Кентерберийские рассказы
Шрифт:
Но только, чур, смотрите веселее,
Тогда и солнце будет нам милее.
Рочестер скоро, вон за тем холмом.
Не нарушайте нам игры нытьем.
Не знаю только, как мне кликать вас:
Сэр Джон, мессир Альбан иль сэр Томас.
Не знаю точно родословной вашей,
Ни звания, ни должности монашьей.
Наверное, вы келарь или ризник:
Ведь щек таких не видывал я в жизни.
А ваше пастбище, должно быть, тучно,
И вам пастись на нем, видать, сподручно.
На постника вы вовсе не похожи;
Не нагулять, постясь, подобной рожи.
Вам
В монастыре, конечно, вы аббат,
Не послушник, а мудрый управитель,
Которым похваляется обитель.
Клянусь, нет человека в мире целом,
Кто б станом был вам равен или телом.
Ах, черт! И этакого молодца
Лишить насильно брачного венца!
Бог покарай из братии церковной
Того, кто вас склонил к стезе духовной.
Каким ты был бы славным петухом,
Будь долгом то, что кажется грехом:
Ведь, разрешив себе совокупленье,
Какие ты зачал бы поколенья!
Увы! Почто, монах, надел ты рясу?
Как будто в льве убьешь привычку к мясу?
Будь папой я, поверь ты мне, монах,
Монахи все ходили бы в штанах,
Коль не слаба мужская их натура,
Будь велика или мала тонзура,
И жен имели бы. Страдает мир:
Ведь семя лучшее бесплодит клир.
Побеги хилы от мирских корней,
И род людской все плоше, все хилей.
Супружеской в мирянах мало силы.
Вы женам нашим почему так милы?
Вы лучше нас умеете любить,
Венере подать можете платить
Монетой крупной, полноценной, веской,
А не чеканки люксембургской мерзкой.
Вы не сердитесь, сэр, что так шучу, -
Я в шутке правду высказать хочу».
Монах его дослушал и в ответ:
«Я выполню, хозяин, свой обет
И расскажу вам два иль три рассказа
Впоследствии; для первого же раза
Хотел бы, коль не скучно вам сие,
Днесь Эдварда святого житие
Поведать или лучше, для начала,
Трагедию из тех, что я немало,
Числом до сотни, в келье сочинил.
Трагедию бы я определил
Как житие людей, кто в славе, в силе
Все дни свои счастливо проводили
И вдруг, низвергнуты в кромешный мрак
Нужды и бедствий, завершили так
Сврй славный век бесславною кончиной.
Как враг людской бессчетные личины
Принять готов, так для трагедий сих
Берут размером разнородный стих;
Обычный же размер для них – гексаметр, [126]
126
Гексаметр. – Вместо обещанного в прологе гекзаметра, то есть, вероятно, не дактилического стиха Гомерова эпоса, а шестистопного ямбического стиха, все «трагедии» монаха написаны обычным у Чосера пятистопным ямбом.
Длиною он в шесть стоп… Хотя вы сами
Трагедий строй легко определите,
Коль вслушаетесь в них. Итак, внемлите.
Но прежде чем рассказывать начну,
Заметить надобно, что не одну
Из былей тех о славных королях,
О папах, императорах, царях
Вы, может быть, не раз уже слыхали, -
Так чтоб меня потом не упрекали
За то, что их кой-как расположу
И что придет на ум, то расскажу
Вперед, а что запамятую – после.
Мысль в них одна, их слушай вместе, врозь ли»
Рассказ Монаха
Здесь начинается рассказ Монаха
Трагедии начну я с Люцифера,
Хоть не был он одним из смертных чад.
Средь ангелов другого нет примера
Столь жалкой гибели. За грех был снят
Он с высоты своей и ввергнут в ад.
О Люцифер, светлейший ангел! Ныне
Ты – сатана; тебе пути назад
Заказаны к господней благостыне.
А вот Адам, что создан дланью божьей
Вблизи Дамаска был, а не зачат
От мужа женщиной на грязном ложе.
Без древа одного весь райский сад
Ему принадлежал, – он был богат,
Как из людей никто во всей вселенной.
Но, провинившись перед богом, в ад
Он послан был сквозь муки жизни бренной.
Военачальника тогдашний свет
Не знал удачливей, смелей, грознее,
Чем Олоферн. В теченье многих лет
Крушил народы он, и все, бледнея,
Внимали имя этого злодея,
Судьба ему давала торжество,
Он был обласкан, зацелован ею, -
И вдруг слетела голова его.
Не только достоянье и свободу
Он отнимал у всех, палач и вор;
Он каждому повелевал народу
Считать, что бог – Навуходоносор.
Все области на этот шли позор,
Забыв о вере, ужасом томимы;
Лишь Ветилуя, [127] та дала отпор,
Приняв совет жреца Элиакима.
Послушайте, как кончил век злодей.
Напившись допьяна, средь ночи темной
127
Ветилуя – крепость в Иудее, долго не сдававшаяся Олоферну.
В палатке он покоился своей.
Но, несмотря на рост его огромный,
Рука Юдифи, горожанки скромной,
С плеч голову его отсекла прочь;
И с головой в руках, тропой укромной,
Юдифь к своим вернулась в ту же ночь.
Лидийским царством правил Крез богатый;
Был мощью даже Киру страшен он,
Но, наконец, в полон врагами взятый,
Был на костер спесивец возведен.
Вдруг полил дождь, гася со всех сторон
128
Крез. – Рассказ о Крезе заимствован из «Романа о Розе» Жана де Мен и «Speculum Historicale», III, 17, Винсента де Бове.