Каждый из нас
Шрифт:
Идти становилось все труднее. Оглядевшись по сторонам, Виктор понял, что они зашли в дикую часть леса, где уже долгое время не ступала нога человека. Они достаточно отдалились от города.
– Я больше не могу идти, – вздохнула Арил. – Вряд ли нас здесь кто-то обнаружит.
Виктор кивнул. Она была права. Идти дальше не имело смысла.
– Да, достаточно. Хорошо, что лес смешанный и лучше укроет нас. В том и спрятаться было негде.
Пройдя бурелом, они вышли не небольшую укромную полянку с повалившимся деревом. Арил тут же уселась на него, со стоном растирая ноги.
– Я так много никогда не ходила, – пожаловалась она Виктору.
– Намек понят. Держи рюкзак. Сам соберу ветки для костра.
– Я скоро подключусь, – пообещала Арил.
Но когда он вернулся с хворостом, девушка уже спала у повалившегося дерева в обнимку с рюкзаком. До ночи еще было далеко, но Виктор не стал ее будить. Он надеялся, что недостаток еды заменит сон.
Усевшись на пожухлую траву напротив Арил, мужчина стал рассматривать ее лицо. Он поразился тому, насколько побледневшим и усталым оно выглядело. За пять дней девушка, которую заботили только волосы и красивые вещи, исчезла.
Виктор почувствовал укол вины. «В конце концов, я должен заботиться не только о том, чтобы она дошла, но еще и о том, что она была здорова и в полном порядке», – укорил себя он, – «это ты, старый пень, привык к таким условиям, а ей-то сколько? У нее на уме были сказки да мальчики, а тут жизнь перевернулась».
Шумно выдохнув и нахмурившись, Виктор поднялся. Он аккуратно забрал из рук девушки рюкзак, подложил ей под голову свернутый плащ и накрыл своей курткой. Его обеспокоило то, что она заснула на голой земле, но он не хотел ее будить. Подумав, Виктор приподнял Арил, прислонив спиной к упавшему дереву. Застонав, девушка сама приняла нужную позу, подложив под себя плащ. Виктор удовлетворенно кивнул.
На лес опустились сумерки. Виктор развел огонь из собранного хвороста. Убедившись, что костер будет гореть еще часа два, он сел рядом с Арил, грея руки над огнем. Языки пламени завораживали, и он неотрывно следил за ними, борясь со сном. Усталость взяла верх. Виктор на мгновение прикрыл глаза. И заснул.
Сквозь сон он услышал сдавленные крики и звуки ударов.
– Заткнись, – прошипел чей-то мужской голос.
Открыв глаза, Виктор увидел маячащие фигуры вокруг костра. Повернув голову, он увидел Арил, которую держали двое мужчин. Девушка отчаянно боролась и пыталась прокусить ладонь тому, кто зажимал ее рот. Виктор дернулся вперед, но тут же ощутил прикосновение стали у горла.
– Не рыпайся, – проговорил почти ласково мужской голос. – А то заулыбаешься до ушей.
Виктор почувствовал, как его наполняет бессильная ярость.
– Что вам надо? – спросил он, стараясь держаться спокойно. – Это моя сестра, мы идем в Кодму.
– Да насрать, – сказал мужчина в ответ. – Нам нужны твои вещи. Ну и девчонку, наверное, тоже прихватим.
Вместо ответа Виктор резко откинулся назад, прижав напавшего к поваленному дереву, и ударил его локтем в живот. Тот заорал, взмахнул ножом, но было уже поздно. Виктор вывернул ему руку, выхватив нож. Развернувшись, он вогнал лезвие мужчине в горло.
Арил вывернулась из рук напавших. На четвереньках она поползла в сторону леса. Один из мужчин схватил ее за ногу, но подоспевший Виктор ударил его под колено сзади. Ойкнув, тот отпустил Арил. Девушка поспешно скрылась в лесу.
Мимо Виктора просвистела пуля. Мужчина спрятался за стволом дерева. Чертыхнувшись, Виктор вспомнил, что оружие осталось в рюкзаке. Он взглянул на нож. Терять его не хотелось, но иного выхода Виктор не видел.
Он перехватил нож за лезвие. Подождав перезарядки, Виктор высунулся их-за дерева и метнул нож в стрелявшего. Раздался вскрик. Нож попал мужчине в руку, и тот выронил пистолет.
Виктор бросился к упавшему оружию, но его опередили. Второй мужчина успел подползти к пистолету раньше. Лежа, он направил оружие в сторону Виктора. Раздался выстрел. Виктор метнулся вбок, но было уже поздно. Тело взорвалось от боли. И всё померкло перед глазами.
Глава 7. Надвигающаяся угроза
17 число, Месяц Урожая, 1580 год после Второго Потопа, Лорисент
Раннее утро. В воздухе пахло тишиной и свежестью. Ночью снова прошел шторм, и теперь океан устало дремал. Улицы пустовали, над крышами мирно вились дымки из дымоходов. Джозеф зевнул и потер плечи руками. Эту ночь он снова спал часа четыре в своем кабинете. В дом, пустующем без Арил, возвращаться он не хотел.
В городе шла подготовка к длительной осаде. Джозеф с утра до ночи созванивался с главами других городов, пытаясь отследить кровавый маршрут мятежников. Его беспокоило, что уже четыре города безмолвствовали. Локин, Алис, Сора, а со вчерашнего дня и Селвин. Новости из Бирна также были неутешительными.
Про Локин Джозефу даже не хотел думать. Его пугала мысль о том, что банде мятежников удалось захватить столицу с ее стенами, армией солдат и гвардейцев в полном вооружении. Возможно, столица еще отбивалась, но уже была обречена. А если так, то это означало, что они имеют дело не просто с группой несогласных, а с целым народным восстанием.
За двадцать пять управления городом Джозеф успешно балансировал на грани, пытаясь находить компромиссы со всеми. Однажды его прадед так же захватил власть в Лорисенте – подняв восстание и свергнув губернатора. Собственноручно свернул тому шею. Об этом не раз вспоминали здешние летописцы.
И этот исторический урок висел перед глазами Джозефа все эти годы. Он нашел золотую середину. Джозеф вел себя наравне и с рыбаками, и шахтерами, уважал требования торговцев и солдат, создавал им максимально комфортные условия труда даже в ущерб казне, рискуя вызвать недовольство Совета. Ему удавалось держать управляющих в узде, пользуясь их глубоким уважением, основанном на небольшой доле страха. В отличие от того же губернатора Локина, которым Совет помыкал.
Джозеф закатал рукава рубашки, размял руки и пальцы. Мощные, мозолистые ладони. Губернатор гордился своими руками. Он не брезговал выходить в океан с простыми рыбаками, часто ходил на охоту за Стену и считался лучшим стрелком в Лорисенте. «Помни, сынок, ты должен быть достаточно сильным, чтобы тебя уважали», – повторял отец, который и научил его всему, что знал и умел. А знал он многое.
Джозеф втайне жалел о том, что не смог передать свои знания по мужской линии. Он видел, что дочь грезит совсем о другом. Арил не родилась с тягой к управлению городом, в ней жил дух исследователя. Но Джозеф невольно сопротивлялся этому. Отправить ее в университет на факультет истории и устройства мира было лучшим компромиссом.