КГБ во Франции

Вольтон Тьерри

И в самом деле, на фоне "Всемирного объединения за мир" вырисовывался профиль видного деятеля Коминтерна – Вилли Мюнценберга, которому Москва поручила организовать всемирный антифашистский "крестовый поход" с участием самых широких пацифистских движений; к последним как раз и относилось ВОМ. Обосновавшись в начале 30-х годов в Париже, Мюнценберг уже являлся тайным организатором конгресса "Амстердам-Плейель" в 1933 году. Гений пропаганды, он способствовал, оставаясь как бы в тени, созданию ВОМ, несмотря на то что коммунисты были там в меньшинстве. В конце концов этой организации все же удалось избежать покровительства со стороны Москвы, и она даже выступила с осуждением германо-советского пакта, заключенного в августе 1939 года. Правда, с 1938 года

Вилли Мюнценберг находился в немилости у Коминтерна и, следовательно, не располагал тогда достаточными средствами для ведения своей тайной политики. Арестованный французской полицией сразу же после объявления войны, Мюнценберг закончил свои дни довольно трагично: его нашли повешенным на дереве возле одной из дорог, по которой в июне 1940 года проходило отступление французских войск. Вероятно, его ликвидировали агенты ГПУ. Искренний приверженец хартии Лиги Наций, Луи Доливе, несомненно, ничего не знал о той роли, которую сыграл этот наставник Коминтерна в создании ВОМ.

После демобилизации Доливе в июле 1940 года ему удалось через полгода перебраться в Соединенные Штаты, где он возглавил выпуск двух крупных журналов: "Фри уорлд" и "Юнайтед нейшнс уорлд", которые пользовались поддержкой большинства демократических лидеров мирового уровня.

В журнале "Фри уорлд" Доливе сотрудничал с Пьером Ко, с которым он снова встретился в Соединенных Штатах. А Ко, бывший министр авиации в правительстве Народного фронта, был страстным поклонником Советского Союза. Отсюда можно предположить, что в тот период Доливе вполне мог разделять его взгляды. В 50-е годы некоторые из его коллег с легкостью перешагнули через эту ступеньку. К вышесказанному можно добавить тот факт, что с 1942 года его имя упоминалось рядом с именем Майкла Стрейта, па сестре которого он женился.

Стрейт был американцем, и его прогрессивные взгляды хорошо знали в США. В 1947 году, например, он приложил немало усилий для поддержки Генри Уоллеса. Основатель прогрессивной партии, целиком находившейся под контролем коммунистов, Уоллес, который с 1940 по 1944 год занимал пост вице-президента Соединенных Штатов, выставил свою кандидатуру на президентских выборах 1948 года. Но ему удалось тогда собрать всего лишь два процента голосов.

В тот период Л. Доливе попытался получить американское гражданство. Но в процессе развернувшейся в США "охоты за ведьмами" его заподозрили в "антиамериканской деятельности".

Он вернулся во Францию, и ему даже запретили появляться на другой стороне Атлантики.

Вот в каких "грехах" был обвинен Л. Доливе, когда он встал у руля "Сражающейся демократии" на стороне Леона Жуо.

Напрасно Доливе протестовал и доказывал на словах и делами свою нерушимую преданность демократии (в этом ему активно помогали такие видные политические деятели, как Эдуард Эррио и Гастон Моннервиль) – прошлое намертво приросло к его репутации.

Видные деятели исполкома "Сражающейся демократии" напомнили в коммюнике, опубликованном на первой странице "Фигаро" 19 февраля 1953 года, обо всех заслугах Луи Доливе перед демократией и единодушно подтвердили свое доверие к нему.

Выполняя с 1949 по 1952 год обязанности эксперта по правам человека при Генеральном секретаре ООН (до этого он занимался социальными вопросами и вопросами информации), Доливе в конце концов решил посвятить себя, и не без успеха, кинопроизводству.

Ему пришлось, однако, ждать 1967 года, когда с него сняли все подозрения. Тогда же он добился разрешения на въезд в Соединенные Штаты. При этом ему были официально принесены извинения американскими властями за то, что в период "маккартизма" на него несправедливо пало подозрение как на коммунистического агента.

Некоторые английские газеты, а также известные американские и английские издатели впоследствии тоже принесли Луи Доливе свои извинения.

Эта история показывает, как можно было когда-то легко заподозрить любого человека в просоветских взглядах!

В 50-е годы Москва решила воспользоваться атмосферой "холодной

войны", царившей тогда в международных отношениях, чтобы попытаться расколоть и ослабить западные страны. При этом она действовала по одному и тому же сценарию, что и во все периоды напряженности между Востоком и Западом. Мы уже видели раньше, что для достижения этой цели советская дезинформация стремилась, кроме всего прочего, убедить мировое общественное мнение, в особенности европейское, в следующем: Соединенные Штаты ведут агрессивную, милитаристскую, империалистическую политику, представляющую серьезную угрозу делу мира. Многочисленные фальшивки, сфабрикованные в тот период советской пропагандой, методично обыгрывали этот тезис, в чем не было ничего нового.

В самый разгар корейской войны СССР направил всю мощь своей пропагандистской машины на то, чтобы изобличить "американскую агрессию" против небольшой коммунистической страны. То, что большинство интеллигенции поверило в миролюбивые намерения Советского Союза, создало для Москвы благоприятную почву в деле поддержания у европейцев ощущения беспокойства, которое затем можно было направить против США. В данной ситуации Кремль попытался использовать их вполне оправданный страх перед новой войной, в то время как в памяти сохранялись ужасы последнего мирового конфликта.

Именно в этом контексте следует рассматривать обстоятельства скандала в связи с так называемым докладом Фечтелера, который разразился во Франции в мае 1952 года. Хотя тогда и не удалось доказать прямого участия в нем Советского Союза, но фальшивка, во всяком случае, сослужила ему прекрасную службу, позволив: а) организовать кампанию против милитаристской политики Соединенных Штатов, чтобы еще лучше скрыть свою ответственность за разжигание войны в Корее; б) добиться нейтралитета европейских стран, запугав их тем, что они могли бы стать первыми жертвами в следующей войне; в) расколоть западные государства, вызвав тем самым столкновение их интересов.

"Первый залп" в этом деле сделала газета "Монд" 10 мая 1952 года. "Строится ли американская стратегия в Средиземноморье на основе планов адмирала Фечтелера?" – спрашивал Андре Шенбуа в своей статье. Для главного редактора газеты ответ был ясен: доклад, опубликованный на третьей странице, являлся подлинным и имел отношение ко всем европейцам. Его автору, начальнику штаба ВМС США, следовало передать его тремя месяцами ранее в совет национальной безопасности США. Но к несчастью, одна из копий доклада была перехвачена британскими секретными службами и передана Первому лорду Британского адмиралтейства. В конце концов эта копия попала в распоряжение газеты, которая долго колебалась, прежде чем опубликовать ее на своих страницах.

То, что доклад оказался обнародованным именно 10 мая, было чистой случайностью. В тот же день газета, вместе с другими французскими изданиями, сообщила о подписании главами шести европейских государств договора об образовании объединенной европейской армии. Следовательно, то, о чем писал адмирал Фечтелер, было самым непосредственным образом связано с упомянутым событием.

Война неминуемо должна разразиться до 1960 года, утверждал он. В случае возникновения конфликта Западной Европе грозила опасность завоевания в самые короткие сроки советскими войсками при поддержке "местных подрывных элементов". В такой ситуации 52 дивизии НАТО не продержались бы и трех дней. Массированная выброска советского десанта в сочетании с нанесением ядерного удара могла бы отрезать Англию от Шотландии. Принимая во внимание ту опасность, которую представляли бы в сложившихся условиях комбинированные операции в Западной Европе, адмирал заявил, что Средиземноморье должно стать основным местом проведения оборонительных и освободительных операций. Поэтому он ратовал за образование альянса арабских стран, особенно в районе Северной Африки и на Ближнем Востоке, причем Соединенным Штатам он отводил роль посредника в диалоге между этими странами и державами-покровительницами – Францией и Великобританией.