видно, но его же разденут, чтобы переодеть…Он поправил уши Марта и улыбнулся.

— Это твоя комната на сегодня. Завтра ты уезжаешь отсюда.

— Правда? — лицо Дитмара тут же расцвело, и стало ясно, что это были самые желаемые слова. Вот только на это не было времени. Вильям был уверен, что в панике Смит натворит дел и нужно срочно выводить Дитмара из-под удара.

— Да. Так что пока тебе нечего беспокоиться.

— Надеюсь… — Дитмар присел на кровать. Вот самый момент, чтобы поговорить, но в дверях стояла охрана и медсестра.

— Мне нужно поговорить с пациентом с глазу на глаз.

— Нам сказали присматривать за ним.

— Вы знаете, что такое медицинская тайна? Почему вам нельзя на сеансах присутствовать?

— Но…

— Выйдите все на десять минут, — все замерли, посматривая на него. Вильям зло скривил лицо. У него нет времени, а эти все

его ещё и отнимают. — Все вон отсюда! — дождавшись, когда закроется дверь, он быстро закрыл её на замок и подошёл к Дитмару вплотную. — Ну же, кто он. Последний шанс.

— Я… Кхф… — Дитмар издал нечленораздельный звук, давясь воздухом. Вильям видел жертв планомерных издевательств и насилия, он знал, как тяжело назвать имя, когда тебе за это пообещали смерть.

— Дитмар, посмотри на меня. Я тебе верю, всегда верил, — Дитмар поднял на него бледное лицо с широко раскрытыми глазами. — Ты можешь не говорить, если боишься, просто смотри на меня. Убивает пациентов реальный человек, а не мистика, — Дитмар тяжело сглотнул. Вот оно, нащупал. — Это кто-то из персонала. Из этого отделения. Это не санитар. Это не медсестра. Это кто-то из врачей, — внимательно следя за лицом Дитмара, Вильям решил наконец сказать вслух то, о чём подумал ещё стоя на коленях перед тьмой. — Это кто-то из администрации. Мистер Смит, — Дитмар скривился и разразился протяжным воем боли. Вот и ответ. Дитмар задрал голову к потолку и попытался вдохнуть сквозь зубы.

— Я говорил. Я говорил врачам, мне не верили. Я же чокнутый, мало ли что я могу говорить. А он ночью уходил в какие-то комнаты через маленькую дверцу. Он вколол мне что-то, от чего мне было так плохо, как никогда в жизни, — он не говорил, он едва слышно мычал сквозь зубы, не мог их разжать их от разрывающей боли. — Он делал больно. Всё больнее и больнее.

— Когда это началось?

— Полгода назад. Я говорил, что мне плохо от таблеток, что меня рвёт. Меня не слушал никто. Всем было на меня плевать, я же больной на голову, — согнувшись пополам на стуле, он уткнулся носом в плечо Вильяму, сжимая пиджак на предплечьях в кулаки. — Я не хочу умирать, я боюсь.

— Дитмар, я хочу тебя защитить, но… Пока ты в больнице, ты в опасности. Тебе нужно бежать, — Дитмар шокировано уставился на него. — Прости, но у меня нет никаких реальных доказательств против него, кроме твоих слов и того, что мне показал мистер Шенн, а на суде это не прокатит. Но если ты сбежишь, ты поднимешь такую шумиху, что сюда съедется вся полиция графства, и тогда тебе если не поверят, то хотя бы возьмут за версию. И начнут копать под него. Расскажи мне всё, что вспомнишь.

— Он был тут первым, он был управляющим, когда я сюда попал. Я знаю, что был какой-то скандал, после которого он потерял место, и тогда всё началось. Те таблетки… Я же не знал, что это, не знал, что мне от них плохо, а так бы не пил, может, и не провёл всё это время в бреду… — Дитмар рукавом халата вытер слёзы. — Он один, правда. Я не знаю, как он всё это делал, но он настолько нас всех запутал и запугал, что мне казалось, что это мой бред, что это просто кошмары. И только когда он убил Лу, я понял, что он реален и он нас всех уничтожит.

— Почему?

— Не знаю… Он называл нас единственным, что держит его на плаву. Типа мы для него как спасательные круги. И чем дольше мы будем в больнице, тем лучше для него. Но потом что-то произошло, и он начал нас бить.

— Он колол вам инсулин, я уверен. После него очень плохо, инсулиновая шоковая терапия запрещена.

— Его это не останавливало…

— Дитмар, мне нужно, чтобы ты запомнил каждое слово, что я сейчас скажу, — Вильям взял его лицо в свои ладони и заглянул в глаза, наконец-то в них не было тумана, хорошо, что он давно вывел эти чёртовы таблетки из терапии. — Сегодня ночью я на дежурстве. В половину первого, перед своим уходом, я открою в твоей палате окно, и как только я закрою дверь, тебе нужно очень быстро действовать. Вылезешь на карниз вдоль этажа, закроешь окно, как сможешь, и иди в сторону спортивной площадки по карнизу, постарайся не сорваться. Там будут лежать накрытые брезентом старые подушки и матрасы без пружин. Прыгай туда. Будет больно, терпи, беги в угол, где растёт девичий виноград, я спрячу там кусачки. Выгрызи себе в сетке дыру, только чтобы ты едва мог пролезть, и беги к аллее. Старайся не попадать в свет фонарей. Вдоль аллеи спустись к дороге к жилому корпусу, перебеги её там, где один фонарь разбит. Рядом с жилым корпусом есть огромный старый дуб, в нём — большое дупло, залезай в него и сиди тихо. Там я оставлю сумку с одеждой, деньгами и часами. Патрули ходят по территории больницы каждые двадцать пять минут, следи за временем. Ровно между пересменками беги к заброшенной части сквера и там иди вдоль наружного забора. Там будет вываленная часть, прикрытая плющом, щупай стену. Как только выйдешь за территорию больницы иди вниз к бензоколонке. Там возьми такси до дома матери. Помнишь адрес?