Катрин Денев. Красавица навсегда
Шрифт:
Катрин Денев в роли писательницы Франсуазы заслужила, чтобы ее героиню называли феей, волшебницей и даже ведьмой, приписывали ей интуицию, достойную прорицательницы Сивиллы. Отзывы французской прессы были в ту пору почти всегда благожелательны к Денев. «Франс-суар» прочила актрисе «Оскара» «за лучшую мистификацию», а «Ле нувель обсерватер» устами Мишеля Гризоля провозглашала: «Она еще нигде не была так естественна, как в этой картине, где как раз и не должна быть таковой. Одним парадоксом больше в фильме, который и так ими богат!»
«Женщина в красных сапожках», так же как некоторые другие фильмы Катрин Денев послебунюэлевского периода, были для актрисы экспериментами с целью перепроверить
И сам Бунюэль, вплоть до его смерти в 1983 году, не создал характеров такой глубины и оригинальности, как те, что равно принадлежат обоим – режиссеру и его актрисе. Как Северина и Тристана.
Из киноманского прошлого
(Львов, 1968)
Как-то я прочитал, кажется, в польском журнале, интервью с Денев под названием «Любовь мне наскучила, деньги меня забавляют». Это стало серьезным испытанием для моей мечты и, собственно, побудило меня написать письмо. Я уверял Катрин, что не знаю как там во Франции, а у нас в СССР еще сохранились настоящие чувства. Ответ тогда был короток: не надо верить тому, что пишут газеты. И еще в письме говорилось: жаль, что вы смотрели только «Шербурские зонтики» и не видели меня в фильмах Луиса Бунюэля, но эти фильмы никогда ни при каких обстоятельствах – так и было сказано – не будут показаны в Советском Союзе.
Из интервью с Катрин Денев
(Париж, 1998)
Я напоминаю собеседнице о своем давнем письме.
– Какой ужас! Как можно такое напечатать? И я правильно вам ответила. Любовь скучна? Да это деньги скучны! Конечно, деньги – необходимость, но мои мозги не устроены по-капиталистически, я не умею копить, я большая мотовка, и, в сущности, деньги не так уж для меня важны. А любовь, дружба, человеческие отношения – вот что для меня самое главное. Даже важнее работы. Так что я просто потрясена, кто позволил себе напечатать от моего имени такое безобразие. У вас в России возможно такое?
Мне бы хотелось ответить, что нет, у нас в России… Но теперь, увы, я уже не вполне в этом уверен.
– Боюсь, что теперь – да.
– Конечно, вы взяли все худшее от Америки.
Она никак не может успокоиться и предлагает выпить еще кофе.
– Все-таки я правильно тогда ответила на ваш вопрос. И вся моя жизнь, и мои фильмы доказывают это.
Нежная кожа. Шериф в юбке
В последних кадрах «Сирены с «Миссисипи» мы видим, как уходят двое преследуемых, и неподвижная камера издали показывает ослабевшую женщину и более крепко стоящего на ногах мужчину, который поддерживает ее, Марион, – первую новобрачную в белом из киномира Трюффо. Он снимает Катрин Денев так же, как Штернберг снимал Марлен Дитрих, как Росселини изображал Ингрид Бергман, как Годар запечатлевал Анну Карину, как Ренуар живописал Катрин Геслинг, как Хичкок обрисовывал Джоан Фонтейн. Эти образные мгновения принадлежат только кино… Д. Фанн
В нашей профессии, если хочешь быть хорошим актером, надо отдавать себе отчет в том, что ты умираешь с каждой ролью. Женщины понимают это лучше мужчин и без оглядки ставят все на карту. Помните Катрин Денев в «Последнем метро»? Ее муж прячется в подвале, а она борется изо всех сил – мужественная, властная… На ней держался весь фильм. Это был чудесный подарок, который преподнес ей Трюффо. Жерар Депардье
Действующие лица:
Франсуа Трюффо
Жан-Люк Годар
Жанна Моро
Раймон Хаким
Робер Хаким
Жан-Пьер Лео
Клод Жад
Мадлен Моргенштерн
Клод Лелуш
Клод Берри
Корнелл Вулрич
Жан Ренуар
Альфред Хичкок
Жерар Лебовичи
Жан-Поль Бельмондо
Урсула Андресс
Кика Мэркхем
Кристиан Вадим
Жерар Депардье
Хайнц Беннент
Фанни Ардан
А также
Франсуаза Дорлеак
Время действия:
1968–1984
Место действия:
Париж (Франция)
Реюньон (Африка)
Фильмы:
400 ударов
Стреляйте в пианиста!
Жюль и Джим
Нежная кожа
Новобрачная была в черном
Сирена с «Миссисипи»
Семейный очаг
Американская ночь
Последнее метро
«Для американцев французское кино означает только два имени: Денев и Трюффо», – категорически высказался в свое время журнал «Пари Матч». Правда, когда Денев спросили в интервью, кого из режиссеров она ценила больше всех, актриса назвала Бунюэля. «А Франсуа Трюффо? – настаивал интервьюер. – Ведь ваше имя неотделимо от него». Денев ответила: «Да, но скорее он любил меня как актрису, чем я боготворила его как режиссера».
Сказано неожиданно резко, но из ее же уст в другой раз прозвучали другие слова: «Когда читаешь диалоги в сценариях Франсуа Трюффо – видишь его взгляд, ощущаешь его правоту, тонкость и чувствительность его восприятия. Сниматься у него – большой подарок, но подарок «отравленный»: после Трюффо почти невозможно найти столько же прелести в работе с кем бы то ни было».
Франсуа Трюффо – не только папа Новой Волны (или мама, если папой считать Годара), но и совершенно уникальный художник. Каждый его фильм, даже не самый удачный, изобличает ранимость и уязвленность. Но он избегал прямых исповедей и маскировал их под синефильские мифы. Годар – иконоборец и авангардист, Трюффо – классик и традиционалист, Годар – структуролог-интеллектуал, Трюффо – гуманист-интеллигент. Но оба прежде всего критики, которые снимают не триллер, а «фильм о триллере», не фарс, а «фильм о фарсе».
«Кино Трюффо материалистично, структурно и диалектично», – сказано в одной из лучших публикаций по Новой Волне[16].
Но оно же поэтично и эфемерно. Когда Трюффо снял «Стреляйте в пианиста!», многие были удивлены ироническим формализмом этой картины и приняли ее за пародию. Но сам режиссер предпочитал говорить об «уважительном пастише голливудских Б-фильмов, у которых я столь многому научился». Он подчеркивал, что ненавидит пародию – за исключением тех случаев, когда она начинает соперничать с красотой пародируемого объекта. Снимая же «Пианиста», он, по его словам, отказался от всяких разъяснений и больших тем, избрав наслаждение своим единственным принципом – для себя и для зрителя.