Катунь Коварная

Ершов Олег Ульянович

Петухов ранним утром как обычно провел совещание в Крайкоме. Его выступление не заняло много времени. Он быстро выслушал всех, закончил совещание. Уже к обеду он был в Бийске. А там пересев на Волгу, отправился на встречу с избирателями. Целый день, до самого вечера он встречался с рабочими и учителями района выдвигавшего его на выборы. Конечно же, он очень устал, но пытался за один приезд встретиться со всеми. Теперь ему приходилось работать самому. И он решил во что бы то ни стало, доказать всем, что он еще силен и ему очень рано идти в отставку. Ему хотелось взять быка за рога и когда его вновь выберут, он уже представлял, как приедет в Москву и докажет этим Московским чинушам, кто есть кто.

Уже поздно вечером, он закончил свое выступление, и местный секретарь райкома пригласил его на ужин. За столом они разговаривали не долго, так, как Петухову надо было

еще почитать документы и приготовиться к завтрашним выступлениям.

Уже поднимаясь в свой номер, он почувствовал тяжелую усталость в области сердца и начал задыхаться. Зайдя на этаж, его встретила горничная и, посмотрев на него, сначала поздоровалась, а потом сразу спросила:

– Андрей Иванович, вам плохо?

– Нет, нет… ничего. Я просто сильно устал! – Петухов, как то криво улыбнулся и начал оседать.

Горничная увидела, что Петухов начал падать, сразу громко закричала:

– Помогите! Человеку плохо!

Подбежав к телефону, она вызвала скорую помощь, а потом вернулась к Петухову. Первый Секретарь Крайкома уже лежал на полу, и его сердце билось чуть слышно.

Врачи приехали очень быстро и сразу сделали ему укол и положили на кровать. Петухов пришел в себя. Он открыл глаза и улыбнулся.

– Вот и все! Мне одному с ними не справиться! – Сказав эти слова, он спокойно закрыл глаза и легко выдохнул.

Врачи еще что-то пытались сделать, но его сердце больше не сделало ни одного удара.

Страшная весть о безвременной кончине Первого Секретаря Крайкома Партии Алтайского края застала Петрикова рано утром в кабинете. Он как всегда приехал пораньше на работу и, открыв кабинет, включил радио. Ровно в восемь часов по Краевому радио передали о скоропостижной смерти Первого Секретаря. Услышав это сообщение, Петриков застыл, как оловянный солдатик, не смея пошевельнуться. За несколько минут его голова заметно поседела и зашедшая в кабинет, бригадирша Антонина, увидев его, закричала от страха. Она всякое в жизни видела, но чтобы вот так на глазах, человек стал седым и заметно постарел, она видела впервые. Подбежав к нему, она осторожно спросила:

– Виктор Андреевич! Что с вами?

Петриков стоял, не обращая никакого внимания на нее. Он думал, о том, что же теперь будет с ним. В его голове, звучало в такт биению сердца только одно слово:

– Все! Все! Все!…

Невиданный ужас охватил его сознание. Ведь он столько сделал, для того, чтобы пробиться туда, на самый верх. А сейчас, с кончиной Петухова, ему перерезана главная артерия. Но это не самое страшное. Петриков понимал, что Петухов ушел из жизни не сам. Он понимал, что ему в этом обязательно помогли. И где сейчас находятся эти помощники, он не знал. Но думал, о том, что они с минуты на минуту могут прийти к нему, и так же помочь уйти вслед за Петуховым. Первое время Петриков вообще боялся выходить из дома. А иногда, он вставал ночью и убегал в сарай. Там он прятался за дровяник и долго сидел молча. Ему мерещилось, что вот, вот, кто-то придет и убьет его. Позже, люди стали замечать за ним, какие-то неадекватные действия. Он все время оборачивался и пытался с кем-то разговаривать, но вокруг него никого не было. Однажды Марина проснулась среди ночи и не обнаружила его рядом. Она начала волноваться и искать его. Даже подумала, что он уехал среди ночи на работу, но выйдя на улицу, увидела, что его машина стоит во дворе. Тогда она забила тревогу, взяла фонарь и разбудила старшего сына. С ним вдвоем они долго искали Виктора и наконец-то нашли. Он сидел в трусах за сараем, надев на себя картофельный мешок и с кем-то разговаривал. Они никак не могли его успокоить и увести в дом. Тогда Марина принесла водку и налила ему в стакан. Петрикову показалось, что с ним рядом находится Настя Миронова и предлагает ему обмыть очередной орден. Только после этого, Виктор жадно выпил стакан водки и позже пришел в себя. Правда, потом до самого утра он называл жену Настей. Она, конечно же, понимала, что он бредит, но говорить об этом никому не стала. Она так же запретила об этом говорить своим сыновьям, понимая, что когда люди узнают, они быстро разнесут по деревне, что Виктор Петриков сошел с ума и тогда навсегда к их семье прилипнет черное пятно позора и жить будет невозможно. Она не держала на него зла за это, но где-то глубоко в своем сердце таила горькую обиду. И эта обида с каждым разом росла в ней, как снежный ком и каждую минуту была готова взорваться самым страшным взрывом. Ей порой хотелось даже убить его, за то, что он так поступает с ней. Убить и честно сесть в тюрьму, лишь бы дальше не видеть и не слышать

такого позора. Вся деревня теперь только и говорила о Петрикове, который своим мужским достоинством поднял Миронову до самого кремля. Люди, не скрываясь, смеялись над ней, а сами завидовали этой Мироновой и самому Петрикову. И многие женщины, хотели бы сами попробовать такого женского счастья. Они хотели узнать, за что же он так любит эту рыжую бестию? И что она нашла в этом мужике такого, что променяла своего Анатолия, но такой позор, который принес ей невероятный успех. Зависть зеленой тиной заливала глаза всем, кто так или иначе, не мог удержаться, чтобы не распускать сплетни. И каждый раз, когда, люди собирались где-то, они теперь разговаривали о Петрикове и Мироновой. По селу даже пошли смешные и похабные анекдоты. А в клубе, начали на репетициях фольклора и народных песен, складывать про них смешные частушки. Но Марина Петрикова все эти шутки и анекдоты и сплетни пропускала мимо ушей и старалась не замечать, чтобы не портить свое здоровье. А до других ей не было никакого дела. Ее главная задача была, чтобы вырастить сыновей и чтобы они закончили школу. А потом возможно уехать к себе на Родину, на Восток к океану. Там у огромного океана, она будет приходить на берег и смотреть на красивые волны и слушать монотонный прибой. Она уже знала, что только там она сможет успокоить свою душу. А пока надо было еще немного потерпеть и подождать. И она терпела и ждала. Она даже взяла на себя ответственность, хоть как-то следить и присматривать за Виктором, чтобы он, не дай бог, не натворил каких-нибудь серьезных бед. Да и чтобы люди поубавили свой пыл. Она думала, что чем чаще они будут вместе с Виктором показываться на людях, тем меньше будет разговоров и эта рыжая быстрее отстанет от него. Да и он быстрее забудет ее, когда она будет больше уделять ему внимания.

Весь вечер и всю ночь шел густой снег. Хлопья были такими большими, что, казалось бы, можно на лету рассмотреть узоры этих больших снежинок. Улицы и дороги моментально к утру покрылись сугробами. А крыши домов выросли, как дождевые грибы. Вся деревня надела белые шапки, как будто собиралась встречать сильные морозы. Но зима уже закончилась и это были ее последние потуги. Весна, уже несколько дней, как прогнала ее со своего трона владычицы и заняла это место, усевшись на трон, рассыпая вокруг себя разноцветные весенние краски и новую жизнь.

Хоть директор Совхоза говорил подать за ним утром Волгу, но Мишка Кролин, все же приехал за ним на УАЗике. Нет, он не ослушался, просто невозможно было выехать из Совхозного гаража на Волге. Снегу навалило столько, что можно было проехать только на вездеходе.

– Вот это да! – Выйдя из дома, прокряхтел Горин. – Вот тебе и Весна! А мы уже было собрались скоро сеять! – Садясь в машину, не унимался Горин.

– Да, Алексей Петрович! Я, кое-как выехал из гаража. То-то я такого не припомню за свою жизнь, чтобы в начале мая столько снегу навалило! – Поддавая газку, с пробуксовками повел мощный УАЗик Мишка Кролин.

– Давай сразу на четвертую ферму. Как бы у нас там аврал не пошел. – Горин отдал команду Кролину.

– Понятно, Алексей Петрович, едем на четвертую. Да, что-то непонятное творится с нашим управляющим! Последнее время, я его вообще понять не могу. Не понятно, о чем он и с кем разговаривает. – Мишка вырулил на Чуйский тракт и переключил передачу.

– Ладно, ладно! Ты давай на дорогу смотри. Вон как все занесло, одна колея. Это хорошо, что ты на УАЗике приехал. Так бы мы с тобой толкали руками Волгу. А ну-ка, включи рацию! – Горин открыл папку и достал вчерашнюю сводку.

Мишка послушно щелкнул тумблер рации и прибавил звук. Горин хотел, что-то сказать, но из динамика донесся знакомый голос диспетчера.

– Первый, первый! Ответьте центральной!

– Да, Люба! Слушаю тебя! Горин Говорит! – Горин взял микрофон и привычно ответил.

– Алексей Петрович! Доброе утро.

– Доброе утро, Люба! – Перелистывая сводку, ответил Горин.

– Алексей Петрович! У нас важное сообщение из центра. – Люба поменяла тон, и почувствовалось, как она улыбнулась при разговоре.

– Что там случилось? – Спросил Горин.

– Внимание! Читаю телеграмму! За высокие показатели, доярке Госплемзавода «Катунь», Коммунисту Мироновой, присвоено звание «Героя Социалистического Труда» и Ордена Ленина. Ура, Алексей Петрович! – Диспетчер Люба громко закричала в микрофон.

– Вот это новость! – Обрадовался Горин. – А я-то думаю, чего столько снега навалило? Спасибо, Люба! Я на четвертой, сейчас сам поздравлю ее лично! Конец связи! – Горин заметно повеселел и повесил трубку на рацию.