Каста огня
Шрифт:
— Я должен был сказать это, сэр, — наметанный слух комиссара уловил тончайшую дрожь в голосе Квинта. — Мы сохранили верность Провидению и Империуму.
Остальные всадники согласно забормотали, и Айверсон решил, что Перикл, возможно, метит на место командира. Если так, то Вендрэйк явно не видел угрозы — или ему было просто наплевать.
— Ты правда думаешь, что имперскому комиссару не по барабану твои слова, Квинто? — презрительно усмехнулся Хардин.
«Он говорит с Периклом, но обращается ко мне, — понял Хольт. — Почему ты так жадно ищешь наказания, капитан
— Расскажите нам о Катлере, — вмешалась Рив. — Он в этом же лагере?
— Вам, леди, как будто не терпится увидеть Белую Ворону, — покосился на неё кавалерист. — С чего бы это?
— Он ваш командир, разве нет? — ответила Изабель.
И, возможно, твоя цель, Рив?
— Полковник Катлер сейчас… — начал Квинт.
— Всё равно что мертв, — перебил Вендрэйк. Кадет уставилась на капитана, и он резко, невесело усмехнулся, но никто не поддержал его.
— Не бойся, девочка, я тебя просто разыгрываю. Насколько мне известно, Белая Ворона ещё дышит, но с подробностями стоит подождать. Вообще говоря, — он обвел рукой собрание, — со всем этим стоит подождать. Посмотрим, что скажет о вас Ворон.
— Ворон? — спросила Изабель.
— Не волнуйся, кадет, она тебе понравится! — Хардин поднялся на ноги. — Тоже вечно задает кучу вопросов.
После этого кавалерист повернулся к своему «Часовому»: в Трясине пилоты спали, не покидая машин.
— Увидимся на рассвете.
— Может, сначала расскажете нам о Троице, капитан? — слова Айверсона обрушились на Вендрэйка, будто ушат ледяной воды. Когда Хардин повернулся, его улыбка пропала.
— Что?
— Троица, — повторил Хольт. — В военных архивах упоминается захолустный городок, стертый 19-м полком с лица земли. Если я правильно помню, это случилось в самом конце войны.
— И что с того?
— Возникли вопросы. Заседал военный трибунал, — комиссар внимательно наблюдал за офицером. — Я думал, что это может оказаться важным.
Вендрэйк пошатнулся, словно не в силах устоять на ногах. Его всадники молчали, даже Перикл Квинт держал рот на замке.
— Капитан? — надавил Айверсон.
— Городок погиб после войны, комиссар, — произнес Хардин и помедлил, обдумывая сказанное. — А может, задолго до неё. Я до сих пор не уверен, какой вариант правильней.
— И это было важным событием?
— Нет, — кавалерист посмотрел на Хольта двумя разбитыми окнами в ад. — Нет, ничего важного.
Но Айверсон почувствовал ложь. Для Хардина Вендрэйка не было ничего важнее, чем Троица.
— Он болен и, я почти уверена, затронут порчей, — заявила Рив, когда комиссары вернулись на корабль-амфибию.
— Возможно, — ответил Хольт, — но Вендрэйк — наша единственная зацепка.
— Почему вы всегда скрываетесь за «возможно» или «может быть», сэр? — Изабель как будто рассердилась. — Сомнения ведут к ошибкам, ошибки приводят к падению.
Это была цитата из «Руководства комиссара».
«Значит, Рив, ты настоящий кадет? — спросил себя Айверсон. — Или просто хорошо подготовилась к роли? И важно ли вообще, кто ты на самом деле?»
— Иногда «может быть» — лучший вариант, кадет. Порой
Она возмутилась.
— Но мы всё равно действуем! Сомнение — больший грех, чем неверное решение, — новая цитата. — Извините, сэр, но для комиссара вы слишком много думаете.
Хольт долго молчал.
— Да, — наконец ответил он, и понял, что действительно так считает. — Да, боюсь, что ты права.
— То есть, вы согласны? Вы будете действовать?
— Думаю, я должен, — с грустью произнес он. — Доброй тебе ночи, кадет Рив.
И в эту ночь, как в большинство иных ночей, Хардин Вендрэйк видел во сне убийство города, который был уже мертв. И кошмар вновь начинался на том же месте.
Его «Часовой» достиг окрестностей Троицы во главе разворачивающейся серой змеи, что протянулась почти на километр. Практически все бойцы так одурели от холода и голода, что едва могли идти, не говоря уже о том, чтобы держать строй. Последняя «Химера» на полозьях отказала четыре дня назад, последняя лошадь пала вчера. Когда это случилось, тянуть сани с ранеными выпало шагоходам. Верные долгу кавалеристы по очереди выполняли эту бесславную задачу, но и топливо, и воля почти закончились к тому моменту, как они добрались до городка.
Сердце Хардина радостно забилось при виде домов. Капитан даже почти забыл о холоде; он отключил обогреватель несколько суток назад, и кабина превратилась в морозильную камеру. Вендрэйк заворачивался в меха, словно какая-то варварская мумия, но пальцы в митенках оставались открытыми и уже посинели на кончиках. Как и любой достойный всадник, он никогда бы не пожертвовал ловкостью ради удобства, но чувствовал, что до обморожения рукой подать.
Впрочем, город был ближе.
А затем Хардин увидел майора, который стоял на обочине, словно мрачный привратник, и понял, что дела плохи. Разумеется, тогда Катлер ещё не был Белой Вороной — волосы офицера блестели угольной чернотой, он не заворачивался в уныние, как в мантию, но судьба уже ждала его за порогом.
— Сровняйте город с землей, капитан! — крикнул Энсор, перекрывая рев пурги. — Разрушьте его! Сжечь всё!
— Сжечь всё… — бессмысленно повторил Вендрэйк.
— Кроме церкви, её оставьте мне.
— А люди? — Хардин слишком устал, чтобы приказ мог шокировать его.
— Их тоже сожгите.
— Я не понимаю, — и он слишком устал, чтобы попытаться понять.
— Так будет лучше для всех, капитан.
Хардин засомневался лишь на мгновение.
— Правда? — переспросил конфедерат. Но, похоже, он слишком устал, чтобы волноваться о происходящем вокруг, поэтому даже не запомнил, что ответил Катлер. Даже не запомнил, ответил ли Катлер вообще.
Зато Вендрэйк помнил, как повел «Серебряную бурю» в Троицу и предал городок огню. А когда местные набросились на кавалеристов и их железных скакунов с топорами, тесаками и даже столовыми ножами, он предал людей мечу. Хардин не чувствовал ярости врагов. Холод сделал его неуязвимым для сомнений.
Отстраненность исчезла, когда безумец с лицом, словно вылепленным из теста, прыгнул на его шагоход с оседающей крыши. Противник выл от бессильной ярости, колотя по кабине «Часового», а потом прижал лицо с растекшимися чертами к лобовому стеклу. Прижал так сильно, что оно начало разваливаться на части.