Катунь Коварная

Ершов Олег Ульянович

Петриков совершенно был не против. Наоборот, он не препятствовал решению жены и говорил, что так будет лучше для обоих. Заодно они проверят свои чувства и вообще желание жить вместе. Они договорились, что Марина не скажет своему отцу, о том, что произошло и оставит все как есть.

Виктор, отправив жену на восток, снял полностью с себя обременение и практически не расставался с Мироновой.

За ушедшее лето Петриков с Мироновой вышли на новые показатели по сдачи молока и теперь осенью получали особые дивиденды в виде постоянных встреч и поздравлений от разного начальства и написания о них статей почти во всех газетах. А в свободное время они садились в служебный УАЗик и уезжали куда-нибудь вдвоем на природу. Особенно они любили ездить в Горный Алтай. Там летом и осенью красотища была неописуемая. Обычно, в какой-нибудь далекой деревне, они останавливались на постой у одинокой старушки и, оставшись

вдвоем, без посторонних глаз придавались любви и интимным утехам. Они могли по два или даже по три дня не выходить из дома, если только по нужде. А так Виктор и Настя никак не могли напиться друг другом и своей неудержимой страстью. В деревне все уже попривыкли к тому, что все сельские новости, были только о Мироновой и Петрикове. Даже маленькие ребятишки на улицах играли в Управляющего и доярку и наперебой, когда начиналась игра, занимали очередь и кричали, кто из них первым будет Петриковым, а кто Мироновой. Учителя в местной школе тоже иногда приводили в пример рабочие достижения местных стахановцев. Но в подворотнях, все больше и больше, народ посмеивался над этими надутыми показателями по надою молока. Вообще, людей невозможно обмануть в каких-то приписках. Можно на бумаге написать сколько угодно разных цифр, но если этого нет в наличии, тогда грош цена таким показателям. А если такие показатели, высосанные из пальца накручивались по всей стране, как мыльный пузырь, то, как водится в определенное время, этот пузырь, должен обязательно лопнуть. Это всего лишь вопрос времени. Но когда это происходит, тогда наступает настоящий крах и катастрофа. И не только тому, кто приписывает эти цифры и надувает этот мыльный экономический пузырь, а эта катастрофа касается, прежде всего, самого простого человека, который не понимает и не осознает, почему и вообще, что происходит. Конечно же, это происходит не сразу, но вся система ломается и складывается, как карточный домик. А уж потом этот домик, практически невозможно поправить или поднять. Его гораздо легче выстроить заново, но уже с надежным экономическим фундаментом и твердыми вымеренными стенами, и непротекаемой юридической крышей, под которой будет надежно находиться самый настоящий и реальный товар народного потребления, который в действительности будет необходим для народа и будет постоянно приобретаться этим народом, обменивая на денежные знаки, которые будут возвращаться в казну государства, а не в карманы разных расхитителей Социалистической собственности.

Виктор Андреевич Петриков вместе с Анастасией Мироновой, был приглашен на торжественное заседание в райотдел Милиции, по поводу празднования Дня Милиции. Теперь, когда Настя Миронова была выбрана делегатом на ХХVI Съезд ЦК Коммунистической Партии Советского Союза, который проходил в Москве, где ее выбрали членом Центрального Комитета и вручили очередную медаль «За Доблестный труд»! Теперь она была самым почетным гостем на всех заседаниях и праздниках в районе, и даже в Алтайском крае. А Виктор Андреевич, постоянно ее сопровождал, потому, как сама Настя очень боялась и стеснялась показываться на люди. Ей казалось, что она не очень достойна таких наград и всеобщего внимания. Как то уж очень все просто получалось и без всякого особого труда, что происходит практически у всех сельских тружеников, которые работают от рассвета до заката, она так высоко взлетела. А когда оглянулась, на своих сельчан, которые работали не хуже ее, она удивилась, что они остались на месте, а она теперь одна из главных и первых лиц района. И теперь ей нужно было везде выступать и присутствовать.

Но, когда собрались все сотрудники и на трибуну вышел Первый Секретарь райкома Партии, чтобы поздравить сотрудников с их проффесиональным праздником, лицо у него было совсем не праздничным.

Он зашел вместе в Актовый зал райотдела вместе с начальником, старым полковником милиции Чагиным. Они долго о чем-то шептались и потом Литяйкин подошел к трибуне и попросил всех создать идеальную тишину.

– Товарищи!

В этот праздничный день, хотелось сказать Вам много хороших и теплых поздравлений.

– Но в связи с трагическими событиями в нашей Стране, я хочу сообщить Вам очень неприятное и ужасное известие. Сегодня в Москве скоропостижно скончался Генеральный Секретарь Коммунистической Партии Советского Союза. Председатель Президиума, товарищ Брежнев Леонид Ильич. – Литяйкин на мгновение прервал речь. Гулкая волна моментально прокатилась по залу и отразилась эхом от стен и потолка и растворилась в мертвой тишине. Несколько минут в Зале стояла гробовая тишина. Никто из присутствующих совершенно не мог ничего говорить. А самое главное, они не знали, что теперь делать. Как теперь пойдет жизнь в Советском Союзе. Кто теперь поведет народ к светлому будущему. И за кем теперь

шагать в тесном строю, из которого, только, что выпал самый главный лидер и командир этого строя.

После нескольких минут ожидания, инициативу в свои руки взял старый полковник милиции Чагин Александр Сергеевич. Он был старым фронтовиком и в жизни повидал многое. Он видел, как Первый Секретарь Литяйкин не мог справиться с душным комом, который подступил позорным и душным предательски сердечным приступом к его горлу.

– Товарищи! – Подхватил Чагин. – Страна никогда не забудет нашего горячо любимого Генерального Секретаря товарища Брежнева Леонида Ильича. Вечная память нашему любимому вождю. Почтим его память минутой молчания. – Весь личный состав и приглашенные гости, как по команде встали и приклонили головы.

– Но теперь, товарищи в такой день, мы должны еще сильнее и ответственнее нести нашу нелегкую службу. Я, конечно, никому не приказываю, но призываю сегодня и в последующие дни объявленного траура выйти на службу и соблюдать порядок в нашем районе.

Чагин сказал еще несколько слов по этому поводу и в самом конце своего выступления все же поздравил личный состав с Днем Милиции.

Петриков и Миронова возвращались домой молча. Виктор теперь не знал, что и делать. Он понимал, что тот план, который он давно задумал, может полететь прахом. Он так же понимал, что вот теперь скоро начнет все меняться в нашей стране. А это значит, что обязательно будут меняться и руководители всех Партийных органов. Его утешало, что это будет не сразу. Там пока в Москве разберутся, кого поставить на главный пост и пока он возьмет все в свои руки, пройдет не мало времени. И возможно ему еще удастся до конца реализовать свой план. Но для окончательного его действия, Петрикову тоже нужно было время.

Приехав в село, он подвез к дому и высадил Настю. Она спокойно вышла и тихо спросила:

– Виктор! Скажи, а что теперь будет с нами? Как мы теперь жить-то будем без Брежнева?

Она повернулась и пошла, не дождавшись ответа от Петрикова. Он лишь заметил, как Настя горько заплакала, втянув голову в плечи. Виктор не стал ее останавливать. Он дождался, когда она скроется из виду, потом завел машину и поехал на берег Катуни. Завернув за Гидропартьевский поворот, Петриков выехал на крутой берег и остановился. Поставив машину на стояночный тормоз, он взял сигарету и, закурив, навалился на руль. Его взору открылась удивительная картина. Там, далеко в низу пытаясь еще бороться с наступившими морозами, отражаясь в ледовых берегах и снежных торосах, стремительно неслась куда-то вдаль непокорная Катунь. Она яростно впивалась в ледяные глыбы на поворотах и, облизывая их своими водами, пыталась расплавить лед и сохранить свое преимущество и владычество. Но с каждым днем мороз крепчал, и она с криками и стонами уступала в этой битве, сантиметр за сантиметром, все больше и больше скрываясь под этой теплой шапкой холодного льда.

Виктор задумчиво втягивал ароматы сигаретного дыма и мучительно рассуждал и думал, как теперь ему поступить. Он думал долго, меняя сигарету за сигаретой, не обращая внимания на работающий двигатель его машины. Мысли беспорядочно трепали его голову и никак не укладывались в одно нужное решение. Раздумывая, он даже прочитал отрывок какого-то стихотворения:

Я вновь меняю сигарету.Зажженной спички гаснет свет.И можно тихо, по секрету,Сказать, что счастья в жизни нет!

Он выбросил вновь прикуренную сигарету и, хлопнув дверью, поехал домой.

Пока Марина гостила с мальчишками у своих родителей, Петриков наконец-то достроил новый дом и перевез туда все вещи. Дом, на радость получился просторный, но уютный. Теперь комнат хватало на всех, и у него еще оставалась одна специальная комната, для работы, чтобы ему никто не мешал. Когда Марина с детьми вернулась, он, конечно же, очень обрадовался этому и они все вместе отпраздновали новоселье. Казалось бы, что теперь все пойдет на лад. Даже Марина, хоть и имела на Виктора какую-то злость, невероятно соскучилась и ее ненависть больше выглядела как неопределенность и усталость от непонимания и жизни женщины без теплоты и ласки. Виктор

не забыл ее и в первую же ночь, после приезда, они отдавались друг другу на все сто, в своей новой комнате, когда мальчишки уже спали и видели десятый сон. Марине заметно полегчало, и она ждала, когда Виктор попросит у нее прощение и скажет, что больше ни шагу в сторону, и вся жизнь снова будет только ради нее и сыновей. Но Виктор, как заколдованный, на утро смотрел на нее все теми же стеклянными и бездушными глазами. Поэтому Марина через несколько дней снова ушла в себя и почти перестала разговаривать с Виктором.