Каштаны на память
Шрифт:
— Майборского можно поздравить, — сказал Федоренко. — Я назначаю его командиром отдельной танковой бригады. Правда, ситуация?! Его батальон истреблен «тиграми», а ему — отдельную бригаду. За такого битого, как он, можно и десять небитых отдать. Так я сказал и товарищу Сталину…
— Правильно сказали, — согласился Шаблий.
Шаблия пригласили в кабинет.
— Я ознакомился с вашим «Планом диверсионных и боевых действий…». Разве «диверсионные» не «боевые действия»?
— Наш штаб выделяет диверсионные как главные, решающие действия в партизанском движении в данный момент. Наши минеры, подрывники — это бойцы передовой
— Верно. Мы за такой «План», и партизанам надо сделать все, чтобы превратить его в реальность… — Сталин подошел к карте, висевшей на стене. — Наши же информаторы сообщают, что командующий группой «Юг» Манштейн в эти дни выдвинул идею создания «Днепрлинии», то есть оборонительного вала. И это в то время, когда тот же Манштейн взял Харьков и Белгород, потеснив нас. Стало быть, немцы сами ждут нас на Днепре уже в этом году. Для Красной Армии Днепр — тяжелый рубеж, — Иосиф Виссарионович посмотрел на Шаблия. — В операции на Днепре своей армии должны серьезно помочь украинские партизаны.
— Думаю об этом день и ночь, — сказал Семен Кондратьевич. — Когда наши войска будут подходить к Днепру, партизанские отряды с обоих берегов подтянутся к Днепру, Десне и Припяти, захватят плацдармы, переправы и удержат их до подхода Красной Армии.
— Сколько, по вашему мнению, партизан может принять участие в этой операции?
— Пятнадцать-семнадцать тысяч хорошо вооруженных бойцов. Действия отрядов будут координировать оперативные группы нашего штаба.
— Это севернее Киева?
— Главным образом на Днепре, севернее Киева, а также на Десне и Припяти.
— А дальше на юг у вас же нет партизанских соединений в степной части Украины по берегу Днепра?
— На юге есть небольшие отряды, есть множество подпольных партийных и комсомольских организаций, с которыми держат связь партизаны. Там действуют десятки партизанских групп, посланных и посылаемых в настоящее время нашим штабом, согласно вот этому плану, который мы предлагаем утвердить. Наконец, мы поднимем всех старых рыбаков, жителей прибрежных сел! — сказал генерал-майор Шаблий.
— Верно, товарищ пограничник и партизан! В битве за Днепр, за Киев будет участвовать весь народ!
Шаблий повернул голову на этот голос и встретился с добрыми серыми глазами Калинина, который одобрительно кивнул головой и сказал:
— После заседания прошу вас как депутата Верховного Совета, Семен Кондратьевич, зайти в Президиум. Надо подумать, как передать семьсот правительственных наград партизанам Украины.
— Спасибо, Михаил Иванович.
— Мы утверждаем ваш «План…», — сказал Сталин после паузы. — У вас есть вопросы?
— Да! — Шаблий вынул из папки лист бумаги и подал Сталину. — Ходатайство в Совнарком СССР о присвоении шести командирам партизанских соединений воинского звания генерал-майора. Четверо из этих командиров возглавляли исторический рейд партизанских отрядов из Сумской области на Правобережную Украину по приказу Ставки Верховного Главнокомандования. Пятый командир рейдом вывел свои отряды из той же Сумской области в Кировоградскую, форсировав неделю назад Днепр в районе Чигирина. Шестой командир, он же начальник областного партизанского штаба в Ровенской области, первый секретарь подпольного обкома партии, депутат Верховного Совета СССР от той же области, в тыл врага послан ЦК ВКП(б).
— Этого мало для генеральского звания, — сделал замечание нарком иностранных дел. — На фронте мы отдали немцам Харьков и Белгород, застряли на Таманском полуострове, а количество генералов в армии все растет!
Сталин, смотря в глаза Шаблию, развел руками, дескать, слышите возражение?
— Я постараюсь доказать, что это очень важно для развития партизанского движения.
— Доказывайте.
— Генерал, командир соединения, — это будет означать высокую, как в регулярных войсках, воинскую дисциплину среди партизан. Командиры отрядов, генералы, для немцев будут означать, что в их тылу действуют целые партизанские дивизии. Со своей стороны мы сделаем все, чтобы немецкое командование и администрация знали, что в их тылу воюют советские генералы. Конечно же, об этом будет знать все население. Товарищи Бегма и Федоров не только командиры, но и секретари обкомов партии, депутаты Верховного Совета. Они сражаются сейчас вместе со своими избирателями против фашистских оккупантов. Это важно с политической точки зрения. Это также подтверждает руководящую роль в партизанском движении Коммунистической партии.
Все смотрели то на Шаблия, то на Сталина. Верховный стал набивать трубку новой порцией табака. Наконец он зажег спичку и сказал:
— Я думаю, товарищи, возражений не будет. Уточните, товарищ начштаба, рост и размеры одежды этих шести командиров. Генеральскую форму отошлете.
— Я и сам могу повезти им эту форму! — поспешил сказать генерал Шаблий. — Дело у меня там неотложное. Надо разъяснить многим командирам вопросы стратегии и тактики, поставленные сейчас самой жизнью и только что утвержденным планом партизанских действий.
На это предложение ответа не последовало, и Шаблий пошел к выходу.
Так закончился этот мартовский день 1943 года, один из важных в работе генерала Шаблия.
16
Экипаж самолета втащил трап, закрыл дверцу. Самолет взревел моторами, поднимая бешеный ветер, тронулся, а затем и оторвался от московской земли. Полузатемненный огромный город растаял среди необозримого простора под крылом самолета. Поля, укрытые снегом, блестели, словно летние озера в лунном свете. Чернеют издали боры. Городки и села прифронтовой полосы молчаливы, в сером сумраке. В окошечки видны вспышки зенитных снарядов. Самолет набрал высоту.
Истек час, другой, и вдали появилось зарево. Уже хорошо видны костры. В небе загорелась ракета. Внизу, под крылом, широкое поле. Кто-то из пилотов открыл дверцу и стал выбрасывать вещевые мешки, над которыми тут же взрывались парашюты, словно сизые облачка. Дошла очередь и до людей. Первым должен прыгать Мукагов, за ним кинооператоры, потом бойцы партизанской группы, последним — Гутыря.
— Пошел! — раздалась команда штурмана.
— Пошел! — отозвался Мукагов и бросился вниз головой. За ним — партизаны. Шмеля дернуло так, что клацнули зубы. Оглянулся по сторонам, держась за парашютные стропы. Видел — то тут, то там вспыхивают зонтики. Шмель насчитал уже с десяток парашютов, появившихся в небе после него. Наконец последний — Устима Гутыри. «Это не то, что с ДБ-3, как в прошлое лето!» — подумал Мукагов. Он коснулся ногами земли и упал. Парашют угас, словно парус на поваленной мачте. Не успел Шмель освободиться от лямок, как к нему подбежало несколько человек.