Кибер - реликт
Шрифт:
Безрезультатно. Видимо, с военными спорить невозможно в принципе.
Пробой метрики произошел по стандартной процедуре. А потом…
Одним словом, все опасения оправдались. Энергоресурса не хватило. «Святогор» сорвался в неуправляемое всплытие без заданных координат.
В трехмерный космос нас вышвырнуло в верхних слоях атмосферы неизвестной планеты. Время пошло на секунды, которые были потрачены на холодный перезапуск систем управления кораблем. Если бы всплытие произошло хотя бы на низких орбитах, тогда бы катастрофы не случилось. Аварийная посадка – да. Но не то, что сейчас. Тормозные двигатели удалось включить, когда корабль уже вошел в плотные слои атмосферы, захваченный объятиями гравитационного колодца планеты. Это нас и спасло, иначе от удара о поверхность реактор полыхнул бы неконтролируемой реакцией ядерного распада,
Иногда я думаю – может, и не стоило включать тормозные двигатели, погасившие львиную долю страшного удара. Тогда бы все кончилось не начавшись… Но инстинкт самосохранения – самая сильная природная реакция. Ее не обманешь…
Сработавшие двигатели коррекции в самый последний момент изменили вектор падения на единственно приемлемый в этой ситуации – угол соприкосновения с поверхностью оказался острым, что значительно смягчило энергию удара. Но и ее хватило более чем. Удар оказался чудовищным и погасил сознание.
Очнулся я первым. Сколько пролежал в беспамятстве - не помню, но, подозреваю, что несколько часов. На пульте управления огоньки критических повреждений. Лазарева и Смирнов еще находились без сознания, и мне пришлось вколоть обоим дозу стимулятора – нужно было действовать, времени отлеживаться не имелось ни минуты.
Посовещавшись, мы решили осмотреть полуразрушенный корабль, в первую очередь состояние компехов, погруженных в криосон. О боевых андроидах в тот момент и не вспомнили, человеческие жизни важней высокотехнологичных машин.
А вот они о нас не забыли.
Мы едва успели выйти в коридор, ведущий к отсеку криокамер, как грохот выстрелов оглушил. В первое мгновение никто из нас не мог поверить в увиденное. У входа в отсек шел бой. Несколько андроидов вели огонь из боевых лазеров и пулеметов; один лежал на полу, судорожно дергаясь в попытках подняться и гудя поврежденным сервоприводом. Изнутри отсека кто-то бил короткими, редкими очередями.
Картина вогнала нас в ступор. Кто мог ожидать такого?! Зато «Нимнулы» среагировали практически мгновенно. Один из них развернулся в нашу сторону, дав короткую очередь.
Светлана стояла посередине, между нами. Укрыться, уйти с линии огня шансов не было. Пуля отшвырнула ее назад. Мы с Евгением подхватили ее и вытащили из коридора, благо дверь находилась в двух шагах.
Ранение оказалось тяжелым, пуля прошла навылет под левой ключицей. Крови было много, Света лежала без сознания от болевого шока. Первой мыслью было доставить ее в медицинский блок – там имелся модуль для поддержания жизни тяжелораненых. Это был для нее единственный шанс, но и он растаял, когда из-за поворота технологического коридора донесся характерный присвист работающих сервоприводов. Укрыться от обезумевших кибермеханизмов в штурманской рубке – единственно правильная мысль, пришедшая мне в голову в этот момент. И мы почти добрались до главного поста корабля, когда, выйдя из лифта, буквально нос к носу столкнулись с боевым андроидом. Почему он сразу не пристрелил нас – не знаю. Может, произошел какой-то сбой в боевых программах или повреждения в системе интегрированного вооружения. Я, если честно сказать, растерялся. А вот Евгений принял решение сразу, бросившись с на андроида. Все равно, что кидаться с ножом на паровоз. Собственно так и было – в руке Смирнова блеснул десантный нож. Он только и успел крикнуть, чтобы я уходил. Я успел скрыться в рубке, неся на руках тело Светланы. Последнее, что я успел увидеть, как андроид швырнул Евгения на стену, как тряпичную куклу.
Света умерла. Я наложил повязку на рану, но это уже был самообман. Я до конца не мог и не хотел поверить в то, что остался один. И в то, что свершившийся кошмар есть реальность, а не плод воображения.
Вход в рубку я заблокировал, перерезав цепи управления электронным замком. Было обидно и горько от безысходности – Евгений пожертвовал собой ради меня. Но зачем? Что я могу сделать? Отчаяние охватило меня, и я уже достал из сейфа пистолет. Медленной смерти ждать не хотелось, от этого становилось еще страшнее. Но, задумавшись на минуту, я понял – прежде, чем поставить точку, нужно сделать еще кое-что важное. Поразмышляв, я, по крайней мере, смог понять причины случившегося. «Святогор» не подготовлен для маневров в подпространстве, я уже говорил. Энергии аномалии Космоса воздействовали на программы андроидов, практически «вычистив» их - слетели все программные приоритеты, текущие задачи и алгоритмы поведения. Любой кибермеханизм, обладающий высокой степенью программной свободы, в таком случае сам себе ставит цели и задачи – иначе пропадает смысл его существования. Это только люди могут что-то делать «просто
Но я сделал такой вариант развития невозможным. Я удалил все файлы технической документации, предварительно скопировав их на чипсет. Затем поменял все коды доступа к бортовому компьютеру и навигационным системам корабля. Они функционируют едва ли на десять процентов из-за повреждений, но не суть. Я ввел все системы в энергосберегающий режим. Снять его теперь можно только путем ручного ввода единственно верного кода. Его я записал на отдельном листе. Реактор на минимально возможном режиме работы, едва тлеет. Это не позволит андроидам проводить полноценную подзарядку накопителей и по прошествии времени энергетический голод все же убьет их. Доступ к контуру пробоя метрики также «закрыт» кодировкой. То, что «Нимнулы» рано или поздно проникнут сюда и увидят эти записи, меня нисколько не беспокоит – андроиды не могут воспринимать текст. Проще говоря, не умеют читать. Подобная функция не закладывалась в них изначально. Считается, что кибермеханизмы воспринимают команды и формируют локальную сеть между собой на основе бинарного кода. В крайнем случае, воспринимают аудиоряд – команду голосом – чей образец заложен в их массив данных.
Вот, собственно, и все. Дальше тянуть время не хочу. Страх исчез. Написав все это наступило странное облегчение.
М. Громов»
Глава 12
Какое-то время Олег сидел, тупо глядя в стену. Образ капитана, умершего тысячу лет назад, стоял перед глазами. Аатмосфера разыгравшейся трагедии вымела все мысли из головы.
Прочитанное вызвало в какой-то степени шок; информации свалилось слишком много и сразу. Олег постарался отбросить эмоции, сейчас они выступали плохим подспорьем в решении неотложных задач. Получилось не сразу, но все же он сумел вычленить из прочитанного главное. Контур пробоя метрики исправен, реактор тоже – его надо всего лишь вывести на режим.
Тумановский усмехнулся в такт мыслям: запустить реактор это не тоже самое, что включить кофеварку! Обычно подобную процедуру совершали только специалисты и никак иначе; ошибки в данном процессе могли весьма и весьма дорого стоить.
Олег глотнул воды и прошелся по тесному отсеку.
Ему придется это сделать. Иначе энергии для срабатывании контура пробоя метрики может не хватить. Вернее, не хватит точно.
С контуром дело намного проще. Есть стандартная процедура активации.
«Совершить обратный переход по координатам старта, - думал Олег. – Данные наверняка сохранились в модуле управления контуром».
Но существовала еще одна проблема. О ней Тумановский уже задумывался, но лишь вскользь, краем сознания, отталкивая назойливую мысль подальше и считая, что еще не время. Однако, подумать над ней момент наступил.
Олег вновь уселся за стол и еще раз пробежал взглядом текст, словно ища в нем какие-то изменения.
Откинувшись на спинку стула, он погрузился в раздумья.
Капитан Громов был человеком своего времени – грамотным и опытным. А в мужестве находчивости ему уж точно не откажешь. В ту далекую пору подпространственная навигация только зарождалась через длинную вереницу трагических ошибок. Считалось, что пробой метрики с поверхности планеты невозможен – «раскрывшееся» пространство втянет в себя не только корабль, но и часть поверхности планеты. Вещество тут же будет разогнано до гигантских скоростей, просчитать которые неспособен ни один сверхмощный компьютер. Каменная масса превратит корабль в решето, в результате чего в точке всплытия появятся лишь обломки.