Керенский. В шаге от краха
Шрифт:
— Вы, господин бывший министр, должны мне ответить на все мои вопросы. Всё, как было, без утайки, и со всеми подробностями. А после этого можете спать дальше спокойно. И совесть будет у вас чиста, и аппарата больше не будет. Красота! Ну, что? Согласны?
— Согласен! — еле слышно пробормотал Протопопов и совсем обмяк на тюремном стуле.
На какую-то секунду Керенскому стало жалко его, но потом в его голову пришли мысли обо всём, что произошло позже. Из-за таких слюнтяев и предателей, Россия стала криптоколонией. Так что, не жалели его, не будет жалеть и он.
— А расскажите мне о ваших отношениях с англичанами.
— У
— Да, бросьте, Александр Дмитриевич. Мне ли не знать об этом. Не хотите рассказать вы, расскажет другой. Да и у всех нас рыло в пушку. Аппарат уберут. Но вам, я вижу, весьма нездоровится. В самый раз лечь в госпиталь, да не в тюремный, а военный. Там хорошо, сёстры милосердия, врачи, а не бездушные и волосатые тюремные санитары. Их ведь специально отбирают, чуть ли не из Африки. Может быть, будете лечиться, или собираетесь заживо гнить в тюрьме, медленно сходя с ума?
— Что вы хотели бы узнать?
— Король Георг V настоятельно рекомендовал вас Николаю II на пост министра внутренних дел. А почему?
— Ммм, я не могу вам на это ничего сказать. Я видел короля всего один раз, когда ездил в составе комиссии.
— Допустим. Вы виделись с Бьюкененом?
— Да, очень редко. Он грамотный человек и является моим другом, он давал мне советы, как поступать в том или ином случае.
— Так, значит, он вам дал совет, чтобы сначала не тревожили Николая II революционной обстановкой, а потом и вовсе сказал, чтобы вы всё пустили на самотёк?
— Это не так, я пытался справиться, но меня обманули. Мне говорили, что всё это профанация и никакой революции не будет.
— Перестаньте врать, господин бывший министр. Вы всё прекрасно знали. Охранник!
— Подождите! Да, я знал. И вы об этом знали!
— Конечно! — признал Керенский. — Самодержавие уже давно прогнило. Родзянко с Гучковым, Шульгиным и Милюковым готовили переворот. И в этом они смогли опередить даже Алексеева с Рузским с их военным переворотом.
— Да, вы правы, я не хотел говорить об этом императору, он всё равно бы не поверил мне.
— Вы по-прежнему стараетесь уйти от прямого ответа. Подумайте, тёплая постель или медленная мучительная смерть в каменном мешке. Бррр!
Протопопов вздрогнул и поднял на этот раз уже осмысленный взгляд.
— Меня всё равно убьют!
— Возможно, но вы богатый человек. Я помогу вам переехать в САСШ или в Аргентину. Вы спасётесь, но заплатите за это приличную сумму деньгами. Мне нужны деньги. Деньги для революции.
— Сколько вы хотите?
— Триста тысяч, и желательно золотом или драгоценностями. Вы человек богатый и можете это себе позволить. Ничто не стоит так дорого и так дёшево, как собственная жизнь! До этого времени вы будете находиться под охраной у себя на квартире, на случай непредвиденных эксцессов. После того, как вы переведёте на мой счёт деньги, сядете с охраной на поезд и уедете в Сибирь. Оттуда уже лучше добраться до Владивостока. А там, чемодан — морской вокзал — Америка. Вам же лучше, и семью всю захватите, вместе с нажитыми капиталами. Это совет. Совет очень доброго и гуманного человека, то есть, меня. И вы мне так ничего и не объяснили про англичан.
— Да, что же, лучше так. Англичане? А, англичане… Да, лорд Бьюкенен просил меня не горячиться и не принимать никаких мер для удержании ситуации под контролем. Он не требовал, он просил и объяснял мне, что так будет лучше для всех. Для империи, для императора, для народа.
«Ах, ты же прямодушный бессребреник», — только и подумал Керенский, вздохнув.
— Это всё? Так вы согласны платить? — спросил Керенский, поняв, что остальную информацию нужно будет выуживать под пытками. А тогда его имиджу был бы нанесён непоправимый ущерб. Как говорит популярный рекламный слоган: «Имидж ничто!» и дико ошибается. Так можно быстро скатиться до катастрофы.
— Да, согласен.
— Хорошо, тогда прошу вас написать письмо своему семейству и, при получении залога в десять тысяч, вы будете отпущены в госпиталь или домой, как вам будет угодно. Распоряжения я все отдам. Ну, и при получении остальной суммы с вас будет снят арест, при условии, что вы будете молчать об этом.
— Хорошо.
— Прекрасно! Служивый! Уведите!
Глава 4. Эсеры
"Никаких условий с эсерами и меньшевиками: либо подчиняются нам без всяких условий, либо будут арестованы" В.И. Ленин
Торжественное прибытие Чернова с товарищами происходило на Финском вокзале. Огромная толпа людей, собравшихся по этому случаю, громко приветствовала прибытие лидеров партии социал-революционеров, так популярных в народе.
Да и как им не быть популярными в народе, если они и словом, и револьвером упорно боролись с самодержавием. Как в той пословице, что добрым словом и револьвером можно добиться большего, чем просто добрым словом. А их земельная программа была лучшим примером для всех остальных партий. С неё же были списаны и декреты о земле большевиков в будущем.
Стоял в этой толпе встречающих и Керенский. В нём боролись два чувства. Одно желало выхода его самолюбию и требовало доказать всем, что это он сейчас главный и его надо бояться. Чувство вождизма, почёта и уважения окружающих несколько туманило мозг. Хотелось подойти к выходящим из поезда эсерам Чернову и Савинкову и прямо сказать, что им тут совсем не рады. А революция продолжается и находится под контролем всё это время и без них, не все же шляются по заграницам.
Второе чувство было гораздо сильнее первого. Керенский хорошо знал, кто такой Савинков, и противопоставлять его себе было глупо. Этому человеку ничего не стоило послать убийц к любому деятелю, мотивируя это высшей справедливостью. Да и не дрогнула бы у Савинкова рука лично пристрелить любого, кто ему мешал. Савинков любил смерть, он ею бравировал и не боялся. Будь он рождён в двадцать первом веке, то, скорее всего, стал бы готом, а может быть, снова террористом.
Керенский так не мог, несмотря на спрятанный на груди револьвер. Одно дело — отдавать приказ, осознавая его последствия, и совсем другое дело — совершать это лично. Керенского передёрнуло от пронесшихся мыслей. Хорошо, что он успел отправить за границу супругу с детьми. Свой моральный долг перед предшественником он выполнил полностью, теперь нужно позаботиться и о себе.
Поколебавшись ещё несколько мгновений, Керенский нашёл в себе силы подавить глупую эйфорию. Кто он сейчас? Калиф на час или человек момента? Да, в сущности, пока ещё никто, и он это хорошо понимал. Здоровый прагматизм всё больше брал верх над наивным самолюбованием.