Каждый выбирает по себе
Шрифт:
Немного погодя, когда котофей дочиста вылизал плошку из-под каши, сдобренной изрядным кусочком маслица, а Людмила почти отогрелась, откуда-то, как и в чем ни бывало, вылезла Кимря и деловито принялась копаться в шкафчиках, наводя свои порядки, но при этом внимательно прислушивалась к рассказу котофея, чтобы при случае вставить словечко. А то вдруг чего напутает...
Пока тяжело вздохнувший Баюн собирался с мыслями, чародейка рассеянно прислушивалась к дождю за окном: - "И не думает стихать, льет и льет... Да дело-то к осени движется, чему удивляться? Скоро птицы в небо
...Приоткрытая дверь слегка поскрипывала. Кот, вынырнувший из портала в самом благодушном настроении, насторожился. Насколько он помнил, Людмила такой оплошности не допускала, это уверенная в своих силах Ильга ничего не боялась, ни Кащея, ни ведьм-соперниц, а новая Хранительница дом без присмотра не оставляла никогда. Баюн прошелся по комнатам - пусто, только запах недавно покинувших жилье людей ещё витал в воздухе.
– Кимря, - нетерпеливо позвал он кикиморку. Уж если кто и в курсе всех событий, то только она.
– А где все? Куда делись?
– Каки все? Каки все?
– уперев руки в боки, вынырнула перед самым носом котофея возмущенная кикиморка.
– Хто тебе нужон?
– Ведьма? Птах? Антон? Тимофей?
– Преставилась ведьма, - домовиха утерла слезу, - давненько уже. С тех пор сама тут кукую, пока ты ходишь незнамо где... Померла ягодка наша... сиротами нас с тобой оставила...
Баюн оторопел от такого заявления. Безутешным сиротой он себя пока еще не чувствовал. Да и не так уж долго он отсутствовал, чтобы кикимора могла сказать "давно", хотя кто знает, что для неё значит "давно". И то, что Людмила померла, весьма сомнительно, она после кащеевых подземелий держалась лучше всех. Одно слово - ведьма... Да и не может Хранительница с душой расстаться, пока преемницу не найдет, а новой чародейкой тут и не пахнет...
– Стой, Кимря, не части, - котофей вспрыгнул на лавку, - не все сразу... Баба-яга вернулась и...
– Не ведаю никакую Бабу-ягу, - замахала руками домовиха, - не измышляй, чего не было... Ильга, Ильга померла...
– она насупилась.
– С тобой каши не сваришь, - начал злиться Баюн, - я тебе про одно, а ты про другое. Ильги двадцать лет, почитай, нет, Баба-яга всем заправляет. Запамятовала, что ли?
– Я?
– возмутилась Кимря, - да я помню ещё ту весну, когда коровий мор прошел, а это почитай скока зим минуло! Ишь, какой!
– Что в лоб, что по лбу...
– Котофей задумался: "Про Людмилу спрашивать без толку, попробую про остальных узнать, ненавязчиво так".
– А Антон где?
– А, - кикиморка явно обрадовалась, - этот с оборотнем ушел, а ночью и бесенок сорвался, да понесся незнамо куда, как шершнем ужаленный. С тех пор никого нет...
– А чего хозяйство без присмотра оставила? Двери настежь, заходи, кто хочешь...
– недовольно пробурчал Баюн, обмозговывая поведанное Кимрей.
– А и верно!
– всполошилась
– Что это я, как потерянная? Все хожу, хожу, будто ищу что-то...
Котофей и пискнуть не успел, как домовиха ухватила его за шкирку (откуда столько силы взялось в хлипком тельце?), споро вытолкала на улицу. С громким стуком захлопнулась дверь за его спиной. Обескураженный кот попытался вернуться обратно, чтобы продолжить не законченный разговор, но напрасно - ходу назад не было никак. Вот когда он пожалел, что покинул друзей раньше времени! Кто знает, что тут случилось? Все непонятно... Ищи их теперь, свищи...
Кимря слушала не перебивая - видать, нигде не приврал кот, все верно поведал.
– В-общем, побегал я, побегал вокруг. Никаких концов не нашел, да и решил наведаться к вам домой. Вдруг вы решили обратно вернуться? Видел, как плакала ночами, как никак привыкнуть не могла, - он испытующе глянул на чародейку, убедиться, не перегибает ли палку со своими откровениями, - как хотелось тебе обратно... Да только нашел там одного Антона.
– Как же ты смог?
– удивилась Людмила.
– Для меня нет ничего невозможного, - явно любуясь собой, ответил Баюн.
– Уникум... Нелегко пришлось, конечно, но нашел ведь...
Не будешь же рассказывать человеку (человеку!), пусть даже и знающему ведьмовской промысел, как оно все обстоит на самом деле. Хватит и того, что не удержался, разболтался с Антоном, но там уж никак не получалось - парень сам все увидел.
– А где братец мой?
– едва сдерживая волнение, спросила Людмила. Надо же, домой попал, как хотел, получилось у Тимофеевых родителей перебросить его, да вот пришлось обратно вернуться. Интересно, по своей воле или хитромудрый кот обманом завлек?
– Что-то я его не вижу?
Котофей замешкался.
– Да к Отлюдку он его отвел, к Отлюдку, - вмешалась Кимря, не дав коту придумать достойный ответ, - чтоб помог тот тебя сыскать.
– Отлюдок?
– изогнула брови чародейка.
– А это что за зверь такой? Не слыхала...
– Как ты слыхать могла, если он от людей прячется в глуши лесной. Одно слово Отлюдок!
– Зачем он Антону? Чего ты сам не пошел?
– и осеклась, глядя, как встопорщил шерсть на загривке обычно невозмутимый Баюн.
– Не мог, никак не мог, - угрюмо признался котофей, - Отлюдок ведьмаг сильнейший, а мне своя шкура дорога.
– Он сверкнул глазищами. Людмила поежилась от ожесточения, мелькнувшего в кошачьем взгляде.
– Шкура, которую ведьмаг спустить обещался, если попадусь, так что в его владения я не ходок. А выбора особого не было... Здесь у всех, как по заказу память отшибло, даже у Лешего, как и не существовало тебя на свете никогда. Без колдовских заклятий не обошлось. Не к ведьмам же мне идти было, им только дай повод, тут же свару бы начали. Хотя пытался я к Верховной сунуться, но она сама в переделку попала, да такую, что ноги пришлось уносить, бросив все нажитое, как есть...