Каттер
Шрифт:
Записка гласила:
«Привет, Красавица!
Я отлучился на пробежку, перед этим заехал в твое любимое кафе и взял тебе блинчики и бекон. Твои любимые. Выпей чашечку кофе и отдохни. Позже мы сможем поехать в магазин за детскими покупками.
Люблю тебя.
Самый красивый мужчина в мире».
Его подпись заставила меня усмехнуться. Самовлюбленный засранец. Я облокотилась на столешницу и глубоко вздохнула. Я не чувствовала запаха блинчиков, но аромат бекона заставил мой рот
Дом действительно преображался. После вечеринки в честь рождения малыша, я собрала все вещи в детской. Это было единственное место, которое еще не было закончено. Я не могла дождаться, когда принесу нашего маленького мальчика, и он станет частью нашей семьи. Доджер сказал, что мы сегодня поедем в магазин, чтобы закончить с последними приготовлениями и докупить то, чего не хватало: всякие мелочи, такие как соска, несколько бутылочек, система дополнительного вскармливания. И ещё я хотела простую, но хорошую аптечку. Никогда не знаешь, что тебе понадобится.
Я услышала, как хлопнула входная дверь. Вошел, задыхающийся и вспотевший Доджер, направившись прямо к раковине. Он схватил стакан из шкафчика, наполнив его до краёв, и громко выдохнул.
— Ух, это был зверский забег.
Я улыбнулась ему.
— Как прошло?
— Утром все также холодно, дует колючий ветер.
— Поняла.
Он подмигнул мне и подошел, чтобы поцеловать в лоб.
— Прости, я бы обнял тебя, но я потный, и мне нужно в душ. Как завтрак?
— Он был прекрасен. Спасибо.
Он вновь наполнил стакан водой, и сварил для себя чашечку кофе.
— Ты оставила для меня бекон?
— Ты издеваешься? Бекон уже переваривается, я поделилась им с твоим сыном.
Он знал, что я съем всё.
— Ладно, моему сыну бекон нужнее, чем моей заднице.
— Эй, — возразила я, когда он оказался около стола, чтобы убрать мои тарелки в раковину. При этом я погладила его по заднице. — Не говори плохо об этой заднице. Так уж случилось, что я люблю её.
Он засмеялся.
— Я сейчас вернусь. Мне надо в душ.
Когда он вышел, я вытерла стол и закончила готовить ему кофе. Я обожала нашу утреннюю домашнюю рутину. Мы двигались вокруг друг друга, словно в хорошо отрепетированном танце. Когда я уже собиралась выйти из кухни и оправиться в спальню, чтобы расчесать волосы, почистить зубы и одеться, зазвонил сотовый Доджера — он оставил его на столешнице.
Я никогда не была той девушкой, которая роется в вещах парня или отслеживает его телефон. Я просто предполагала, что парни всегда честны со мной, а если не были, то все знают, что правда рано или поздно вылезет наружу. Доджер не давал мне никаких причин не доверять ему. Но что-то дёрнуло меня подойти к столу, на котором лежал издающий звуки аппарат. Телефон перестал звонить, и я замерла на полпути, внутренне сражаясь сама с собой: стоит проявить любопытство или отпустить эту ситуацию. Но уже через пару секунд телефон вновь начал звонить. Это заставило меня забеспокоиться: вдруг что-то случилось с его матерью или отцом. Я подошла, подняла телефон и уставилась на экран. Однако, звонившим оказались вовсе не родители Доджера. Мой живот сделал кульбит.
Это была Дана.
Я стояла в полном шоке и впервые в жизни не знала, что мне делать. Телефон был в моей руке, но звонок снова прекратился. Должна ли я оставить телефон на столе и вести себя так, будто ничего не видела? Или я должна ворваться в спальню и вести себя как взбешенная ревнивая девушка, требуя ответов? У меня даже не было времени на выбор, когда телефон начал звонить в третий раз, выдергивая меня из мыслей. И я сделала ровно то, чтобы сделала бы Мейси Роузвуд.
— Почему, бл*дь, ты названиваешь моему парню? — зарычала я.
На другом конце провода раздалось сопение.
— Где Доджер?
— Я не куплюсь на твое дерьмо и спрошу тебя ещё раз: почему ты ему названиваешь, когда он велел тебе этого не делать?
— Он сказал, что поможет мне. Мне просто нужно поговорить с ним.
— Я так не думаю. Найди кого-нибудь другого, чтобы рассказывать свою плаксивую историю.
Я повесила трубку. Адреналин зашкаливал, мои руки тряслись. Вот сука, она серьезно думала, что я куплюсь на это? Ей ещё повезло, что я не села в свою машину и не отправилась к ней, чтобы встретиться лицом к лицу. Я поразилась, когда телефон в моей руке снова начал звонить. Я нажала «ответить».
— Ты, бл*дь, что совсем свихнулась? — зашипела я.
— Мейси, мне плевать, что твоя сумасшедшая беременная задница пытается сделать, просто дай мне поговорить с Доджером.
— Ты ведь шутишь, да? Ты хоть осознаёшь, что будешь уволена после этого? Ты понимаешь меня?
— Мейси, кто это? — с обеспокоенным взглядом спросил Доджер. И Дана принялась кричать его имя в трубку. Его брови нахмурились, когда он подошёл ко мне и попытался забрать телефон.
— Нет, — я повесила трубку. — Скажи мне, почему Дана названивает тебе, когда ты уверял меня, что она проинформирована о правилах.
— Я не знаю. Она больше не звонила мне с того дня.
— Почему мне с трудом в это вериться?
Он протянул руку, чтобы я отдала ему телефон.
— Я никогда не давал тебе повода не доверять мне. Не стоит начинать сейчас.
Телефон снова зазвонил. Я закричала и подняла свою руку, чтобы швырнуть его через всю комнату. Доджер подлетел ко мне и выхватил телефон так быстро, что я не успела отдернуть руку назад.
— Клянусь Богом, Доджер, если ты ответишь на этот звонок, то я уйду прямо сейчас, — моя грудь поднималась и опускалась, и я, черт возьми, имела в виду каждое произнесённое мною слово.
Он покачал головой.
— Ты серьезно?
— Посмотри на меня. Разве похоже, что я шучу?
— Мейси, да ладно. Позволь мне просто узнать, что она хочет.
— Нет.
— Не перегибаешь ли ты палку, милая?
— Нет, — твёрдо повторила я.
Он вздохнул. Телефон продолжал надрываться.
— Это смешно. Я хочу, чтобы она прекратила преследовать тебя. Ты понимаешь меня? Я не буду ждать, когда до тебя это наконец дойдет.
Он сузил свои глаза, скорее всего, считая, что я блефую, поскольку прислонил свой телефон к уху и произнёс: