Кесарево свечение

Аксенов Василий Павлович

ГОРЕЛИК. Ну, хватит! Отправляйтесь на конюшню и скажите, чтоб вам задали плетей! (Поворачивается к залу). Я надеюсь, публика понимает, что мы все еще в рамках моего монолога. Быть может, вы обратили внимание, что тут в устах моего псевдоследователя промелькнуло слово «миллиардер». Ха-ха, юнец попал в точку. В первые же дни приватизации я решил заработать несколько миллиардов баксов, чтобы выйти к новым задачам с солидным финансовым багажом. Кстати, где мой багаж? (Находит свой рюкзак и подтягивает его ближе к столу). Ну вот, отправился я с делегацией Академии наук в Нью-Йорк. Пока все там рыскали в поисках «кожаных изделий», я знакомился с фондовой биржей, заводил там знакомства. Потом началось самое интересное.

Дело в том, что дома на набережной Крузенштерна раскаявшийся и рыдающий дед шепнул мне перед отъездом заветное словечко: «Поровое». Прибыв на место назначения, я дал в «Нью-Йорк тайме» объявление: «Молодой человек ищет „Поровое“». Сейчас уже можно об этом сказать, во всяком случае, в рамках этой драмы: «Поровое» — это был один из тайников партии. Уже через два дня ко мне пришли с ключом. Тут же объявил, что «Поровое» приватизируется.

Возражений, конечно, не было. Со всем этим добром я прибыл на биржу, а через три дня игры купил воздушный лайнер и отправился восвояси.

В Москве уже вовсю шла ваучерная приватизация. Другие хапали что попало, а я приобрел крейсер «Аврора». Одна любовница сплавила мне этот крейсер под маркой семьдесят тысяч тонн чистого металла. Нет-нет, милостивые государи и милостивые государыни, вовсе не ту большевистскую посудину, что пёрднула в ночь их переворота. За ту в базарный день не дадут и тысячи баксов. Моя «Аврора» — это воплощение всего лучшего, что накопило человечество. В принципе она может одна, даже без экипажа, начать и выиграть войну у какой-нибудь монструозной страны порядочного размера. С первого же дня нашей связи я заметил, что я ей нравлюсь. Может быть, это произошло от того, что я единственный заметил в ней большую женственность. Ничего особенного в этом нет, ведь по-английски любой крейсер или дредноут — это «она». В конце концов, я переименовал ее в «Аврору Горелика» и за огромную сумму продал китайцам. Никакого предательства в этом не было, потому что я знал, что она от них уйдет.

Так и получилось. Она ушла из бухты Тяньцзиня со всеми своими перехватчиками вертикального взлета, самонаводящимися ракетами и без единого китайца на борту. С того дня ее никто больше не видел. Иногда мне кажется, что я ловлю в ночи ее нежные сигналы. Уверен, что мы еще встретимся. Пока что получилась весьма удачная коммерческая сделка: я обогатился и обогатил свое государство, выплатив все налоги.

Не исключаю, господа, что вы принимаете мой монолог за очередную русскую хлестаковщину, но, во-первых, он уже подходит к концу, а во-вторых, должен же я был объяснить, как мне удалось создать основательный финансовый багаж. (Снова оглядывается на свой рюкзак, тот на месте). К счастью, все удалось унести с собой. (Выходит поближе к залу как бы для того, чтобы посекретничать). Надеюсь, для людей сцены это останется тайной, но людям зала я могу открыться: мешок набит крупномасштабными долларовыми купюрами. Десять биллионов, как у них говорят, а по-нашему «бильярдов». Перед тем как меня приговорила московская «комса», я успел все обратить в нал и сквозанул налегке. Уверен, что два самых опытных киллера рыщут сейчас по всему миру, чтобы привести комсомольский приговор в исполнение, но даже они не знают, что я сейчас в Лиссабоне Значит, можно спокойно поужинать и поболтать. В тайну моего нынешнего местопребывания посвящено, возможно только одно существо на сцене — авианесущий крейсер «Аврора Горелика». Так что дела моей родины в смысле чистоты ее воздуха не так уж безнадежны. Ведь моя главная задача — с помощью «Авроры» очистить воздух моей пробздетой в прямом и переносном смыслах родины. Кто тут последний в очереди на экспертизу?

В этот момент два молодых человека в черном, которые только что мирно ужинали, не обращая никакого внимания на высказывания Горелика, вскакивают и поворачиваются в его сторону.

Общее освещение на сцене гаснет. Начинают мелькать световые пятна. В них попадают лица и затылки большого импровизированного застолья, нагромождение пивных кружек. Мы видим, как профессор Летик трясет за шиворот Урию Мак-Честного: «Проснись!»

В какой-то момент в луч прожектора попадает стильная парочка — классик Гватемала и красавица Какаша; она в томлении. Почти в тот же момент в кругу света, идущего вдоль строительного забора, оказываются два киллера, одетых и подстриженных в стиле московской братвы. В просцениуме под прожектором стоит наш монологист Слава Горелик. Слышатся выстрелы — один, другой, третий. Слава качается и падает. Распростерт. Киллеры медленно приближаются.

ПЕРВЫЙ КИЛЛЕР. Контрольный в голову.

ВТОРОЙ КИЛЛЕР. Жалко парня. (Стреляет).

ПЕРВЫЙ КИЛЛЕР. Шмотки его возьми.

ВТОРОЙ КИЛЛЕР. Мешки таскать не нанимался.

Проходят по просцениуму, на секунду притормаживают возле молодых людей в черном; дескать, вопросы есть? Вопросов нет. Чао-какао. Уходят.

Зажигается общее освещение. Богема в глубине террасы функционирует в прежнем режиме. Слышится тонкий голос Какаши.

КАКАША. Мне сейчас показалось, что кто-то погиб в мою честь. Будто лежит он сейчас на поле брани, ну, какой-то такой, вроде Славки моего Горелика, и на щите его написано по-португальски Par Minna Dama! — то есть «За Наташу Светлякову!».

ГВАТЕМАЛА. За революцию надо гибнуть, а не за баб!

Наташа-Какаша расплакалась. Ст. Официант и Мл. Официант подходят к распростертому Горелику.

СТ.ОФИЦИАНТ. Что случилось с этим клиентом?

МЛ.ОФИЦИАНТ. Он тут напачкал. Темная лужа вокруг башки.

СТ.ОФИЦИАНТ. Это «Бордо».

МЛ.ОФИЦИАНТ. Не похоже.

СТ.ОФИЦИАНТ. Попробуй на палец.

МЛ.ОФИЦИАНТ (пробует). «Бордо».

СТ.ОФИЦИАНТ. Надо позвонить в вытрезвитель. (Уходит).

МЛ.ОФИЦИАНТ. Этих русских надо сразу сдавать в вытрезвитель. Мешки свои расставили! (Уносит рюкзак Горелика).

Молодые люди в черном приближаются к распростертому телу.

1-й МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Спри. Спри. Спро. Спро. Спроси его.

2-й МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК (Горелику). Тыж. Тыж. Тыж. Ты жив? Илим. Илим. Или мертв?

ГОРЕЛИК. Не знаю. Все пули попали в цель. Серый Карасевич целил в коронарную артерию и попал. Валька Гром целил в трахею и пробил. Контрольный прошил башку от одной височной кости до другой. Проклятые пули, если бы пролетели мимо, я был бы жив.

1-й МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Вот они, все твои пули. (Потряхивает в ладони). Ты лежишь в луже «Бордо». Теперь вставай.

Горелик встает, вытирается салфеткой, садится к своему столу, закусывает остатками «Ум-Жажаноша».

2-й МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Какие у тебя вообще-то цели? Зачем ты появился в этой, так сказать, драме?

ГОРЕЛИК. Если я скажу, нарушатся все законы. В первом акте все выкладывать?

1-й МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК. Нам не говоришь, скажи им. (Показывает на зал).

ГОРЕЛИК (в зал, с нарастающей страстью). Я вырвался из убийственной ловушки с двумя целями. Первая: найти и освободить свою прекрасную даму. Разведка донесла, что она может появиться где-нибудь здесь, в Лисбоа. Вторая цель: соединиться с «Авророй», подойти к берегам моей родины и продиктовать свою волю по части очистки воздуха. И я клянусь мирозданием и моими покровителями — египетскими демиургами Хнумом и Птахом, — что сделаю все для достижения этих целей, если только гадские пули не растерзают мое тело!

Зал взрывается аплодисментами. Молодые люди в черном тоже аплодируют — сначала неумело, потом все дружнее и дружнее, в унисон с залом. Потом они садятся к своему столу и начинают обмениваться своими междометиями.

ОБА. Pa! Pa! Pa! Опу! Опу! Опу! Лем! Лем! Лем! (С глубоким удовлетворением). Чиииииииииич!

ГОРЕЛИК (весело). А это что же у вас, парни, такой вроде университетский жаргон, да?

ОБА (весело кивают, как бы удивляясь гореликовской смекалке). Вот именно! Университетский жаргон! Лучше и не скажешь!