Казанова. Правдивая история несчастного любовника
Шрифт:
Бесцельно шатаясь по улицам, Казанова случайно встретил брата, и это окончательно успокоило его. На обед они оба пошли к Сильвии, а потом остались в ее доме почти до полуночи. Там Казанова быстро понял, что юная Манон Баллетти не особенно заморачивает себе голову его «неверностью».
Да, Казанова был без ума от Терезы, но и Манон Баллетти, с которой он пока имел лишь удовольствие обедать в семейном кругу, он тоже любил, и это раздвоение личности сильно напрягало его.
Дочь Сильвии тоже любила его, но не спешила признаваться в этом, потому что знала свое непостоянство.
Это выглядит удивительно, но такой человек, как Казанова, любил Манон чисто платонически, «как школьник». Сейчас даже невозможно себе представить, что он при этом чувствовал. Возможно, ему мешало уважение, которое он питал к ее семейству. Возможно, что-то другое. Биограф Казановы Ален Бюизин называет это «целомудренной страстью». Да, с одной стороны, все в ней пленяло: и лицо, и манеры, и чудесные глаза… Такие нежные и мечтательные… С другой стороны, и речи не могло идти о том, чтобы соблазнить ее.
Совершенно необъяснимый случай в бурной жизни Казановы: ему хватило терпения ухаживать за ней два долгих года. Ухаживать нежно, по-мальчишески, ничего не прося взамен. А ведь он не просто любил ее, он все сильнее и сильнее влюблялся, но при этом сам не знал, чего он, собственно, хочет.
Но если бы только это, можно было бы сказать, что Казанова просто сошел с ума, впал в детство или еще что-нибудь в таком роде. Но все обстояло гораздо сложнее. Несмотря на чистую и вполне искреннюю любовь к Манон, он еще любил и «девушек с тротуара», а также вообще всех талантливых женщин — певиц, танцовщиц и актрис. Наверное, именно это в психологии называется «синдромом патологической влюбленности».
Впрочем, это было совсем нетрудно — иметь их за деньги. Да и вообще, если подходить к этому вопросу непредвзято, то положение той же проститутки ничем не отличается от положения добропорядочной замужней женщины. Просто одни продаются непосредственно за деньги и не скрывают этого, а другие продаются способом замужества, и разница здесь только в цене и длительности заключенного соглашения. И еще — проститутка защищена множеством мужчин от тирании одного-единственного, а замужнюю женщину один-единственный мужчина, ее муж, защищает от всех остальных.
В этом смысле Казанова не был оригинальным: «девушек с тротуара» он просто покупал. А вот чтобы завоевать «талантливую женщину», ему порой приходилось вначале «входить в дружбу» с ее официальным любовником.
«Талантливые женщины», как правило, окруженные поклонниками и поклонницами, в свою очередь знакомили Казанову с нужными людьми. Так, например, его старая любовь еще с первого посещения Парижа, актриса и танцовщица Камилла, дочь Карло Веронезе, свела его со своими покровительницами графиней Констанс дю Рюмен и Жанной Камю де Понкарре, маркизой д’Юрфе.
В данный момент Камилла владела уютным домиком практически в пригороде, где она жила со своим любовником графом Николя д’Эгревиллем, а он был братом графини дю Рюмен. Но при этом Камилла никогда не позволяла отчаиваться другим своим обожателям, и одним из них был граф де Ля Тур д’Овернь, полковник и племянник маркизы д’Юрфе.
Племянник этот был не очень богат, не очень удачлив, а теперь и вообще лежал больной. У него был ишиас, или, другими словами, воспаление седалищного нерва. Кто знает, болезнь эта самая пренеприятная, дающая страшную боль в спине, отдающую в нижние конечности. Граф де Ля Тур д’Овернь лежал в постели и тихо страдал, как и подобает полковнику, привыкшему стойко переносить тяготы и лишения воинской службы. Увидев его, Казанова с самым серьезным видом заявил, что может излечить графа оккультными заклинаниями. Тот лишь криво усмехнулся, но согласился.
Чтобы не выглядеть совсем уж шарлатаном, Казанова пошел в соседнюю аптеку и купил там кисть, селитру, серную мазь и ртуть. Потом он взял у графа немного мочи, тщательно смешал все это и попросил Камиллу растирать «чудесным снадобьем» бедра и спину несчастного.
Камилла выполнила все весьма профессионально, а Казанова в это время бормотал «заклинания» на несуществующем языке. Главное заключалось в том, чтобы она оставалась серьезной. Зато потом парочка вдоволь насмеялась. Особенно над тем, как Казанова с важным видом обмакнул кисть в «снадобье» и одним движением начертил пятиконечную звезду, так называемый знак Соломона, на пятой точке у полковника. После этого он велел ему лежать, не двигаясь, двадцать четыре часа, в результате чего он якобы излечится.
Было действительно очень смешно, но каково же было удивление Казановы, когда через несколько дней, совершенно забыв о своей шутке, он вдруг услышал, что возле его дверей остановилась карета, а оттуда вышел сияющий граф де Ля Тур д’Овернь. Он был абсолютно здоров. Совершенно очевидно, что помогли ему не заклинания и не знак Соломона, а то, что сейчас подразумевается под термином «массаж». Ну, да, при лечении ишиаса лучше всего помогает интенсивный массаж с применением каких-нибудь острых мазей, например смеси нашатырного спирта и растительного масла. Также очевидно, что Казанова ничего этого не знал и знать не мог. Впрочем, какая разница. Раз свершилось чудо — значит, свершилось чудо…
Считая себя излеченным именно Казановой, граф де Ля Тур д’Овернь долго рассыпался в благодарностях, а в завершение объявил:
— Моя тетушка — признанный знаток оккультных наук, великий химик, женщина умная и весьма богатая. Знакомство с ней ничего, кроме пользы, принести не может, а она просто сгорает от желания видеть вас. Она заклинала меня привести вас к ней на обед. Надеюсь, вы противиться не станете. Ее имя — маркиза д’Юрфе.
Казанова не был с ней знаком, но имя д’Юрфе произвело на него впечатление. Как говорится, ему было сделано предложение, от которого не отказываются.
Жанна Камю де Понкарре родилась в 1705 году и была дочерью первого президента Парламента Руана. В девятнадцать лет она вышла замуж за маркиза д’Юрфе де Ларошфуко, а через десять лет тот умер.
Став богатой вдовой, Жанна очень быстро превратилась в женщину, знаменитую на весь Париж своей экстравагантностью, увлеченную алхимией. От мужа, помимо титула и денег, у нее остались трое детей: две дочери и сын — Александр-Франсуа де Ланжак.
Ей было всего пятьдесят два года, но все вокруг называли ее «безумной старухой». По сути, так оно и было, ведь возраст женщины определяется не числом прожитых лет, а их продолжительностью. Короче говоря, для безродных авантюристов типа Казановы, вечно нуждающихся в деньгах, она была первосортной дичью.