Катастрофическая История о Тебе и обо Мне
Шрифт:
— Наверное, Вселенной, быть может, под силу разглядеть нечто хорошее, стоит только ей повстречаться с этим, — произнес он, улыбаясь. — Или это, или нашу ужасную карму отменили.
Я рассмеялась.
— Мне нравится первый вариант.
— Это и есть первый вариант! — Он всплеснул руками и повеселел. — Теперь есть что рассказать внукам.
— У нас же все будет прилично, без возрастных ограничений? — поддразнила я его.
— Ну, — он притянул меня ближе, — детям до тринадцати.
Затем он поцеловал меня. И… вау. Просто вау.
Ладно,
Тем лучше для меня, раздался в моих мыслях голос Патрика. Он наклонился для еще одного поцелуя.
— Эй! — Я увернулась в самую последнюю секунду. — Больше никаких поцелуев, шпион!
— Вот уж нет, маленькая леди, — ответил он. — Твои мысли слишком интересные. — Он снова наклонился и на этот раз, как говорится, от судьбы не убежишь.
После доооооолгой серии поцелуев, мы, наконец, приготовились ко встрече с моими старыми воспоминаниями. Я знала, что он тоже их видит. Я знала, что он поймет.
Он кивнул мне, подбадривая.
— Не торопись. Я буду ждать тебя здесь.
— Нет, — произнесла я. — Идем со мной.
Мы поднялись по ступеням, наконец, остановившись у входной двери. Это было странно. Я столько раз стучалась в нее, что уже даже не знала, чего ожидать. Я сделала глубокий вдох и медленно потянулась к двери. На этот раз, металлическая ручка повернулась с первой попытки.
Дом был тих. Стояло раннее утро. Мы прошли через гостиную и поднялись по ступеням на второй этаж, где я увидела открытую дверь в родительской спальне. Я осторожно заглянула и увидела три пары ног (четыре, если взять во внимание Хамлофа), торчащих из-под кремового одеяла, под которое я забиралась миллион раз. Но я прослезилась, когда увидела всех их вот так вместе.
Мама.
Джек.
И папа.
— Он здесь, — прошептала я. — Он там, где ему и полагается быть.
Мое желание исполнилось. А это главное.
Я наклонилась и поцеловала его в щеку, затем прошла к маминой стороне кровати.
Ох, Мама.
Она была такой красивой, и как всегда уснула в очках. Я сосредоточила свою энергию и аккуратно сняла их, не издав при этом ни звука. Она шевельнулась, пока я клала их на место у прикроватного столика, но все же не отпустила Джека, которого обнимала во сне, а он свернулся калачиком в пижаме с Бэтменом, которую я подарила ему на Рождество. Он стал уже совсем большой, пижама стала ему коротковатой. Я сразу вспомнила Алису из Страны Чудес, которая съела гриб и выросла.
По какой-то причине, я не могла не почувствовать облегчение, зная, что мой брат меня не забудет. Даже когда он станет совсем взрослым, заведет семью, у него все равно сохранятся воспоминания об этой пижаме. (Но
Я протянула руку и погладила Хамлофа.
— Хороший мальчик. — Его уши дернулись, и он перекатился животом кверху, продолжая похрапывать. Надеюсь, ему снилась я.
На мгновение, наблюдая, как поднимается и опадает его грудная клетка, меня охватило ощущение покоя. В каком-то смысле, мне удалось переписать историю моей семьи. Я умерла, но Папе удалось найти другой способ, чтобы справиться с горем. И этот способ не предполагал другую женщину.
С ними все будет хорошо. С нами все будет хорошо.
— Держи. — Патрик протянул мне мой кулон, такой же сияющий, как и в первый день покупки, не смотря на все, через что ему пришлось пройти. — Почему бы тебе не оставить его им?
Внезапно, я ощутила замешательство. Я пожертвовала кулоном, чтобы он смог стать свободным… чтобы Патрик смог двигаться дальше. Неужели он хочет отдать его?
— Но он твой, — сказала я. — Я отдала его тебе.
— Он мне не нужен. — Он накрыл сердце своей рукой. — Теперь у меня есть настоящее. А это гораздо лучше.
Я покраснела в восьмидесятый раз и провела пальцем по золотому сердцу. Идеально теплое. Идеально гладкое. Я нежно поцеловала его и положила на родительский комод, рядом с фотографией семьи. У меня было ощущение, что они будут знать, что это от меня.
Прежде, чем я повернулась, чтобы уйти, что-то привлекло мое внимание. Фотография в черно-белой рамке, которой по моему разумению, я никогда не видела прежде. Я наклонилась, чтобы получше ее разглядеть.
Секундочку. Ведь это невозможно. Так?
Из-под стекла мне улыбались Эмма, Сейди и Тесса: все в красивых платьях под миллионом сияющих праздничных огней. Над ними самодельный баннер (украшенный миллионом разновидностей сыра) прямо через всю комнату.
ПСШ + ВЫПУСКНОЙ БАЛ 2011
В ПАМЯТЬ О БРИ ИГАН.
(МЫ ЛЮБИМ ТЕБЯ, БРИ!!!!)
— БО. ЖЕ. МОЙ. — Я повернулась к Патрику. — Кажется…, кажется, мои друзья устроили мне сырный выпускной. — Наши глаза встретились и через секунду мы разразились истеричным смехом. Без сомнения, это была самая необычная вечеринка в мою честь.
Патрик, наконец, перевел дыхание и показал на рамку с фото.
— Так, кто же этот счастливчик?
— Кто? — спросила я, до сих пор хихикая. — Какой еще счастливчик? — Я снова пригляделась.
— На заднем плане. — Я пару раз ущипнула себя, чтобы удостовериться, что не сплю в старой кабинке за столиком в «Куске». Но нет, щипки были болезненные. Я не брежу. По-прежнему в комнате своих родителей, и определенно всматриваюсь в самую лучшую фотографию всех времен и народов. И по какой же причине она лучшая, спросите вы? Потому что на ней, позади моих подруг, с самой очаровательной улыбкой, стоял Джейкоб.