Кики Страйк и гробница императрицы
Шрифт:
— А тебе так ли надо идти с нами? — спросила я.
Со времен нашей последней встречи Кики заметно похудела. Черные брюки казались ей велики размера на три и не падали только благодаря накрепко затянутому ремню.
— Не следует ли тебе остаться дома при Верушке?
— Доктор говорит, состояние у нее стабильное. А от того, что я стану бить баклуши дома, Верушка не поправится,— отозвалась Кики.— По крайней мере, здесь я хоть кому-то смогу помочь.
— Тогда двинулись, что ли,— проговорила Ди- Ди.— А не то за нами, чего доброго, Айрисова няня увяжется.
—
— Под Чайнатаун,— отвечала Лус.
Лус повела нас через темные туннели Города- Призрака к тому месту, где сработала сигнализация. Едва оказавшись под Чайнатауном, мы услышали крики, вопли и проклятия на незнакомом языке. У самой моей щиколотки проскользнуло что-то теплое: мимо пробежала крыса, торопясь присоединиться к стае прожорливых тварей, что теснились у входа в воровской притон. Расшвыривая грызунов, мы пробрались внутрь. На шаткий стол взгромоздилась девочка, сжимая в руке свечу — жалкий огарок, по чести сказать. Крысы по очереди пытались вскарабкаться вверх по ножкам стола. Стоило грызуну перелезть через край — и девочка метким пинком отшвыривала его через всю комнату. Стоило нам переступить порог — и над моей головой пролетел комок грязной шерсти, шмякнулся о стену и снова проворно метнулся в очередь за поживой. Кто-то из Иррегуляров пронзительно взвизгнул. Я проследила взглядом, куда указывала пальцем Лус. Девочка, похоже, разлагалась заживо: ее руки и ноги были покрыты влажными зелеными пятнами и обильно сбрызнуты чем-то, изрядно смахивающим на кровь.
Почуяв наш репеллент, крысы расступились: разбежались по углам и оскалились на нас оттуда. При виде Кики незнакомая девочка словно окаменела. Судя по ее потрясенному виду, приди ей на помощь сам Джеки Чан, она бы и то удивилась меньше. Ди-Ди обрызгала ее репеллентом; девочка закашлялась и принялась отбиваться, едва не выбив флакон из рук своей спасительницы. Но, завидев, как крысы бросились врассыпную, она вроде бы поняла, в чем дело. Кики завладела ее рукой и внимательно осмотрела ее в свете фонарика; девочка не протестовала.
— Не прикасайся к ней! — завопила Лус.— Она, чего доброго, заразная!
— Спокойно,— отмахнулась Кики.— Это всего лишь краска.
— Да. Краска,— подтвердила девочка, быстро-быстро закивав головой.
Черная челка падала ей на глаза; она отвела волосы в сторону, чтобы разглядеть Кики во всех подробностях.
— Ты говоришь по-английски? — спросила Лус.
— Нет,— ответила девочка и, почувствовав наше разочарование, добавила: — Немножко.
— Как ты сюда попала? — спросила Кики.
Девочка в замешательстве покачала головой.
Кики задала тот же вопрос на кантонском диалекте и на мандаринском наречии, но безрезультатно.
— Похоже, она говорит только на хакка,— вздохнула Кики. И попыталась снова: — Лестница? Приставная лестница?
— Да-да, лестница.— Девочка указала на стоявшую в углу приставную лестницу, что вела к выходу из Города-Призрака.
— Ну, Ананка, пойдем-ка посмотрим, что там такое,— скомандовала Кики.
— А почему я?
В силу неведомой причины все опасные поручения
— Это для твоего же блага. Ты слишком долго просидела взаперти. Тебе нужна доза адреналина, причем срочно, а то ты того и гляди былую форму утратишь.
Поднявшись на семьдесят футов над воровским притоном Города-Призрака, мы открыли люк и оказались в похожем на темницу помещении. Я засадила себе занозу, приподнимая шероховатую половицу, и сослепу налетела на завал битого камня. За какие-то две недели домашнего ареста я и впрямь разучилась вести себя в экстремальной ситуации. Кики прижалась ухом к единственной двери.
— Слышишь что-нибудь? — прошептала я.
— Все тихо. Думаю, мы одни.
За «темницей» обнаружился лабиринт на скорую руку сооруженных комнатушек. Мы крались по коридорам, заглядывая в тесные «камеры», где еще недавно жили люди. Все они были пусты, если не считать одного-единственного матраса. Бетонный пол был заляпан краской. Многоцветные следы ног тут и там, и на одной из фанерных стен — ярко-алый отпечаток детской ладошки.
— Похоже, мы опоздали,— вздохнула Кики.— Детей перевезли в другое место.
— И что, как ты думаешь, они тут делали?
— Учитывая самоочевидные свидетельства, думаю, что рисовали красками.
— Всегда поражалась на твои дедуктивные способности,— поддразнила я.— А что именно они рисовали — идеи есть?
— Ну, как я вижу, в каждой из комнатушек брызги краски сконцентрированы в углу. То есть работали дети, по всей видимости, за мольбертами.— Опустившись на одно колено, Кики внимательно разглядывала синее пятно на полу,— Ультрамарин. Эту краску делают из толченого лазурита, и стоит она немало. Эти дети рисовали не просто ради собственного развлечения. Давай-ка вылезем отсюда и посмотрим, где мы.
Шаткая лестница вела из подвала на первый этаж. Мы вскарабкались наверх. Сквозь обширные дыры в крыше в помещение струился солнечный свет. В надземной своей части строение представляло собой голый остов, не более. Половицы и оконные рамы вырваны с мясом, остались лишь четыре кирпичные стены, да и те осыпаются. В сотнях укромных уголков и трещин ворковали голуби: их помет и перья превратили пол в произведение модернистского искусства. Кики подергала за ручку входной двери — заперто. Она налегла плечом. Громкий треск напугал прохожего: тот дернулся от неожиданности и выронил из рук ведро. На тротуар вывалились противные серые трепанги. Я оглядела окрестности за пределами ленты ограждения. Да мы совсем рядом с домом Уны!
— Совпадение? — предположила я, отлично зная, каков будет ответ Кики.
— Совпадений не бывает. Пойдем заберем девочку. И раз уж мы все равно здесь, попросим Уну перевести.
Броско разодетая телохранительница Уны стремительно сбежала вниз по ступеням крыльца, даже не взглянув в сторону малолетнего хулигана с пульверизатором, рисующего граффити на стене здания. Она тащила увесистый чемодан, и от былой ее улыбки и следа не осталось.
— Уна дома? — спросила Кики. И, не дождавшись ответа, повторила тот же вопрос на мандаринском наречии.