Казнь без злого умысла
Шрифт:
Разумеется, о Евгении Эдуардовиче Шульмине в интернете она не нашла ни слова. И этот факт только упрочил ее догадки.
Когда минул ровно час после звонка в Москву, она снова взялась за телефон.
– Пока только одна тетка откликнулась, – сообщил Санек. – Активный народ в основном по вечерам и по ночам выходит в сеть, а днем все больше пенсионеры.
– Так мне пенсионеры и нужны. Молодежь об этих конфетах и знать не знает.
– Ага… Ну, короче, тетка эта написала, что в начале девяностых пищевики охамели и оборзели и стали производить и выбрасывать на прилавки всякую дрянь, вредную для здоровья. Много химии, консервантов и всяких вредных добавок. Поскольку до этого был жуткий дефицит продуктов и в магазинах вообще ничего не было, то народ начал без разбору
– Спасибо, Санечек, – с чувством произнесла Настя. – Ты настоящий друг. С меня причитается. Что тебе привезти?
– Привезти? – удивился тот. – А ты где? Не в Москве, что ли?
– Я в Сибири, в Перовской области. Проси, что хочешь.
– В Сибири… – Санек задумался. – А, ну да, я вспомнил, предки говорили, что ты уехала. Может, кедровых орехов притащишь? Я их люблю, но у нас вкусные редко попадаются, в основном мыльные какие-то. Только чищеные, ладно?
– Ладно, – рассмеялась Настя, – привезу.
Она выключила компьютер, аккуратно сложила стопку анкет, распахнула окно и с удовольствием сделала глубокий вдох. Рано вы начали свой творческий путь, Евгений Эдуардович, уже лет в двадцать вы придумали и талантливо осуществили операцию по формированию общественного мнения в нужном вам русле. В те годы еще не было интернета, и методы у вас, вероятно, были тогда более кустарными. Вы сами стояли в очередях и вступали в беседы с гражданами, внедряя домыслы об экологически опасных продуктах других производителей и о необыкновенной «чистоте» и полезности продукции кондитерской фабрики, принадлежащей вашему батюшке? Или нанимали для этого помощников? Но в любом случае, тексты этих «посланий» придумывали вы сами. И сделали из своего первого опыта хороший плацдарм, на котором построили свою будущую профессию. Вы набирались опыта, матерели, у вас появлялась и крепла репутация, вас передавали из рук в руки, вы, надо полагать, кочуете из одной предвыборной кампании в другую. Поэтому и продолжаете жить в Твери, бывшем Калинине. Вам все равно, где жить, потому что в родном городе вы проводите совсем мало времени, разъезжая по всей стране и организуя то, на что есть спрос. В одних местах продвижение товара, в других – продвижение структуры, в третьих – продвижение человека. Или наоборот, дискредитацию. Одним словом, на что есть спрос, то и делаете. И заработки ваши растут год от года. Вы прекрасно маскируетесь, нигде не оставляя следов, вас никто не знает, кроме тех, кому положено вас знать. Да и они, скорее всего, не в курсе, как вас зовут, и не видели вас в лицо. Вы действуете, как опытный киллер, тщательно скрывающий род своих занятий от окружающих, а свою личность – от заказчиков. Для всех прочих вы – просто Евгений Шульмин, научный работник или журналист, милый человек, красивый мужчина. Думаю, что в романтических отношениях вы весьма успешны, вы же сентиментальны, бережете символ своего первого успеха – фантик от «Березовой рощи». Женщинам обычно нравятся такие мужчины. Надо же, как некстати у вас поперли чемоданчик! И как некстати на вашем пути попались мы с майором Егоровым.
Вот теперь можно встречаться с Баевым.
– Игорь Валерьевич в мэрии, – ответили ей в приемной.
Ого! В Вербицке и чиновники мэрии по субботам трудятся? Впрочем, можно понять: выборы на носу.
Разумеется, номера мобильного телефона начальника УВД у Насти не было. И просить его бесполезно.
– Передайте ему, пожалуйста, что я готова дать ответ.
Баев перезвонил минут через десять.
– Я сейчас в мэрии, буду у себя минут через сорок, подъезжайте, – коротко скомандовал он.
«Вот уж фигушки тебе, – хмыкнула про себя Настя. – Мне от тебя ничего не нужно, я уже все получила, экологическую ситуацию на севере прояснила.
– Я бы предпочла встречу на нейтральной территории.
– Чем вас не устраивает мой кабинет?
– Тем, что это ваш кабинет. – Она сделал акцент на слове «ваш». – И как хозяин кабинета вы можете себе позволить выгнать меня в любой момент, если вам не понравится то, что я скажу. А я очень не люблю, когда меня выгоняют. Я люблю уходить сама.
– Вот, значит, как, – протянул полковник. – Настолько все серьезно?
– Серьезней не бывает.
– Хорошо, назовите свое место.
– Гостиница «Сибирь», бар на четвертом этаже. Не на первом, на четвертом. На первом всегда много народу, а на четвертом никого не бывает до вечера.
– Буду через полчаса.
Теперь эсэмэска Егорову: «Евгений Эдуардович Шульмин, около 40 лет, красивый». На всякий случай Настя сделала скрин-шот страницы с фотографией и отправила Виктору. Пусть разбирается с Ксюшей из архива.
Полчаса – какое-то дурацкое время, ни поспать толком, ни поесть не спеша, ни погулять с удовольствием. Можно только тупо сидеть, прикрыв глаза, и пытаться отдохнуть. Заодно и подготовиться к предстоящему разговору с Баевым. А легким разговор не будет, это точно.
Найдя не без труда дом, рядом с которым стояла машина Ларисы Смелковой, Коротков поискал удобную для длительного наблюдения позицию. В магазине, куда он заскочил, чтобы купить «кенгуруху», оказались только зимние варианты из флиса, и Юрию, несмотря на довольно прохладную погоду, было в ней отчаянно жарко. Он вообще редко мерз и обычно одевался легко.
Прежде чем начать наблюдение, он быстро обошел окрестности и прикинул, какими маршрутами может двигаться Лариса, если ее возлюбленный попросит принести ему дозу. Возможно, он и сам пойдет, но все-таки вероятность того, что он пошлет Ларису, выше: сам наркодилер может легко попасть в какую-нибудь облаву, а приличного вида девушку, да еще дочь мэра, никто не тронет, даже в голову не придет ее задерживать и обыскивать. Скажет, что мимо проходила. Впрочем, Петр Сергеевич говорил Насте, что этот тип еще и торгует, значит, ему приносят товар или он его где-то получает. Но зачем рисковать и светиться, если за товаром можно послать Лорика? Вот же ловко устроился этот парень! Правильную девушку себе выбрал. Девушку, влюбленную настолько, что ее можно использовать в качестве страховки. Пока что он эксплуатирует только искреннее чувство Ларисы, а когда поймет, что привязанность ее начинает ослабевать, просто подсадит девочку на иглу, тогда она уже никуда не денется. Неужели сам Ворожец этого не понимает? Зачем покрывает ее и помогает врать родителям, если знает, чем дело закончится? Или он так уверен, что Лорик никогда его не обманет и он сможет сразу распознать неблагополучие и принять меры?
Впрочем, все расчеты могут оказаться неправильными. Товара у этого дилера сейчас достаточно, доза ему не нужна, и никуда он Ларису посылать не станет. Тогда придется ждать хоть до позднего вечера, хоть до завтрашнего утра, пока девушка не выйдет из дома.
Или поторопить этого наркомана… Предварительно проведенная «методом личного сыска» работа на местности и среди соответствующей публики принесла некоторые плоды: теперь Коротков знал не только номер дома, где жил любовник Ларисы, но и имя того, на кого нужно сослаться, чтобы он открыл дверь и продал дозу. Оставалось дождаться, пока кто-нибудь придет к нему отовариваться, чтобы определить номер квартиры.
Коротков открыл бумажник, пересчитал наличность, покачал головой и отправился к находящемуся неподалеку отделению какого-то банка в надежде, что там есть банкомат. Банкомат был. Юрий снял деньги с карты, то и дело посматривая в окно, чтобы не упустить Ларису, потом вернулся на исходную точку.
Примерно через полчаса появился клиент. Их Коротков распознавал с полувзгляда. Парень вошел в подъезд, Юрий последовал за ним, двигаясь тихо и осторожно. Квартира на третьем этаже. Но какая именно из четырех? Ничего, где один клиент – там и второй не за горами. Поднявшись на четвертый этаж, он сел на ступеньку и стал ждать.