Кайкки лоппи
Шрифт:
— Юра, квитируй аларм, я сбегаю оценю обстановку, — сказал дед.
Все урки в спасательных жилетах сидели с тревожными лицами в своей кают-компании. Джон выскочил наружу, перегнулся с борта и заметил, что действительно — шансов никаких. На катерах, лихо выруливающих к судну, уже видны были силуэты размахивающих руками с оружием оборванцев.
— Хоть один бы блондин! — сказал дед и сунулся обратно в дверь надстройки.
— Дверь задрайте намертво! — крикнул он подвернувшемуся повару. Тот замер с открытым ртом.
— Энди! Ты очарован, старая филиппинская скотина! — рявкнул он уже по-русски.
Как ни странно интонация быстро вывела кока из ступора.
— Окей, — ответил он. — Задраить дверь намертво!
Повар уже дернулся, было, закрывать единственную дверь, ведущую в надстройку, как Джон, вспомнив про вход с палубы на камбуз и в машинное отделение, добавил:
— В машинном отделении и в провизионке тоже! Отправь своих парней живо! Понял?
Тот мелко закивал головой и даже сделал попытку улыбнуться. А потом с грохотом захлопнул дверь перед самим носом у старшего механика.
Нет, конечно, Джон не собирался оставаться один на один с жаждущими абордажа сомалийцами. Это было бы круто, но не очень. Он выскочил на ют и заспешил по трапу наверх, в рубку. Перед этим он самым тщательным образом запер решетчатую дверь, преграждающую доступ нежелательных элементов к внешнему периметру надстройки. Точнее, три двери — две с каждого борта и одну непосредственно перед трапом наверх. Это, конечно, не будет реальной помехой для бандитов, но определенное время им придется затратить, дабы забраться внутрь. Если же урки нормально задраят все входы внутрь, то неграм останется только один путь внутрь — через застекленную рубку. Имея на руках оружие, иллюминаторы мостика — не преграда. Скопом им не прорваться, придется идти друг за другом, а там можно пообороняться чуток ракетницей и всякими фальш-файерами. Еще потеря пиратского времени. Впрочем, все это, конечно, баловство на уровне пионэрской игры «Зарница». Но нельзя же просто так сдаваться! Деды наши шестьдесят с лишним лет назад здорово противились, вот и мы побрыкаемся!
Джон забрался на крыло мостика и постучался внутрь — дверь уже была задраена. Капитан выглянул на стук с обреченно-подавленной физиономией, но, увидев, что это всего лишь стармех, выругался, если судить по движению губ, но дверь не открыл.
— Вот сука, — даже заулыбался Джон. Он отвернулся от двери и посмотрел на приближающиеся лодки. Они уже были совсем близко, замедлили ход и, развернувшись, пытались подобрать скорость, подобную судовой. На баке от одного борта к другому металась одинокая фигура с седыми волосами.
«Боцман!» — похолодел дед. — «Он же не сможет попасть в надстройку — двери-то я все замкнул!» Не успел Джон загрызть себя в приступе самоедства, как понял, почему урка носится, как заведенный туда-сюда. Босс, освободившись от похмелья, бросался в бандитов тяжелыми вист-локами (размером с полтора кулака креплениями контейнеров к палубе), как камнями. Он бросал в одну лодку, потом в другую, потом бежал к ящику этих самых вист-локов и снова метал, не зная усталости. Стармех успел отметить, что, по крайней мере, два броска были удачными.
Потом негры начали палить из автоматов. Манисто вжал голову в плечи и помчался, как заяц, к надстройке, становясь неплохой мишенью для возмущенных его поведением захватчиков. Видимо осознав это, на полпути он круто развернулся и опять поскакал к баку. Замерев на несколько секунд у какой-то горловины на палубе, закрытой стандартной судовой квадратной крышкой, он резко вскрыл ее, как-то ловко впрыгнул внутрь и захлопнул тяжелую крышку за собой. Наверно, не забыл задраиться изнутри.
«Надо же, какой сообразительный!» — восхитился Джон. Боцман скрылся в так называемой шахте лага, которая спускалась до самого дна парохода. Из нее можно было попасть в тоннель, в котором располагались всякие разные топливные и балластные клапана. А уже по этому тоннелю под всеми трюмами пробраться до самого машинного отделения, что и должен был сделать нисколько не потерявший самообладание боцман. Позднее Манисто сказал: «А чего бояться? Там в лодках сидели такие же люди, как и мы, из плоти и крови. Это же не призраки!»
В тот момент, когда босс скрылся в судовых недрах, дверь в рубку, наконец-то, открылась, и послышался взволнованный старпомовский голос:
— Джон, заходи скорее!
— Почему не в машинном отделении? — раздался другой крик от колотящегося крупной дрожью капитана.
Можно было вступать в длительные бестолковые разговоры с Налимом Иванычем, объяснять что-то, ругаться, даже попробовать заняться рукоприкладством, но Джон совсем не хотел отвлекаться по пустякам. Гораздо важнее сейчас было всеми силами противостоять сомалийской орде, накатывающей с двух бортов.
— Виталик, готовь сигнальные ракеты! — сказал дед.
— Я же на руле, — ответил тот. — Что ты думаешь делать?
— Пускай капитан порулит, тоже ведь, типа штурман! А мы остудим наступательный порыв этих козлов.
— Зачем? — вскричал мастер. — Согласно ISPS мы не имеем права провоцировать террористов на применение насилия.
— Надеюсь, когда потом, в другой жизни, будет разбор полетов, когда прослушают наши с вами разговоры по «черному ящику», ни у кого не создастся превратного мнения, что мы трусливо сдались, не предприняв никаких попыток не попасть в плен, либо вообще хоть как-то потянуть время, — сказал Джон, а оба штурмана невольно посмотрели наверх, на подволок, где скрывался судовой «самописец» емкостью девять гигов. На памяти Джона ни разу никто не пытался проинспектировать, что же такое беседуется в рулевой рубке? Вряд ли будут этим заниматься позднее — суда все-таки не самолеты, право слово!
Но внушение подействовало. Когда одна из лодок сумела сцепиться с бортом «Кайена», Виталик выложил все наше вооружение. Не густо, конечно, но потрепать нервы неграм можно.
Сначала старпом с дедом повыбрасывали туда, где закрепились лодки, все имеющиеся на судне дымы. Бандиты, естественно, открыли огонь по рубке, разбили несколько стекол в иллюминаторах, но совсем скоро успокоились: из-за густого задымления контуры надстройки для них потерялись из виду. Они, наверно, расстроились. Однако, даже не смотря на то, что ветра как такового не было, судно все равно продолжало свой путь. Это означало, что как только производство дыма прекратится, его всего растащит над водой по всему ходу движения «Кайена». Поэтому Виталик и Джон, имея примерное направление для выстрелов, начали пулять ракетами. Это вызвало у бандитов оживление, даже, можно сказать, ажиотаж. Одна лодка даже отцепилась и умчалась далеко в сторону: внутри ее плясали черные люди. Танец был весьма похож на ритуальный, вокруг костра, коим сейчас был один из негасимых судовых снарядов.
— Вот пляшут, черти! — кивнул в их сторону старпом.
— Точно, просто ансамбль песни и пляски имени генерала Амина, — согласился стармех.
А капитан ничего не сказал, он рулил в полуприседе, жестоко потея. Выглядел он отнюдь не как Беллинсгаузен.
Тут прозвонил судовой телефон. Виталик осторожно ответил. Может быть, он уже ждал, что звонят просочившиеся негры?
— Старший помощник капитана слушает, — сказал он очень официально.
По мере разговора, точнее, по мере того, как он вслушивался в витиеватые русские выражения, выражение его лица менялось. В конце концов, старпом еле сдерживал смех. При этом они продолжали отстреливать свой запас ракет, правда, уже гораздо бережливее: Виталик подавал, а дед палил с крыла.