Катализатор
Шрифт:
Раскрывая нож, я встаю на колено рядом с Треем и осторожно срезаю верёвку, затем освобождаю запястья Трины и Кудряша. Разрезанные верёвки падают на бетон и лежат как маленькие неподвижные змейки рядом с лужей крови из носа охранника.
— Нам надо спешить, — говорит Трей, когда я возвращаю ему нож.
Наклонившись, я смотрю в ничего не выражающие глаза Рэдклиффа. Знаю, он меня видит, и я чувствую огромное удовлетворение, плюнув ему в лицо.
— Я найду свою мать. И когда я это сделаю, ты пожалеешь обо всём, что сделал.
После чего мы вчетвером выбегаем из тюрьмы той
Когда мы оказываемся в коридоре с множеством дверей, я дёргаю каждую ручку по пути. Стучу в них и напрягаю слух в надежде услышать какие-либо звуки.
— Сиенна! Бежим, — зовёт Трей.
— Я не могу уйти без мамы, — проверяю следующую дверь.
Трей возвращается за мной, Трина и Кудряш остановились и замерли в тревожном ожидании, их глаза мечутся по коридору.
Трей хватает меня за руку, но я вырываюсь.
— Я не уйду без неё! — рычу сквозь стиснутые зубы.
Трей смягчается.
— Послушай, ты даже не знаешь, здесь ли она. Они могли перевезти её куда-нибудь в другое место, — он кладёт ладонь на мою руку, уже не пытаясь меня дёргать. — Мы потом это выясним. А сейчас нужно, чёрт возьми, выбираться отсюда.
Я оглядываю длинный коридор. Если я останусь её искать, то меня наверняка схватят люди Рэдклиффа. И, конечно же, они захотят выяснить, кто помог мне проникнуть в бункер. Перспектива снова пережить пытки водой посылает дрожь по моему позвоночнику.
Но если я уйду, то, возможно, больше не вернусь. Отказавшись соблазнять Зейна и убивать Харлоу, я могу никогда больше не увидеть маму. Горячие слёзы жалят глаза. Меня бесит вся эта ситуация. Бесит, что кто-то другой контролирует мою жизнь. На долю секунды мне захотелось, чтобы пистолет, который я направила в грудь Рэдклиффу, не был лазерным шокером.
Трей, видимо, чувствует мои колебания.
— Обещаю. Мы найдём её, — он берёт мою ладонь и тянет за собой.
Пока наш топот эхом отдаётся по коридорам, Трей достаёт свой линк и проверяет карту, чтобы убедиться, что мы движемся в правильном направлении. Все проходы выглядят одинаково. Из-за тусклого света с потолка, отражающегося от каменных стен, на нас падают тени, отчего ориентироваться на обратном пути намного сложнее. Когда мы пробегаем двух оглушённых охранников и кислородные баллоны, я понимаю, что мы приближаемся к люку.
У входа мы наталкиваемся на четырёх охранников, с которыми разобрались Трина и Кудряш. К счастью, они всё ещё обездвижены, но в любой момент могут восстановиться.
Трей нажимает кнопки, чтобы открыть люк, а я неуверенно оглядываюсь вокруг.
Почему они не следуют за нами? Где подкрепление?
Я жду, что нас сейчас начнут обстреливать, но кругом тишина. Жуткая тишина.
Это ловушка?
Трина первая взбирается по лестнице из ямы. Трей кивает мне, чтобы я следовала за ней, пока они с Кудряшом посторожат внизу. Меня переполняют усталость и разочарование, пока я выбираюсь наружу, прикладывая невероятные усилия, мои вспотевшие
Это Трина. И это совсем не часть плана.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Меня хватают за руки и заводят их за спину, боль простреливает мои плечи. Головой ударяюсь в грязь, а грязный ботинок давит на щеку подошвой с крошащейся глиной. Я опираюсь на колени, как животное. Совершенно беспомощная. Я не вижу Трину, но слышу, как она сопротивляется своему захватчику.
— Какая неугомонная, — бормочет голос.
— Ага, вижу, ты привёл подружку на тусу, — глумится второй. — Люблю рыженьких.
— Вы заплатите за всё, что с нами сделали. Выманили своей сломанной машиной и классным бампером, — я слышу хлопок, словно он шлёпнул её по заднице.
— Не знал, что тёлки носят при себе пушки. Ух, как горячо.
Я не вижу их лиц, пока они переговариваются надо мной.
— Что будем с ними делать?
— Думаю, надо звонить генералу. Он говорил сообщать ему обо всех посторонних на периметре.
Другой колеблется, прежде чем заговорить:
— Знаешь, сейчас темно и кругом никого. Может, того, сначала немного развлечёмся? — ботинок на моей щеке смещается.
У меня перехватывает дыхание, я лежу совершенно неподвижно, кровь стучит в висках. Перед глазами белые пятна. Ни за что не позволю им прикоснуться ко мне. Я лучше умру.
— Нет, надо звонить генералу.
Где, чёрт побери, Трей и Кудряш? Если они планируют нас спасать, то сейчас самое время.
— Ну, чувааак. Уже шесть месяцев торчим здесь. Целая жизнь по собачьим меркам.
Второй фыркает.
— Ага, ты только о сучках и думаешь, кобель.
— Скорее о догги-стайл.
Я чувствую, как ладонь на моей талии скользит вниз и убирает оружие. Он тянет резинку, проводит рукой по бедру и сжимает ягодицу. Я открываю рот, чтобы закричать, но вдыхаю только грязь и кашляю, когда пыль попадает внутрь.
Раздаётся выстрел, и происходит сразу две вещи. Давление на мои руки исчезает, а ботинок соскальзывает с моего лица.
Я отталкиваюсь от земли и смотрю на тело, лежащее рядом со мной, и тёмную жидкость, растекающуюся вокруг его головы. Всматриваюсь в темноту и замечаю Трину, стоящую на коленях рядом со своим захватчиком. Трей стоит на верхних перекладинах лестницы с пистолетом в руке, в то время как Кудряш присел в нескольких шагах от него с шокером наготове.
— Слава тебе господи. Он мёртв? — спрашивает Трина, поднимаясь на ноги.
Размашистым шагом подхожу к ней и пинаю ботинком солдата. Его глаза распахнуты и ничего не выражают, но я не вижу ни следа крови на нём.
— Неа, а вот тот — да, — указываю на того, который трогал меня.
Трей оказывается рядом с нами, и я разворачиваюсь к нему.
— Что вас так задержало?
— Пришлось ждать подходящего момента, чтобы тебя не задело. Он нависал над тобой, как… короче, неважно. Но как только он начал тебя лапать, я понял, что нужно действовать.