Киево-Печерский патерик
Шрифт:
Послди же явиимъ истинну и не дасть отняти желзъ от руку и ногу. Игуменъ же рече: «Брате, аще бы хотлъ Господь в нужи тя имти, не бы тя извелъ оттуду; нын же повинися воли нашей». И снемше с него желза, и сковаша еже на потрбу олътареви.
Наконец поведал он им истину и не давал снять оков с рук и ног. Игумен же сказал: «Брат, если бы хотел Господь в беде тебя оставить, то не вывел бы он тебя оттуда; теперь же подчинись воле нашей». И, снявши с него оковы, перековали их на вещи, нужные для алтаря.
По днехъ же мнозехъ прииде онъ половчинъ в Киевъ мира ради, иже дръжавый блаженнаго сего, и вниде в монастырь
Спустя долгое время половчанин, державший в плену этого блаженного, пришел в Киев для переговоров о мире, и зашел он в монастырь Печерский. И увидел этого старца, и рассказал о нем игумену и всей братии, и после того уже не вернулся назад, но вместе с родом своим принял крещение и сделался иноком; и здесь, в монастыре, окончили они жизнь свою в покаянии, служа пленнику своему, и положены в своем притворе.
Многа же и ина исправлениа того блаженнаго Никона повдуеть, о нихже нсть нын врмя писати, но се едино ти скажю. Егда б въ пленении блаженный сей, разболвшися нкогда пленником от глада и жажди. Заповда имъ блаженный не вкусити ничтоже от поганых, самъ же, въ юзах, молитвою вся исцли и бжати сътвори невидимо.
И о многих других деяниях того блаженного Никона рассказывают; о них нет времени теперь писать, но об одном я все же тебе расскажу. Когда был в плену этот блаженный, заболели однажды пленники от голода и жажды. И велел им блаженный ничего не принимать в пищу от поганых, сам же, в узах, молитвою всех исцелил, и сделал так, что они невидимо бежали.
Пакы же тому половчину умрети хотящу, заповда женамъ своимъ, дтемъ, да сего мниха распнут над ним. Сий же помоливъся, блаженный, и исцели и: прозря того послднее покаание, себ же избави горкиа смерти. Сий же убо Никонъ «Сухий» именуется въ поминании вашем: истекъ кровию, и изъгнивъ от ранъ, и изхну.
Однажды, когда тот половчанин стал умирать, велел он женам своим и детям, чтобы распяли над ним этого монаха. Тогда блаженный помолился и исцелил его: он провидел его будущее покаяние и себя избавил от горькой смерти. Этот Никон «Сухим» именуется в поминании вашем: истек он кровью, сгнил от ран и иссох.
К Поликарпу. Како възмогу, брате, исповдати теб святыхъ муж, бывших въ честнмъ том и блаженн монастыр Печерьскомъ?! Ихъ жеради добродлнаго житиа и погании крестишася, и быша мниси, яко оного ради блаженнаго, предреченнаго Христова мученика Герасима жидове крестишася, сего же ради страстотръпца Никона половци же быша черноризци. Многа же и паче сихъ слышалъ еси от мене, гршънаго епископа Симона, и худжьшаго въ епископхъ, недостойна суща тхъ святыхъ черноризець подножию; им же, мню, не весь миръ достоинъ, ни тому же самому списателю, исписати могущу тхъ чюдес. Къ тм бо рече Господь: «Тако да просвтится свт вашь пред человкы, да видят ваша добраа дла и прославят Отца вашего, иже есть на небесхъ». Что же убо и бысть измнение нашего общаниа и претворение житиа от таковыа высоты въ глубину житейскую впадшим? Началникы и наставникы имам, равны бесплотным, пръвыа же молитвеникы и ходатаа ко Творцю, подобни бо суть аггеломъ и мученичьскими увязени венци!
К Поликарпу. Как смогу я, брат, достойно прославить святых мужей, бывших в честном том и блаженном монастыре Печерском?! Ради добродетельного жития их и поганые крестились, и монахами становились, — так, ради того блаженного Христова мученика Герасима <-Евстратия> иудеи крестились, а ради этого страстотерпца Никона половцы сделались иноками. Многое же, и больше этого, слышал ты от меня, грешного епископа Симона, худшего из епископов, недостойного быть подножием тех святых черноризцев; да их, думаю, и весь мир недостоин, и нет такого книжника, который бы мог описать все чудеса их. Это им сказал Господь: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего, который на небесах». Что же может нарушить наш обет и переменить жизнь нашу, с такой высоты в глубину житейскую павших? Ведь мы начальников и наставников имеем, равных бесплотным, первых молитвенников и ходатаев пред Творцом, подобных ангелам, мученическими венцами увенчанных!
О СВЯТМЬ СВЯЩЕННОМУЧЕНИЦ КУКШ И О ПИМИН ПОСТНИЦИ. СЛОВО 18
О СВЯТОМ СВЯЩЕННОМУЧЕНИКЕ КУКШЕ И О ПИМЕНЕ ПОСТНИКЕ. СЛОВО 18
Волею како премену сего блаженнаго и священномученика, того же монастыря Печерьскаго черноризца, Кукшу, егоже вси извдають, како бси прогна, и вятичи крести, и дождь съ небеси сведе, и езеро изъсуши, и многа чюдеса сътворивъ, и по многых муках усеченъ бысть съ учеником своим. С нима же и Пиминъ, блаженный постник, въ единъ день скончася, проувдевъ свое отхождение къ Господу прежде двою лту, и многа ина пророчествовавъ, недужныа исцеливъ. И посреди церкви велегласно рекъ: «Брат нашь Кукша противу свту убиенъ бысть». И то рекъ, преставися въ единъ час с тма святыма.
Как добровольно можно умолчать об этом блаженном черноризце того же Печерского монастыря, священномученике Кукше, о котором всем известно, как он бесов прогнал, и вятичей крестил, и дождь с неба свел, и озеро иссушил, и много других чудес сотворил, и после многих мучений убит был с учеником своим. В один день с ними скончался и блаженный Пимен Постник, который предсказал за два года свое отшествие к Господу, и о многом другом пророчествовал, и недужных исцелял. И вот посреди церкви, во всеуслышание, сказал он: «Брат наш Кукша нынче на рассвете убит». И сказавши это, умер в одно время с теми двумя святыми.
Къ Поликарпу. Оставлюубо много еже глаголати о святыхъ. Аще ли не довлетъ ти моа бесда, иже слыша от устъ моих, то ни самое писание на уврение тя приведет; аще ли же симъ не вруеши, то аще кто от мертвых въскреснеть, — не имеши вры.
К Поликарпу. Не стану я много говорить о святых. Если не довольно тебе моей беседы, того, что ты слышал из уст моих, то и мое писание не убедит тебя; если этому не веруешь, то и тому, что человек из мертвых воскрес, — не поверишь.
О СВЯТМЬ АФОНАСИИ ЗАТВОРНИЦИ, ИЖЕУМЕРЪ И ПАКЫ ВЪ ДРУГЫЙ ДЕНЬ ОЖИВЕ И ПРЕБЫСТЬ ЛТ 12. СЛОВО 19
О СВЯТОМ АФАНАСИИ ЗАТВОРНИКЕ, КОТОРЫЙ УМЕР, А НА ДРУГОЙ ДЕНЬ СНОВА ОЖИЛ И ПРОЖИЛ ПОТОМ ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ. СЛОВО 19
Бысть убо и се в том же свят монастыр. Брат единъ, живый свято и богоугодно житие, имянемь Афонасие, болвъ много, умре. Два же брата отръше тло мертво, отъидоста, увивше его, якоже подобает мертваго. По прилучаю же пришедше нции и, видвше того умеръша, отъидоша. Пребысть же мертвый всь день непогребенъ: б бо убог зло, не има ничтоже мира сего, и сего ради небрегомъ бысть; богатым бо всякъ тщится послужити и в живот, и при смерти, да наслдит что.