Казачество: путь воинов Христовых
Шрифт:
Но правительство попыталось ликвидировать и причины бунтов. В Яицком городке была учреждена следственная комиссия. Отставила войскового атамана Бородина, на его место был избран Тамбовцев , членов канцелярии обязали выплатить удержанное казачье жалованье и внести пеню в войсковую казну. Однако у них нашлись высокие покровители, и приговор спустился на тормозах. Тогда казаки тайно послали делегатов к императрице – но президент Военной коллегии Чернышев арестовал их, объявил бунтовщиками, велел бить кнутом и заключить в тюрьму. А в это время в Войско пришел приказ отправить несколько сот казаков на службу в Кизляр. Старшина этим воспользовалась, стала записывать своих противников. Пошел слух, что их будут обращать в регулярные войска, вызвавший новые волнения.
Добавился и еще один повод. Как
Кстати, то же самое чуть не случилось на Дону. После событий на Яике императрица спохватилась, обратила внимание на жалобы казаков, долго остававшиеся без ответа. Атамана Ефремова вызвали в Петербург. Он не ехал, тянул время. И стал распространять слух, что казаков будут писать в «регулярство», решив припугнуть правительство возможностью бунта. Для ареста атамана был послан генерал Черепов – но верные Ефремову казаки его избили. Лишь со второй попытки Ефремов был арестован. Под личным контролем императрицы и Потемкина на Дон была направлена комиссия для расследования жалоб. Земли, захваченные Ефремовым, конфисковали. Его судили и приговорили к смертной казни, но Екатерина, помня его участие в дворцовом перевороте, смягчила приговор и заменила ссылкой в Пернов (Эстония) [35].
Однако гасить бунт на Яике, в отличие от Дона, оказалось уже поздно. Казаки, получая вместо справедливости кары, обозлились. Но и старшины обозлились из-за уничтожения подконтрольного им самоуправления. Тут-то и объявился Емельян Пугачев . Донской казак Зимовейской станицы, был женат, участвовал в Семилетней и польской войнах. Был отличным бойцом, дослужился до хорунжего. Но отличался и авантюризмом, склонностью к бродяжничеству. В Польше жило много беглых старообрядцев, по указу Екатерины им дали места для поселения в Поволжье. Пугачев участвовал в сопровождении их обозов, наслушался расколоучителей. На Турецкой войне заболел «чирьями», был отпущен на излечение домой. И отправился в Таганрог, в гости к сестре. Ее муж, казак Прусов, жаловался на «регулярные» порядки в Таганрогском полку, не хотел служить. Пугачев подбил его и помог бежать на Кубань. Но вскоре Прусов одумался, вернулся и покаялся. И за содействие побегу Емельяна арестовали.
Он удрал. Скитался по белу свету. Был в раскольничьих скитах, на Тереке, Куме. Несколько раз его арестовывали, но получалось бежать. А на Яике он сперва задумал авантюру – увести желающих казаков на службу к туркам наподобие некрасовцев. Врал, что где-то его ждет караван с огромными суммами и товарами для оплаты. Но его заприметила группа богатых старшин, которым бросать свое хозяйство было незачем, а вот мятеж раздуть хотелось. И Пугачев превратился в «Петра III Федоровича». На самом-то деле Петр III был врагом всего русского, в том числе Православной Церкви. И в пику ей разрешил старообрядчество, освободил монастырских крестьян, переведя в разряд государственных. Но быстро сошел со сцены, и родилась легенда, будто он хотел освободить всех крестьян, а за это был убит дворянами. И Пугачев был не первым самозванцем. Но его предшественников без особых проблем арестовывали, а он попал в горючую среду. Заговорщики хотели дождаться осенней рыбной ловли, где собиралось все Войско. Однако в Яицком городке при неосторожной агитации арестовали одного из них, Кожевникова , и выступление началось раньше.
18 сентября 1773 г. Пугачев с отрядом из 300 человек появился у Яицкого городка. Часть казаков передалась ему. Других комендант Симонов послать против мятежников опасался, чтобы не случилось то же самое. Но и Пугачев не мог взять городок. И двинулся по укрепленной линии. Гарнизоны мелких крепостей состояли из инвалидных солдат и казаков, переходивших к мятежникам. И по цепочке пали Илецкий городок, Рассыпная, Нижне-Озерная, Татищева, Чернореченская, Сакмарский городок… Всех, кто не хотел присягать «Петру Федоровичу», казнили. Солдат и крестьян верстали в «казаки». Тут же привычно взбунтовались башкиры. И войско, достигшее 7 тыс., в октябре осадило Оренбург.
Пугачев изображал «царя», закатывал пиры, устраивал штурмы. Но в действительности был лишь марионеткой своего окружения из яицких старшин – Зару бина, Шигаева, Падурова, Овчинникова, Чумако ва, Лысова, Перфильева . Они управляли действиями самозванца, строго следили, чтобы никто, кроме них, не приобрел влияния на него – утопили сержанта Кармицкого, взятого Пугачевым в писари, убили офицерскую вдову Харлову, которую он сделал своей наложницей [153]. Этой группировкой предусматривалось несколько вариантов действий – либо раздуть новую смуту, либо просто «погулять», тряхануть государство, чтобы пошло на уступки Войску. А Пугачевым, как считалось, можно будет пожертвовать, чтобы заслужить прощение. Успехи восстания облегчались растерянностью и бездействием местных властей и отсутствием хороших войск, сражавшихся с Турцией. А слабые гарнизонные полки и рекруты, направленные на подавление, разбивались или изменяли. Ряды мятежников множились. Пугачев отлучился из-под Оренбурга под Яицкий городок, организовав его осаду. А заодно сыграл свадьбу с полюбившейся ему казачкой Устиньей Кузнецовой .
Положение изменилось, когда усмирение было поручено опытному генералу А.И. Бибикову. С фронта перебрасывались надежные части. Пугачев выступил навстречу с 10 тыс. мятежников, но 22 марта 1774 г. был разгромлен под Татищевой, потерял 1,5 тыс. убитыми, 36 пушек. Старшины во главе с Шигаевым поняли, что все пропало, послали к оренбургскому губернатору Рейнсдорпу предложение выдать самозванца, но из-за неувязок дело не сладилось, он бежал. Генерал Голицын деблокировал Оренбург. Пугачев, собрав по крепостям своих сторонников, пытался еще раз напасть и снова был разбит. Многие попались в плен, в том числе Шигаев, Почиталин, Падуров, Зарубин. В апреле отряд Мансурова разогнал мятежников, осаждавших Яицкий городок, где уже царил голод, и люди ели глину.
Так закончилась «казачья» часть восстания. Пугачев лишился «помощников», управлявших им, но лишился и своего воинства. Спасла его распутица, задержавшая преследователей. К тому же умер Бибиков, царские войска на время потеряли общее руководство. И самозванец с небольшим отрядом метнулся на уральские заводы. Здесь занялось пуще прежнего. Восставали рабочие, приписные крестьяне, убивали хозяев и приказчиков. Вскоре у Пугачева опять было 5—10 тыс человек. Теперь это была толпа, не представлявшая серьезной военной силы. Двинувшийся следом отряд Михельсона бил бунтовщиков в каждом столкновении. Но Пугачев на одном месте не задерживался. Шел от завода к заводу, обрастая новыми толпами. В июне появился на Каме, захватил Осу, Ижевск, Воткинск и очутился вдруг под Казанью. Войск тут почти не было, все ушли под Оренбург. Пугачевцы ворвались в город, грабили, резали, жгли. Но тут их настиг Михельсон и разгромил подчистую.
Пугачев бежал с отрядом в 500 человек и переправился за Волгу. А здесь бунт подхватили крепостные. Горели усадьбы, крестьяне шли к «царю» или составляли самостоятельные банды. На Москву самозванец идти не рискнул, повернул на юг – поднять Дон или уйти на Кубань. Один за другим громились поволжские города: Курмыш, Алатырь, Саранск, Пенза, Саратов. Екатерина назначила главнокомандующим против «вора» Н.И. Панина, после заключения мира с турками направляла дополнительные силы, был послан на Пугачева и Суворов. Донское казачество самозванца не поддержало. Выставило против него полки Иловайского, Луковкина, Грекова, Карпова, Кирсанова, Платова, Кутейникова, Денисова.