Казнить! Нельзя помиловать!
Шрифт:
Войдя в зал и пробираясь к своему столику, я заметил в зале несколько знакомых мне персонажей. И сильно расхотел проходить в зал и садиться за заказанный стол. Но… Да какого чёрта! С правой стороны зала, почти у самой эстрады с — по местному с оркестром, а по нашему с ансамблем, за тремя сдвинутыми столиками, сидела компания… Одного из мужчин я узнал сразу — он сидел ко мне лицом в дальнем конце "импровизированного" длинного стола: певец-денди с вечеринки чиновника наркомата машиностроения. Напротив него — спиной ко мне — девушка с очень знакомой спиной: горделиво-отстранённо выпрямленной. Мужчина справа от девушки показался мне знаком… Да… Это прославленный в будущем нарком машиностроения, высоко ценимый Сталиным (после того, как он снял его с поста наркома по интриге иудея Зальцмана, которого и назначил на это
— Миша — что с тобой?! — воскликнула сестрёнка — тебе плохо? Да не переживай ты так! Хотя… Если Настя сказала — она от своего не отступится! И видя, что у меня немного отлегло от её заботы и щебетания добавила так простецки-непосредственно:
— Хотя я бы — на твоём месте — после таких слов серьёзно задумалась! Лучше Насти ты жены не найдёшь… Я пробурчал:
— Вот когда будешь на моём месте — тогда и задумывайся! И, чтобы сгладить колкость ответа, добавил улыбнувшись:
— Я, может быть — такую как ты ищу… Наташка, пригубляющая шампанское после своих слов, аж поперхнулась… Откашлялась…
— Скажешь тоже — такую как я… Я — тот ещё подарок: уж я себя знаю. И потекла пустопорожняя подростково-ресторанная болтовня. Спину жечь перестало: видимо Катерине надоело меня гипнотизировать… Ну и я как то размяк, расслабился под трёп ни о чем и под коньячок… Никто не достаёт; никто не пристаёт… Жизнь прекрасна… Правда, в зале была ещё пара особей мужского пола, но я с ними пересекаться не планирую. Так что да здравствует отдых в приятной девичьей компании… Я так думал, но не учёл одного — своего характера…
И всё, вроде хорошо: и обслуживание и приятная обстановка и полнейший телесный и душевный расслабон… И милое щебетание, которое в малых дозах бальзам на истерзанную жизненными сложностями душу… Но вот чего то не хватает? И я точно знаю — чего! Сестрёнка замерла на половине фразы и тут же переключилась:
— Миша. Мишенька — ты чего? Ты чего задумал? Если сделать Насте предложение, то я только за! Но не здесь же и не сегодня! Глупенькая! Читал я как то одного автора: именно в таких вот условиях и делаются предложения — с цветами и преклонёнными коленями! Вышибают из самых твёрдых и упёртых волю к отказу! Ах — если бы это… Нет — душа просит широты и куража, словно у сибирского купца — миллионщика, вырвавшегося в столицу и решившего покуролесить так, чтобы небу стало жарко! И откуда во мне это? Леший его знает! А, может быть именно Леший и знает — откуда?! А… — не важно!
— Наташка… — ухмыльнулся я… Нет — не пьяно. Куражливо! — Ты сиди. И наслаждайся — когда ещё такое увидишь и услышишь! Встал. "Окинул" себя взглядом — я в полном порядке. Немного алкоголя не опьянили — только добавили куража… И я направился к эстраде…
Поднялся на эстраду, пожал руки всему мужскому коллективу ансамбля; кивнул певице; развернулся к залу. М…да… Я, когда то — в молодости играл в музыкальной группе при лётной воинской части на гитаре разных направлений: ритм, бас, соло… Ну и пел, естественно: для солдат и офицеров на различных праздниках, но тогда — по молодости, не придавал внимания одной особенности. Я тогда самовыражался на сцене! А вот сейчас — с высоты прожитых лет… Не совсем приятно петь для присутствующих в зале: жующих, пьющих, говорящих между собой… Разве что кривляться под "фанеру",
— Не так давно, в этом зале, произошёл неприятный для меня инцидент… — начал я негромко (кому надо — услышат). Моя девушка, когда я вернулся с работы — настояла на том, чтобы мы поехали в ресторан. День был трудный; я издёргался, устал… Но… — дама хочет… Можно, иногда, по мелочи уступить… В зале раздались мужские смешки…
— Ничего не предвещало ссоры, но вдруг моей пассии захотелось, чтобы я спел. Для неё… А какой из меня певец? Так — любитель на отдыхе… Да к тому же — настроение: скорей бы домой и в койку! Тут уж и смешки раздались сильнее, да выкрики-советы понеслись из зала…
— Я объясняю моей девушке — ну нет у меня настроения. Приедем домой — я тебе не только спою! И даже станцую!!! — под мужской беззлобный смех зала, выкрикнул я… Подождал, пока утихнут "страсти"…
— Ну ни в какую! Если что женщине в голову втемяшится… Ну вы меня понимаете… Смех, выкрики из зала: Понимаем… Знакомое дело… Что то ситуация из грустной в юмористическую переходит…
— В общем — обиделась моя пассия и потребовала отвести её домой. К себе… Отвёз, проводил до двери… А там… — перед моим носом эту дверь и захлопнули, перед этим поведав мне, как я оскорбил и обидел нежное создание своим отказом! Показали мне — так сказать, глубину моего морального падения, закончив словами: Пока не поймёшь; не извинишься и не поклянёшься так себя больше не вести — доступ в это дом и доступ ещё кое к чему для тебя закрыт! Вот так!!! Ну что — поцеловал я, напоследок, дверь и ушёл. В ночь и тоску-печаль… А сегодня судьба снова занесла меня в этот ресторан… И надо же такому случиться — в нём же оказалась и моя девушка. Бывшая девушка. Уже с другим мужчиной… А в зале уже не смеются — слушают с пониманием.
— Увидел я её и подумалось мне… Ты хотела, чтобы я спел? Для тебя? Ну что ж — спою: пусть позже, но спою… Тем более что и настроение у меня подходящее: лирически-одухотворённое…
Глава девятая
Нам песня строить и жить помогает…
Повернулся к музыкантам, кивнул. Первой в проигрыше зазвучала труба — тромбон, кажется, затем мелодию подхватили остальные…
Кружатся, кружатся, кружатся. Листья над головой
— повернувшись к Малышевой, запел — глядя ей в глаза…
С кем тебе, милая, дружится. С кем ездишь ты домой?
Только обратно дороги нет. И я тебя спрошу:
Помнишь, как нежно шептала мне: верю, люблю и жду!
– А теперь припев — властная девочка:
Катя, Катерина — маков цвет. Без тебя мне счастья в жизни нет!
В омут головою — если не с тобою! Катя, Катерина — эх душа!
До чего ж ты Катя хороша! Ягода-малина… Катя-Катерина…
Разрумянилась девочка: и от того, что ей её бывший такую песню поёт и от внимания зала к объекту пения. Ещё не вечер Катенька — это не последний куплет и не последняя песня — привет от меня…
Синее, синее, синее небо встречало нас…
С кем ты гуляешь — красивая, не опуская глаз?
— спросил у разрумянившийся мамзели.
Кончились летние праздники — и плачет дождь седой…