Каттер
Шрифт:
На лице Эда отразилось замешательство.
— Да, мэм. Хорошо, как насчёт того, что мы возьмём эти защитные очки, и несколько листов, чтобы накрыть пол от повреждений.
Я активно закивала, как будто это была лучшая идея в мире.
— Отличная мысль. Определенно не хотелось бы повредить мой красивый деревянный пол. Я абсолютно уверена, что мой парень убьёт меня, если я пробью дыру и в нём тоже.
По-прежнему ничего. Возможно, сейчас мой юмор был забавен только для меня. Эмм, ладно, настало время уходить. Я потянулась, обхватила ручку кувалды и подняла её.
Вот дерьмо, эта чертова фигня тяжелее,
— Спасибо.
— Не стоит! Я могу посоветовать вам человека, кто сможет помочь с этой кувалдой. Уверен, вы будете корить себя, если поранитесь…
Я отдала честь.
— Я учту это, сэр.
Он слегка покачал головой, прежде чем вернуться в торговый зал. У этого мистера, конечно, были хорошие намеренья, но я не собиралась позволить его наставлениям снизить мой боевой дух. Я была возбуждена. Снос стены полностью откроет пространство, и комната будет казаться больше. Малыш нуждался в большем. Мне необходимо было большее. Я понятия не имела, нуждался ли в этом Доджер, но конечно же, он ничего не решал. Интересно, насколько он будет взбешен, когда вернется сегодня домой и увидит беспорядок.
Оплатив покупки, я поехала обратно домой, раздумывая о кусачках и гипсокартоне. Ведь и правда, я совсем не подумала о том, что в стене могут быть электрические провода, которые я могу повредить. Хотя Доджер ведь сможет их починить? Я была почти уверена, что мне удастся снести большую часть стены, прежде чем он вернётся домой.
Разгрузив багажник, я разложила в гостиной всё, что купила, затем передвинула своё любимое кресло к противоположной стене, рядом со входной дверью и перенесла большой торшер на кухню. Костяшками постучала по стене, пытаясь понять разницу между пустотами, заполненными местами в стене и местами, где есть арматура. Бог знает, что произойдёт, если я ошибусь и ударю не там, где надо.
Потребовался целый час, чтобы приготовить место: я закрыла полы простынями, отметила точку куда лучше ударить, а затем отошла и оценивающе присмотрелась. Нацепив очки, я врубила музыку. «Медленная поездка» Fight заревела из динамиков.
Я закинула кувалду на плечо, качнув бёдрами в ритм. Я ощущала себя женской версией Тора. Беременный живот и всё такое. Я буду крутой, я скоро стану мамочкой, и я собираюсь сделать это дерьмо. Итак, давайте приступим. Я обхватила кувалду обеими руками, опуская ее параллельно талии, замахнулась и начала по инерции двигать ею вперёд, когда услышала хлопок входной двери позади себя.
— Какого хрена! — заорал Доджер, перекрикивая музыку.
Я повернулась, опустив кувалду, которая ударилась о стену с громким треском. Я вздрогнула.
— Ты совсем потеряла разум? Ты что делаешь?
Ох дерьмо, он взбесился. Я подняла защитные очки на макушку, мягко опустила тяжелый инструмент на пол, прислоняя его к стене, в которой уже появилась трещина, а кусочки гипсокартона валялись на расстеленных простынях.
— Привет, малыш, ты сегодня рано, — я наблюдала за ним, пока он выключал музыку. — Но я не ждала тебя дома ещё как минимум несколько часов.
Я подарила Доджеру тревожную улыбку. Это будет болезненно. Я почти уверена, что слышала, как заскрипели его зубы. Он бросил свою сумку, не отводя своих проникновенных голубых глаза от меня. Его пальцы шевелились у бедер, как в вестерне, словно он собирался вытащить револьвер и выстрелить.
— Я спрошу тебя снова. Что ты, по-твоему, делаешь?
Закатывая глаза и пытаясь сказать, что это не такое уж и большое дело, я произнесла:
— Ладно… Сегодня утром я не могла перестать думать о том, что это место станет гораздо лучше, если сделать его более открытым. Тогда гостиная будет плавно переходить в кухню, вместо того, чтобы быть отделенной от нее. И я решила отправиться в хозяйственный магазин, чтобы купить некоторые инструменты. Я собиралась всё закончить до того, как ты вернешься домой, — я попробовала улыбнуться, но уверена, что это выглядело неуклюже. — Почему ты дома? Всё в порядке?
Отвлекай его до посинения, Мейси.
— Мой последний пациент сегодня утром отменил прием, и я решил освободить своё расписание на вечер, чтобы провести его с тобой. Очевидно, это было правильным решением.
— О Боже, ты хотел провести время со мной?
Продолжай его отвлекать.
— Мейси, я знаю, что ты хочешь сделать — это не сработает. Так что, пожалуйста, объясни мне, что моя беременная, на девятом месяце девушка делает? Почему она пытается продолбить дыру в нашей стене совершенно одна? Я должен знать о таких вещах, детка.
— Значит, если я беременна, то ничего не могу делать?
Он зарычал.
— Хватит! Ты размахиваешь тяжелой грёбанной кувалдой, которая скорей всего доведёт тебя до родов.
— Не-а, — я отмахнулась от него.
Он сделал несколько шагов ко мне, я отступила.
— Ты специально сделала это, пока меня не было дома. Ты знала, что я скажу «нет», не так ли?
— Ох, Доджер, не обманывай себя. Мне не нужно твоё разрешение, чтобы снести стену, и я не нуждаюсь в твоей помощи. Я сделаю это, независимо от того, будешь ты дома или на работе, — ладно, возможно, нет. И, формально, он был прав. Но когда ты — «женщина на задании», ты дерешься до конца.
— Я очень сильно в этом сомневаюсь.
— Хорошо. Я, так или иначе, собираюсь родить этого ребенка. Так какая разница, начнётся это сейчас, с кувалдой в руках, или позднее?
— Это просто ненормально.
Я сузила глаза. Пока рос мой живот, я начала страдать бессонницей и чрезмерным чувством голода, а также желанием все время писать, мой рассудок просто шагнул в окно, отправившись в полет без меня. Это уже слишком: когда тебе говорят, что ты не можешь что-то делать, только потому, что ты беременная — это дико раздражает. Если бы я не чувствовала себя ходячим инкубатором, то вся эта ситуация не вызвала бы во мне такую бурю эмоций. Я понимала Доджера, так как сама изо дня в день нянчилась с такими же сумасшедшими беременными, как я сейчас, и понимала, что мой поступок был глупым. И, вероятно, я бы могла пропустить мимо ушей его осуждение, если бы сейчас мы не были одни. К тому же, я достигла той стадии, когда чувствовать себя худенькой девочкой, запертой в этом чужеродном теле стало просто невыносимо.