Киевская Русь и русские княжества XII -XIII вв.
Шрифт:
Священный рог из Черной Могилы; на с. 397 — верхняя часть рога
Стрибог, повелевавший ветрами, был, по всей вероятности, богом неба; Даждьбог — богом света, тепла, плодородия (подобно античному Апполлону), Хоре — богом Солнца, как источника света. Симаргл — божество близкое к русалкам, подательницам влаги на поля; это — бог почвы, корней растений, разновидность божеств плодородия [518] .
Мокошь (или Макошь) была единственным женским божеством в этом пантеоне и, очевидно,
518
См. подробнее: Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М., 1981.
Попытка превращения язычества в государственную религию с культом Перуна во главе, судя по всему, не удовлетворила Владимира, хотя киевляне охотно поддерживали даже самые крайние проявления кровавого культа воинственного бога.
В Киеве давно уже было хорошо известно христианство и его основные догмы, так приспособленные к нуждам феодального государства. Первые сведения о христианстве у русов относятся к 860—870-м годам. В X в. в Киеве была уже церковь святого Ильи, христианского двойника Перуна.
Ко времени Святослава и Владимира уже существовала значительная христианская литература в соседней Болгарии, написанная на старославянском языке, вполне понятном для всех русских.
Но киевские князья медлили с принятием христианства, так как при тогдашних богословско-юридических воззрениях византийцев принятие крещения из их рук означало переход новообращенного народа в вассальную зависимость от Византии.
Владимир I вторгся в византийские владения в Крыму, взял Херсонес и отсюда уже диктовал свои условия императорам. Он хотел породниться с императорским домом, жениться на царевне и принять христианство. Ни о каком вассалитете в таких условиях не могло быть и речи.
Около 988 г. Владимир крестился сам, крестил своих бояр и под страхом наказаний заставил креститься киевлян и всех русских вообще. В Новгороде тот же Добрыня, который учреждал там культ Перуна, теперь крестил новгородцев.
Формально Русь стала христианской. Погасли погребальные костры, на которых сгорали убитые рабыни, угасли огни Перуна, требовавшего себе жертв наподобие древнего Минотавра, но долго еще по деревням насыпали языческие курганы, «отай» молились Перуну и огню-Сварожичу, справляли буйные праздники родной старины.
Язычество слилось с христианством.
Церковь на Руси была организована так: во главе ее стоял киевский митрополит, назначаемый или из Константинополя или самим киевским князем с последующим избранием собором епископов. В крупных городах находились епископы, ведавшие всеми церковными делами большой округи — епархии. С обособлением отдельных княжеств каждый князь стремился к тому, чтобы его столица имела своего епископа.
Митрополит и епископы владели землями, селами и городами: у них были свои слуги, холопы, изгои и даже свои полки. Князья на содержание церкви давали десятину — десятую долю своих даней и оброков. Церковь имела свой особый суд и специальное законодательство, при помощи которого властно и бесцеремонно вмешивалась в семейную и интимную жизнь, в мысли и нормы поведения людей. В городах в XI–XII вв. было много каменных и деревянных церквей, в которых служили священники (попы) и их помощники дьяконы. Служба в церкви велась ежедневно три раза в день (заутреня, обедня и вечерня); церковники стремились регламентировать всю жизнь и постоянно воздействовать на свое «стадо». В праздничные дни устраивались особо торжественные службы, которым предшествовали ночные моления — всенощные. Пышность богослужений должна была воздействовать на умы простых людей. Но долго еще церковники жаловались на то, что их храмы пустуют: «Если какой-нибудь плясун, или музыкант, или комедиант позовет на
На игрищах нет ни крыши, ни защиты от ветра, но нередко и дождь идет, дует ветер, метет метель, но мы ко всему этому относимся весело, увлекаясь зрелищем, гибельным для наших душ.
А в церкви и крыша есть и приятный воздух, но туда люди не хотят идти».
Все средства искусства были использованы церковью для утверждения своих взглядов на жизнь и общественную структуру.
Ораторы убеждали аудиторию в том, что «властели бо от бога устроены», что человек должен купить себе покорностью и смирением в этой жизни вечное блаженство после смерти.
Художники изображали «Страшный суд», когда, по фантастическим предсказаниям пророков, восстанут из гробов все умершие за несколько тысячелетий существования мира и бог начнет последний суд, определяя праведников в рай, а грешников — в ад, на бесконечные муки. Кисть художника рисовала безобразных чертей, хватающих грешников и бросающих их в печь, пронзающих крючьями, рвущих грязными когтями их тела…
Стройное пение и торжественное театрализованное богослужебное действо должны были показать другой, праведный полюс христианского мира.
Архитекторы стремились вознести церковные здания над хижинами и хоромами так, чтобы именно церкви создавали архитектурный ансамбль города.
Десятинная Успенская церковь в древней части Киева 989–996 гг. План. Под фундаментами — дружинные могилы IX–X вв.
Создавая свое искусство, церковь постоянно обрушивалась на светские забавы и интересы: «Горе тем, кто ждет вечера с его музыкой — гуслями, флейтами, тамбуринами… тем, кто делает вид, что не знает, какой вред приносят гусли, игры, танцы и пение».
Церковный проповедник порицает тех солидных горожан, которые внешне благопристойны, но увлекаются игрой уличных артистов, танцами и песнями, даже детей водят на пиры: «А спросите-ка этих бесстыдных старцев, как жили пророки и апостолы? Или сколько было апостолов и пророков? Не знают они этого и не ответят вам. А вот если речь зайдет о лошадях или о птицах, или о чем-либо другом, то тут они — философы, мудрецы!»
Одной из сильнейших церковных организаций были монастыри, игравшие вообще очень важную роль в истории средневековых государств. По идее, монастырь — добровольное братство людей, отрекшихся от семьи, от обычной жизни и целиком посвятивших себя служению богу. На деле монастыри были крупными землевладельцами-феодалами, владели селами, вели оптовую торговлю, ссужали деньги под ростовщические проценты и всегда находились в самой гуще жизни, принимая непосредственное участие и в повседневной «суете мирской» и в крупных политических событиях. Игумены монастырей наравне с епископами выступали как дипломаты, судьи, посредники. В монастырях существовало резкое неравенство между бедняками без роду, без племени и выходцами из боярской или купеческой среды.
Высшие церковные власти — епископы и митрополит — могли быть выбраны только из среды монахов, которых в отличие от обычных попов и дьяконов называли черным духовенством.
Некоторые центральные монастыри, вроде Киево-Печерского (основанного в середине XI в.), стали своего рода духовной академией, куда охотно поступали сыновья крупных вельмож, стремившиеся сделать карьеру. В таких монастырях были хорошие библиотеки; здесь велись летописи, сочинялись проповеди, записывались внутренние монастырские события, прославлялись монахи «подвижники», «отшельники», «молчальники».