Каждый твой взгляд
Шрифт:
— К сожалению, подобное нередко случалось и случается, и медикам еще предстоит изучить механизм серьезного нарушения. А о лечении данного патологического состояния речь пока вообще не идет. — Она посмотрела на Милли. — Леди Фицхью, не проводите ли меня к больной?
Фиц в отчаянии запустил пальцы в волосы.
— Не могу представить, что память ее покинула навсегда. Нам с Венецией еще повезло — оба сохранились хотя бы в детском представлении, но ты и Милли…
— Милли особенно жалко. Они ведь были близкими подругами.
— Да, но ты…
Гастингс в безысходности пожал плечами.
— Приляг отдохни, Дэвид, — посоветовал Фиц. — Ты спал меньше всех нас.
— Все равно не усну. — Гастингс чувствовал себя так, будто выпил несколько галлонов крепчайшего кофе. — Подожду здесь, вместе с тобой.
Что значит несколько минут ожидания после трех дней?
И долгих лет.
Мисс Редмейн оказалась хорошенькой, элегантно одетой, чрезвычайно компетентной и уверенной в собственном профессионализме особой примерно одного с Хеленой возраста.
— Леди Гастингс, ваши брат и супруг рассказали, что вы страдаете серьезным расстройством памяти.
Хелена не сразу поняла, что обращение «леди Гастингс» относится к ней. Значит, ее муж — лорд Гастингс. Муж. Одно лишь звучание этого слова сковывало дыхание. Разве можно быть женой того, о ком ровным счетом ничего не знаешь?
— Когда я очнулась, — начала она, пытаясь говорить внятно и убедительно, — то увидела в комнате несколько человек, однако узнала лишь двоих — брата и сестру.
— А из тех, кого не узнали, с кем знакомы дольше всего?
— По словам близких, с лордом Гастингсом. — Она так и не смогла назвать его своим мужем.
Мисс Редмейн повернулась к Венеции.
— Не могли бы вы, ваша светлость, напомнить, когда они познакомились?
— Летом, вскоре после того, как леди Гастингс исполнилось четырнадцать лет. Лорд Гастингс приехал в гости в Хэмптон-Хаус, наше поместье в…
— В Оксфордшире, — подсказала Хелена, радуясь, что кое-какие подробности все-таки помнит.
— А каково ваше последнее воспоминание? — продолжала расспрашивать мисс Редмейн.
— Рождество после смерти мамы.
Хелена обожала мать и тяжело переживала утрату. Венеция и Фиц изо всех сил стремились вырвать сестру из депрессии и упорно рассказывали анекдот за анекдотом, пытаясь вызвать хотя бы слабую улыбку.
— А уже через несколько месяцев ты познакомилась с лордом Гастингсом, — подсказала Венеция. — Как жаль: не дотянула совсем немного.
Хелене очень хотелось его вспомнить. Исчезнувшие тринадцать лет жизни тоже не мешало бы восстановить как можно скорее, но в первую очередь, конечно, необходимо вернуть образ мужа. Невыносимо оставаться женой незнакомого человека.
— Прошу вас, скажите, что провалы в памяти — это не навсегда.
— Не могу ничего обещать, — покачала головой мисс Редмейн. — Амнезия — состояние необычное и малоисследованное. Как правило, возникает в результате более серьезных травм, чем ваша.
Она что-то записала в блокнот.
— Если не ошибаюсь, в колледже Леди Маргарет вы изучали классическую литературу?
Хелена кивнула, все еще пораженная тем обстоятельством, что, оказывается, училась в университете. Не то
— А до этого вы интересовались древними языками?
— Помню, Хелена любила читать учебники Фица, — ответила за сестру Венеция. — Но это было позже, лет в шестнадцать.
— Qui caput tuum valet? [1] — спросила мисс Редмейн по-латыни.
— Non praecipue iuncunde. Quasi equocalcitrata sum, ita aliquis dicat [2] , — без труда ответила Хелена.
Мисс Редмейн кивнула.
— Случай вполне типичный. Амнезия стирает из памяти события и людей, но не затрагивает знание иностранных языков и другие навыки, полученные искусственным путем. В частности, если вы умели ездить на велосипеде, то учиться заново уже не придется.
1
Как ваша голова?
2
Не очень хорошо. Как будто лошадь копытом ударила.
— Ты ведь помнишь, как выглядит велосипед, правда? — с наигранным оптимизмом уточнила Венеция.
Хелена хотела улыбнуться, однако получилась лишь жалкая гримаса. Даже легкое напряжение лицевых мышц вызвало жгучую боль. Она с радостью променяла бы владение латынью и умение управлять велосипедом на обычную житейскую память.
Мисс Редмейн сняла повязку и внимательно осмотрела швы. Лишенная волос, голова казалась неприятно легкой и пугающе беззащитной. Даже воздух в комнате вызывал ощущение болезненного холода.
— Кровотечение остановилось, — пояснила мисс Редмейн. — Процесс заживления раны идет нормально. Но швы необходимо оставить еще на несколько дней.
Она попросила Хелену встать с постели, пройти по прямой, решить несколько элементарных арифметических примеров и простых логических задач.
— Способность к рассуждению и чувство равновесия не пострадали. Неуверенность в движениях и головокружение вызваны мышечной слабостью, а не повреждением мозга. Серьезный риск, однако, заключается в возможности внутричерепного кровотечения. Необходимо пристальное наблюдение в течение двух суток, не меньше.
Хелена тяжело вздохнула: оказывается, опасность еще не миновала.
— Но с другой стороны, — продолжала доктор, — если угрожающие симптомы не проявятся, можете считать, что выздоровление идет успешно. В этом случае советую постепенно возвращаться к обычному образу жизни. Правда, в ближайшие дни не исключены головные боли, приступы тошноты и даже кратковременная потеря сознания. Есть и еще одно неприятное обстоятельство. Возможно, сейчас вы еще не испытываете боль в полном масштабе: сказываются последствия шока. Но рана доходит почти до виска, а потому определенная мимика, в частности, улыбка, способна вызывать неприятные ощущения.