Кесарево свечение
Шрифт:
НАРД (глуховато). Пжалста?
Наступает очередь Алекса Мамма.
ФЭЙМОС. А это просто один из наших служащих, Алекс Мамм, но из старинного рода фон Молчалиных.
ГОРЕЛИК. Позвольте заметить, что до пятнадцатого века они были Мамчачалины, но потом во время набега хан Мамча угнал один слог, что и дало возможность образовать нынешнюю шикарную фамилию, не имеющую никакого отношения к молчанию.
МАММ. Я не «один из», босс! Я жених вашей дочери!
СОФИ. И то и другое, дурачок, — ты один из женихов.
ГОРЕЛИК. Да, мы уже спотыкались друг о друга в самом начале.
МАММ. В самом начале чего?
ГОРЕЛИК. Да пьесы же, конечно.
МАММ. Какой еще пьесы?
ГОРЕЛИК.
МАММ.
Жизнь для меня — не лицедейство И не шумиха, не успех. Пусть вслед мне скажут без лакейства: Во имя принципов усоп!СОФИ (мгновенно бледнеет). Ох! (Краски возвращаются).
Как два воплощения мужской элегантности приближаются Воронцофф и Олада.
ФЭЙМОС. Перед вами еще два представителя наших знатных родов — граф Воронцов и князь Олада. Не исключаю, что вы с ними, доктор Горелик, успели уже познакомиться. Не исключаю даже, что нашли много общего в жизненных интересах.
ВОРОНЦОФФ (молча кивает).
ОЛАДА. Имею честь.
ГОРЕЛИК. Браво! Колян лучше выступил, чем Жека. Я всегда предпочитал князей графам. Князья ведь идут от самих варягов, а графьёв стало раздавать правительство по мере роста бюрократии. Далеко не отходите, ребята, есть тема для сильного триалога.
ФЭЙМОС. Ну, довольно этих представлений. Так мы до утра не перейдем к следующей картине. (Выходит в центр, поднимает бокал шампанского, обращается к собравшимся). Дамы и господа, уважаемые «овичи» и «овны»! Сегодня мы приветствуем в нашем «Геральдическом клубе Березанской долины» нашего почетного гостя — доктора исторических наук Горелика, также известного в некоторых кругах Америки под именем Бенни Менделл. Несмотря на молодость, а может быть, даже и благодаря ей, доктор Горелик успел воплотить в себе иные примеры из нашей классической литературы, без которых невозможно воспитание нашего юношества, что может подтвердить и дочь моя Софи. (Выпивает бокал и тут же берет второй). В принципе, мы можем приветствовать его дважды и трижды, если не десятижды, как историка знатных родов России и как представителя молодого поколения, близкого к Государственной Думе. Мы, русские американцы дворянского происхождения, хотя и не можем по закону этой страны употреблять наши титулы, носим в себе двойной заряд патриотизма, умноженного в квадрате. Мы, рыцари России, были везде, где красная зараза начинала набирать силу. (Ищет в толпе Нардина-Нащокина). Ты помнишь, Нардишка, дороги Вьетнамщины, сколько русских там полегло «охотников на оленей»! И сколько традиций взорлило! (Поет со слезой).
Сыны традиций этих старых, Не пожалели мы костей, Меняя ментики гусаров На парашютных войск костюм. В те дни воздушная пехота Под гордым стягом Stars & Stripes [67] Не пожалела б и енота, Когда б он в дырку пулемета Вдувал кощунственную страсть. Вьетнам! Как много в этом звуке Ловил боец и гражданин, Стреляя из родной базуки, Не стал от страха он заикой, А умер средь родных ржанин! То67
Звезды и полосы — (намек на американский флаг) (англ.).
НАРД (громким шепотом). Как хватанет шампанского, так ему кажется, что я с ним воевал во Вьетнаме и умер среди каких-то «ржанин». Неискренний человек!
ФЭЙМОС (продолжает). В вашем лице, Святослав, простите, Вячеслав, виноват, Славослав, или как там — спасибо за подсказку, мой добрый Мамм, Мстислав — что за имя такое, почти как у Ростроповича, — мы приветствуем Златоглавую Париж, нет, не то, Златошпильную Лондон, ну, в общем, Петроленинград, или, как вы его хорошо называете, город Санкт, эту колыбель хама и усыпальницу хорошо воспитанных. Софья, моя юная дочь, надежда горнолыжного спорта по обе стороны Атлантики, призналась отцу, что — цитирую — «хотела бы вечно закладывать виражи с этим парнем». Я очень рад, что Софья и Слава в рекордно короткий срок нашли общий язык.
При этих словах Алекс Мамм роняет стакан, Колян и Жека тихонечко в рукав делают «бу-бу». Софи волнообразно, будто на склоне, пошевеливает бедрами. Слава выстреливает пробкой шампанского в своих соперников, обладателей Какаши. Нард и Лили бросаются к обеим ушам гранмаман. Репортеры ослепляют все общество мощной вспышкой. Под мышкой у Фэймоса пронзительно звонит телефон. Слышится голос неведомого Полкана.
ГОЛОС ПОЛКАНА. Полкан еси. Не искать, порву. Ее ищу. Ее отсутствует. Ав-ав-ав, авангард!
ФЭЙМОС.
Фонтан любви, фонтан живой, Спаси от наважденья, От скорбной участи живца В струях воображенья!(Влезает в фонтан).
ГОРЕЛИК. Да что вы, господа, как нерусские, пьете местную дрянь? Софка, скажи, чтоб французского тащили — «Татинже» или что там есть. За всех плачу! А теперь позвольте мне высказаться в манерах вээмпээса, то есть великого, могучего, правдивого и свободного. Я очень рад, что эти типа динамичные репрезентаторы этой фуа так быстро как бы экстраполируют типа сходную химию, как бы взлетают так ракетонебесно типа ввысь, все сплетни как бы прочь и соединяются типа харизматически свои духовки типа духа!
ОЛАДА (задохнувшись от восхищения). Во как излагает! Трудно с ним будет!
ВОРОНЦОФФ. Оставь! Покончим с ним, найдем ее, уедем втроем в Самотлор, откроем ателье бытовых услуг…
ГОРЕЛИК (окружен толпой поклонников). Господа, дамы! «Овичи», «овны»! Каждый из вас может заказать свое генеалогическое древо в нашем институте по адресу Проспект Стачек, 19 дробь 17, квартира 19, дробь 91. Мы перешли на коммерческую основу, и все заказы принимаются.
МИМИ. Почему он ко мне не подходит? Ко мне всегда подходили молодые офицеры. В любом возрасте я получала знаки внимания от молодых офицеров.
ЛИЛИ. Вы знаете, гранмаман, ему нравятся тяжелые рыжие кошки.
НАРД. Признался, что любит брать их под пузо. Не скотоложец ли?
МИМИ. Ах, вздор, он просто влюблен в кого-то, о ком не говорит.
ГОРЕЛИК. Цены невысокие, господа. Начиная от пятнадцати косых за древо. В пакете с косметической подтяжкой лица, достопочтенные, с перелетом в Санкт и обратно. Что касается звезды нашего вечера Мими Кайсынкайсацкой-Соммерсет, то она получает весь пакет бесплатно!