Каждый играет по своим правилам. Книга первая. Серия «Разорванные связи»
Шрифт:
– Привет, Рита. Наконец – то! Я уже раз десять хотела тебя набрать, но так и не решилась.
– Что – то случилось?
– Еще как случилось. У меня для тебя феерические новости! – услышала я ее возбужденный голос и напряглась, так как слушать сейчас очередные ее новости, у меня попросту нет времени.
– Ляль, я тоже тебя очень люблю. Но у меня сейчас земля горит под ногами. С одной стороны, Славка сам себя топит, и я пока ума не приложу, как ему помочь. С другой стороны, навязали мне этого родственничка, будь он не ладен!
– Ритка, я что по – твоему полная дура? – обиженным тоном заявила
– Ты о чем?
– О том. Моя новость имеет прямое отношение к Полонскому.
– Слушаю.
– Не телефонный разговор.
– Хорошо. Я сейчас в офисе у дяди Левы. Подъезжай. Здесь, напротив есть кафешки и рестораны. Найдешь место, позвони. Я спущусь.
– Вот это другое дело.
– Мам, добрый день, – отключившись от Ляльки, набрала я маму, которая тоже бомбила меня с утра смс.
– Добрый день, Рита. Мне Лева звонил, сказал, что ты очень занята. Рассказал про этого Германа Громова, что подселил к тебе. Просил нас с Виктором подтвердить родство, если кто будет интересоваться. Я очень волнуюсь за тебя. Одна в доме с совершенно незнакомым мужчиной, – произнесла мама свою речь на одном дыхании. Мне стало смешно, когда это мама вдруг стала волноваться за меня из-за появившегося в поле зрения мужчины?
– Мамуля, не волнуйся. Он нормальный парень. Вежливый, воспитанный, образованный, – говорила я, чуть не прыская со смеху.– Мы с ним поладили. А как чувствует себя папа?
– У него все хорошо, дочка. Он спрашивал о тебе. Заехала бы к нам хоть на полчаса.
– Обязательно заеду на днях. Целую.
– Целую.
Покончив со звонками, я устроилась по удобнее и начала рассуждать. Пыталась сложить имеющиеся пазлы происшествия в единую картину, но ничего не выходило, в голове крутились одни лишь вопросы и ни одного ответа на них там не было. Мой мозговой штурм прервал звонок телефона.
– Рит, я подъехала. Захожу в ресторан «Баваро».
– Ок. Спускаюсь.
Стоило войти в «Баваро», как сразу же в дальнем углу я увидела за столиком Ляльку. Несмотря на рабочее время и наличие вокруг большего числа офисов здесь было немноголюдно. Ресторан не из дешевых, а кафешек попроще вокруг пруд пруди.
– Я уже сделала заказ, – объявила мне Ляля.
– У меня нет времени.
– Я только по салатику и кофе. Вон уже и несут. Сервис!– гордо произнесла она.
Спорить я не стала. Отодвинув от себя тарелку с салатом, которую услужливо поставил передо мной официант, взяла в руки чашку с кофе.
– Вчера, отправляясь к Ольге, – приступила Лялька к изложению своих новостей. – Решила предупредить ее о своем визите. Но сколько бы, не названивала ей – абонент вне доступа. Тогда я связалась с тем конопатым Толиком, с которым они вместе работают. Он мне и сообщил, дескать, заболела подруга, что она ему с самого утра позвонила, чтобы прикрыл перед начальством. Я тогда ненароком подумала, вот в самый раз вместе и полечимся. Приезжаю, звоню – звоню в дверь, никто не открывает. Уже хотела уйти. А боязно, вдруг ей совсем худо. Пока я раздумывала, как мне поступить, слышу за дверью шаги. Тогда я начала стучать кулаками в дверь и кричать: – Оля, открывай! Это я – Ляля.
Дверь распахнулась. Захожу в прихожую. Темень. И, не поверишь, несет во всю спиртным! Ольга стоит неряшливая,
Зашла я в комнату. Смотрю на нее: волосы всклоченные, халат кое-как накинут, глаза красные, опухшие. Видно, что пила, ревела и совсем не спала. Понятное дело, где уж тут уснуть! На полу бутылки пустые стоят. Глазам своим не могу поверить…
Ляльку я слушала, сильно удивляясь, но, не перебивая, вспоминая о том, как год назад Ольга потеряла свою мать. Тогда она стала еще сдержанней и молчаливей, чем была. Но никаких истерик не было, да и не водились за ней таковые прежде, не говоря уже о запоях. Что – то было здесь не так…
– Посмотрела я на эту картину маслом, – продолжала оживленно подруга. – Думаю, совсем баба взбрендила. Надо пытаться вывести ее из этого пике. Говорю ей ласково: – Оленька! Вижу неприятности у тебя. У меня тоже с Витькой разрыв…окончательный. Давай выпьем с тобой. Поплачем. И забьем на всех этих козлов!
– Нет ничего, сгоняй в супермаркет, – произносит она, глядя на меня мутными глазами.
– Не надо в супермаркет. У меня с собой есть коньячок. Сейчас принесу.
Бросилась я в прихожую за бутылкой. Поставила на стол. Метнулась на кухню за бокалами. Полезла в холодильник в поиске закуски. Накромсала я быстренько колбаску, сыр, хлеб. Огурцы нашла. Приношу все в комнату, ставлю на стол. Смотрю на нее, она даже положения своего не изменила, как застыла в кресле, глядя в одну точку, так и сидит. Я скорее разлила коньяк и поднесла ей вместе с бутербродом и огурчиком. Она залпом осушила спиртное, к закуске даже не притронулась. Думаю, была не была, уже без разницы. Налила второй бокал. Она снова выпила, не закусывая. Я решила так: если и не расколется, что произошло, может хоть уснет, все толк, какой будет. Тут она подняла на меня свои невидящие глаза, уставилась, я даже поначалу струхнула.
– Ничего вы не знаете,– еле заворочала она языком.
– Чего не знаем, Оленька? – спрашиваю ласково, боясь спугнуть.
– Ничего не знаете. Он не велел.
– Кто не велел?
– Кирилл.
– А при чем здесь он?
– Сын у меня Ванечка… пять лет ему, – огорошила она.
– А кто отец то? – спрашиваю, хотя ни черта ей не поверила.
– Говорю же Кирилл.
Ну, думаю, совсем баба того, ку – ку, белочку схватила, – Лялька для выразительности щелкнула двумя пальцами под своим подбородком, демонстрируя степень опьянения подруги, и продолжила: – Я всполошилась, решив, что задушевными посиделками тут не обойтись, надо срочно скорую вызывать.
– Оленька, родная, ты что несешь то? Ну, выпили, посидели. Давай я провожу тебя в спальню. Поспишь немного.
– Дура ты, Лялька, не понимаешь… потеряла я его, потеряла навсегда, – забубнила она, глядя на меня своим замутненным взглядом.
– Оля, может я и дура. Но не верю я тебе. И не могу понять, где ты столько лет могла прятать ребенка? – Начала врубаться я, что она действительно все время говорит о Полонском, как об отце ребенка.
– Чего уж теперь… Кирилла нет… ему уже все равно. Пошли.