Кайнозой
Шрифт:
Серб при этом никак не мог отследить, что же происходит с полом. На вид цельный, монолитный, он как бы растекался, в то же время плотно, без малейшего зазора примыкая к вырастающей на глазах вешалке или шкафу.
Ребята хорошо поели и, следуя указаниям Фенара, пошли спать. Милан беззастенчиво занял одну из гостиных, расположился на диване и велел Кириллу и Сене не мешать ему. Тем ничего не оставалось, как перейти в следующее помещение, полную копию предыдущего.
– Дуй на кровать, - сказал Кирилл.
– Я постелю себе на полу.
Сеня
Кирилл тем временем спокойно расстелил тонкую и мягкую шкуру неизвестного ему зверя под названием серый медведь. Покумекав, в качестве подушки он решил использовать особенно толстую кофту с воротником из волшебного шкафа, предварительно скомкав ее.
Положив голову на импровизированную подушку, Кирилл понял, что кроме материала есть еще один непонятный момент, связанный со всей одеждой Первых - полное отсутствие какого-либо запаха. Ну, не бывает ведь так, все вещи чем-то да пахнут!
Воздух в доме был чуточку колюч, будто содержал слабенький, почти неощутимый заряд электричества. Вряд ли это можно назвать запахом. Нечто подобное Кирилл испытывал, когда в детстве наклонялся над ионизатором - отец почему-то любил эти приборы. Деликатно игнорируя протесты матери, он расставил их в каждой комнате.
– Охренеть!
– выразил свое восхищение Арсентий.
– Кроватка-то непростая, а золотая! На вид обычная двуспалка из какой нибудь Икеи, а на деле... Как же это будет... Во! Ортопедическая! Я только лег, а матрас как-то так интересно продавился, что вставать не хочется...
– А еще пол чистый, - нахмурился Кирилл, вспоминая.
– А я ведь здесь, у стены, земли нанес с улицы, когда мы с обезьянами бодались. Теперь вот ни пылинки...
– Здесь невидимые эльфы живут, не иначе. С беззвучными микроскопическими пылесосами, - Арсентий протяжно зевнул.
– И хорошо так, спокойно, да?
– Ага.
– И все-таки как-то не по-нашему.
– Точно.
– Не смог бы я в таком вот местечке жить, - промолвил Арсентий, надеясь на продолжение разговора, но в итоге сам передумал и добавил.
– Спокойной ночи, что ли.
– Тебе того же.
Кирилл, наконец, устроился поудобнее, разложил руки в стороны так, чтобы одна была возле спрятанного в ножнах кинжала. У Арсентия оружия уже не было, оно осталось в туше гигантопитека, и почему-то никто не подумал, что не помешало бы его поскорее оттуда вытащить.
"- А ведь эти горы мяса, горы мертвого мяса сейчас за стеной, рядом со мной", - мрачновато подумал Кирилл, чувствуя, что засыпает.
– "Не, я к ним не повернусь, не буду смотреть... Просто сделаю вид, что их нет...".
Переход к глубокому и здоровому сну почти завершился, но Арсентий успел поймать Кирилла на самом краю.
– Киря.
– Е-мое, ну, чего тебе?
– Ты по Юле не тоскуешь?
Кирилл осекся на полуслове, готовый выбросить любой автоматический
– Я... Не думал о ней. Почти не думал, - Кирилл тяжело сглотнул, будто преодолевая незримый барьер, и добавил.
– Нельзя пока туда возвращаться. Надо смотреть вперед, осталось немного... А потом можно и тосковать, и убиваться...
– А я скучаю по Марье, - негромко проговорил Арсентий.
– Несмотря ни на что. Жаль ее.
Он чуть помолчал, словно решая, продолжать спонтанную задушевную беседу или закругляться и, наконец, отдыхать. Выбор окончательно пал в пользу второго варианта.
– Спокойной ночи, Киря. Теперь серьезно.
– И тебе, - Кирилл с облегчением закрыл глаза. Перед глазами все еще стояла жемчужная россыпь звезд и тускло мерцающие луны спутников. Бусы на шее прекрасной богини.
"- Я помню о ней. Конечно, я помню. Но лучше бы забыл".
36.
Едва пробудившись, Кирилл понял, что начало дня точно выдастся удачным. А если повезет, то и весь день.
И дело было не только в солнце, настойчиво лезущим в глаза щупальцами лучей, и даже не в мелодичном пении птиц, удивительно хорошо слышным в комнате (а как же звукоизоляция?), а в общей светлой, доброй обстановке, воцарившейся этим утром в доме. Кстати, стены и потолок стали темнее - этакая тонировка. В противном случае с самого рассвета никто не смог бы сомкнуть глаз. Наверное, можно вообще отключить эту прозрачность, если надоест, но пока Кириллу нравилось. Вроде бы все время на природе, но за надежными стенами.
Проведав взглядом тарбанов, Кирилл убедился, что животные стоят целые и невредимые. Топчутся на месте, щурятся и всем своим видом показывают - мы готовы идти дальше. С облегчением Кирилл улыбнулся. Выходит, ночь прошла спокойно.
Наверное, животные пить хотят, а напоить-то и нечем - с водой из крана заморачиваться откровенно не хотелось, хоть у Первых в домах наверняка должно было водиться что-то вроде ведра или таза. Ничего, скоро выступать, напьются по пути. Крю же говорил, что тарбаны невероятно выносливые, так что им одна ночь без воды? Погоды уж точно не делает.
На кухне царило оживление. Круглый стол перетащили чуть в сторону, ближе к окну. Рядом на полу валялась целая гора белых, серых и темно-синих однотонных оберток без каких-либо надписей. За столом сидели Милан, Фенар и Сеня и вели увлеченную беседу с помощью жестов.
Фенар, корча дурацкие рожи, менял цвета стенных шкафов, появившихся, надо думать, из толстой межкомнатной стены. Из-за прозрачности казалось, что подвесные шкафчики висят прямо в воздухе.
– Весело тут у вас, я смотрю, - Кирилл взял стул, подтащил его и уселся за стол вместе со всеми. Ох и не любил он эту роль последнего, кто присоединяется к уже спевшейся компашке. Вечно чувствуешь себя "не в теме", отстающим, пока не поймаешь их настрой.