Кейджера Гора
Шрифт:
– Нет! – воскликнула я, и по моим щекам покатились слёзы отчаянья.
Я вернула плеть на её крюк, и вернулась к зеркалу. Туалетный столик был довольно низким, предназначенным, чтобы использоваться стоящей на коленях женщиной, и я стояла достаточно далеко, чтобы видеть себя, стоящую на полу, полностью. Я смотрела, как девушка в зеркале становится на колени.
– Нет, - пробормотала я ей.
Я видела, как она стоит на коленях, опираясь ягодицами на пятки, выпрямив спину, подняв подбородок, положив ладони на бедра.
– Нет! – прошептала я, увидев её широко расставленные колени.
– Нет, -
Я уже видела, как девушки во дворце делали то же самое, например, когда в комнату входил свободный мужчина. Иногда, стоя в подобной позе, они держали свои головы покорно склонёнными, до тех пор пока не получали разрешения поднять их. Большой разницы в этом нет, всё зависит от наказания, которому может быть подвергнута данная девушка. Обычно же рабыни держат голову высоко поднятой. Это устраняет потребность дополнительной команды для подъёма головы. В положении с поднятой головой у рабыни нет иного выбора, кроме как предложить зрителю оценить красоту её открытого лица, и заметить и прочесть даже малейшие изменения выражения её лица. Кроме того, и она тоже может видеть того, кто находится вместе с ней в комнате и таким образом будет способна, моментально распознать его настроение, предчувствовать его потребности и желания. Я вскочила на ноги, будучи разъярена девушкой в зеркале.
Она, лжёт! Она лжёт мне! Я прыгнула к платяному шкафу, и рывком бросила в стороны его раздвижные двери. Я - Татрикс! Без сомнений, сорвала с резной вешалки свой желтый халатик, тот самый, короткий, шёлковый. Стремительно набросила эту одёжку на себя, я плотно затянула пояс. Вот я уже у входной двери моей комнаты, дёргаю за ручку, и… ничего! Я открывала эту дверь сотни раз за последнее время. Я вскрикнула от удивления, злости и страдания. Дверь даже не пошевелилась! Я дернула за ручку ещё дважды, обеими рукам. Дверь была заперта снаружи. С тем же успехом можно было пытаться открыть стену, и я с отчаяньем обречённой заколотила по двери кулачками.
– Выпустите меня! – не своим голосом кричала я.
– Выпустите меня!
Снаружи послышались звуки скользящих засовов. Я знала, что с другой стороны двери, имелись четыре пары скоб, однако, насколько мне было известно, никогда прежде не использовавшихся. Две пары скоб были вбиты непосредственно в дверь, одна внизу, а другая наверху. Остальные пары скоб крепились в стене, параллельно тем, что в двери. Таким образом, если пропустить два бруса сквозь эти скобы, дверь будет надёжно заблокирована от попытки открыть её изнутри. Что, похоже, и было сделано. Наконец дверь открылась. Снаружи находились пятеро гвардейцев, двое из которых, я успела заметить это краем глаза, укладывали тяжелые брусья вдоль стены. Это именно они, очевидно, были теми, кто запер дверь.
– Дверь была заперта! – крикнула я.
– Да, Леди, - ответил старший среди гвардейцев, имевший третий разряд, как и Дразус Рэнциус.
Командир, как другие воины, казался удивленным. Очевидно, он не ожидал увидеть меня в это время, посреди ночи, или столь ранним утром.
– Почему дверь была заперта? – потребовала я ответа.
– Но она всегда запирается на ночь, - пожал он плечами.
– Почему? – поинтересовалась я.
– Таков приказ, - ответил гвардеец.
– Чей приказ? – не отставала я от него.
– Таков
– Почему же был отдан подобный приказ? – зло спросила я.
– Это традиция, - ответил мой охранник.
– Но для чего это нужно?
– Чтобы защитить Вас, Татрикс, я полагаю. Конечно же, мы бы не хотели, чтобы Вы бродили по дворцу ночью в одиночку.
– Во дворце что, есть опасности? – съязвила я.
– Убийца, вполне может пробраться даже сюда, - пожал плечами гвардеец.
– Я уверена, что была бы в достаточной безопасности в сопровождении своих гвардейцев, по крайней мере, я на это надеюсь, - заметила я.
– В этот ан, для Татрикс обычно присутствовать в её покоях, - стоял на своём воин.
– А я покидаю их, - упрямо заявила я, пытаясь проскользнуть мимо него.
Но его железная рука, подобно шлагбауму упала передо мной, преграждая мне путь.
– Нет, Леди, простите меня, - твёрдо стоял на своём офицер, - но Вы не можете покидать своих покоев.
Я поражённо отшатнулась, и насколько смогла гордо заявила:
– Я - Татрикс!
– Да, Леди, - кивнул он.
– Тогда, отойдите с моего пути! – велела я.
– Мне жаль, но Вы не можете выйти, - снова отказал он.
– Вызовите сюда Лигуриуса! – приказала я, будучи настроена докопаться до сути этого вопроса.
– Я не могу тревожить первого министра в этот ан.
– И почему же? – заинтересовалась я.
– Он сейчас проводит время со своими женщинами, - пожал плечами мужчина.
– С женщинами! – воскликнула я.
– Да, Леди, - кивнул тот.
– Понятно, - пробормотала я.
– Но если Вы желаете, тоя я могу вызвать Дразуса Рэнциуса, предложил воин.
– Нет. Не стоит, - отказалась я, шагнула назад в комнату, и увидела, как медленно, но неотвратимо закрылась входная дверь, отрезая меня от внешнего мира.
Секунда тишины, и из-за двери послышался негромкий шорох, следом ещё. Один за другим засовы скользнули на место.
– Я - Татрикс!
– сердито крикнула я двери.
В бешенстве я сорвала с себя одежду, и бросила её под ноги. Я не могла выйти без разрешения Лигуриуса. И в чём смысл всего этого?
Дрожащая, голая, в полусумраке залитой лунным светом комнаты, я кончиками пальцев исследовала дверь. Я даже нащупала большие дверные петли, с их похожими на заклепки осями, с моей сторону двери. Нижние, торчащие из втулок петель, края осей оказались расклёпаны, так, чтобы их нельзя было выбить вверх. Я упав на колени перед дверью, подняла голову и прижала ладони в тяжёлому, прочному дереву.
– Я - Татрикс, - простонала я.
Встав, я подошла к краю моей огромной кровати. В зеркале, висевшим на стене позади туалетного столика, я видела испуганную девушку. Бесспорно, она была обычной женщиной, со всеми вытекающими из этого для неё последствиями и угрозами, приготовленными для неё этим миром.
– Я - Татрикс, - прошептала я своему отражению, и упала на шёлковую перину, на живот, в ногах кровати.
Я предположила, что девушек приковывают цепью именно на этом месте, как собаку в ногах мужчины, или, возможно, даже оставляют их на твердом холодном полу, под рабским кольцом. Если бы меня приковали цепью, подумалось мне, я быстро бы научилась быть приятной своему Господину.