Киносценарии и повести
Шрифт:
– Дальше!!
– Ну а дальше чего? Дальше, собственно, гонорар. Или, точнее сказать, ставка: Вы ж мне не задание даете - мы пари заключаем. Правильно говорю?
– Ну так сколько?
Будь на месте Алексея кто другой: менее дерзкий, менее пьяный, меньше знающий своего шефа, - он, пожалуй, предпочел бы уйти от вопроса, прервать разговор и чесать отсюда куда подальше.
– Дачку Вашу, крымскую. Нам с Дусей очень кстати будет: на ее родину ездить...
– С Дусей?
– Невеста все-таки. Да. Дачку и
Наступила пауза, которую разрядил вернувшийся телохранитель - передал Алексею принесенную из "мерседесовского" бардачка магнитофонную кассету.
– У-гу, - кивнул Алексей и телохранитель растворился во тьме, из которой только что материализовался.
– Про дачку понимаю, - ответил, наконец, Паша.
– А зачем тебе половина дела? Сам же всегда говорил, как это все скучно... Бизнес...
– А это уж не Ваша печаль, - отозвался Алексей.
– Продам. Театрик открою. Или кино гениальное сниму. На "Золотого Льва". Знаете: приз такой есть: "Золотой Лев". Не зря все-таки ВГИК кончал. Лучший кинематографический институт современности!
– Годится!
– сказал Паша, словно выставив на тринадцать горку фишек.
– А если проиграешь?
– Н-ну...
– пожал Алексей плечами.
– Проиграю - что с меня взять? Проиграю - буду работать на Вас до старости.
– Нет, дружок, - сказал Паша мрачно.
– Проиграешь...
– и раздавил в руке высокий узкий стакан из-под манхэттена.
– Пусть будет как с той ставочкой... На девятнадцать. Только сразу и все! Без тылов и предварительных подготовок.
Осколки впились в Пашину руку, кровь потекла на крахмальный манжет.
– О'кей, - ответил Алексей.
– Бумаги!
– щелкнул пальцами в сторону бармена.
– Два листа. И копирку. Так сходи-принеси!
– прикрикнул на разведенные руки.
– Эй!
– окликнул.- А пока вот поставь это, - протянул принесенную телохранителем магнитофонную кассетку.
– Кровью подписываться будем?
– нагло кивнул на залитую кровью Пашину руку.
– Или у нотариуса заверять?
– Мы с тобой оба знаем, как с должников получать, - ответил Паша. Так что ни крови не надо, ни нотариуса...
Последние его слова потонули в звуках очередной Порошинской песни, врубленной услужливым барменом со спрятанного под стойкою магнитофона, завершив таким образом пусть несколько затянувшийся, но достаточно, надеется автор, напряженный пролог и дав подложку под титры картины.
***
Они закончились раньше, чем Певица допела, так что мы успели захватить хвостик песни в синхроне, увидеть очередной зал, много более скромный, чем предыдущий, окинуть беглым взглядом очень похожую на предыдущую публику и заметить в одном из дальних рядов деревянного, накрахмаленного Пашу и подпирающего стенку телохранителя-шофера.
***
Второй тем временем трудился на улице, возле служебного хода: воровато приоглядываясь, однако, стараясь
***
Маленькая, незаметная, вышла Певица через служебный с портпледом в вытянутой руке, и несколько поклонников, дожидавшихся ее на улице, пропустили мимо глаз, не способные даже допустить, что это - она, только что блиставшая на подмостках в сверкающем, ослепительно белом наряде.
Певица подошла к машине, сунула в дверцу ключик и обнаружила, что левое переднее колесо спустило.
Певица выругалась довольно грубо, хоть и себе под нос, бросила портплед на заднее сиденье, полезла в багажник за домкратом, но по пути обнаружила, что спущены и три остальные камеры.
Певица прикусила губу, провела ладонью по лбу так сильно, словно собиралась сорвать с него кожу - сдерживала себя от готовой взорваться истерики.
И тут, набирая скорость, вывернул из-за угла "мерседес", на заднем сиденьи которого расположился квадратный деревянный человек в смокинге.
Бандит в "тоете" при виде "мерседеса" глубоко вжался в сиденье, опустил голову, продемонстрировав таким образом, что не Пашино задание выполнял, коля шины "девятки".
"Мерседес" резко затормозил и лихо подкатил задним ходом к "девятке" Певицы.
Водитель выскочил, оббежал машину и распахнул дверь, из которой важно вышел деревянный, квадратный Паша.
– Евдокия Евгеньевна, - обратился к Певице.
– У Вас, я вижу, неприятности. Подвезти? А, может, он вот, - кивнул Паша на своего водителя, быстренько заклеит?
– Спасибо, Паша. У меня от ваших любезностей уже голова трещит... Поезжайте.
Квадратный постоял, решая: обидеться или проявить некоторую настойчивость.
Певица прервала его раздумья резким дублем последней фразы:
– Поезжайте, я сказала! Видеть вас не могу!
Квадратный Паша запунцовелся и плюхнулся в свой "мерседес", который тут же и рванул с места.
Певица заплакала...
...хлопнула дверцей...
...выбежала на дорогу - ловить машину...
...которая подвернулась почти сразу.
Второй тронул свою "тоету" вслед, снял трубку рации, нажал там на что-то и сказал:
– Выехала. На зеленой тачке... ММТ 34-12.
***
Другой молодой бандит, по стилю вполне подобный первому, и тут уже различие в чертах лица теряло какое бы то ни было значение, отозвался в такую же рацию.
– О'кей, понял!
– и глянул на часы.
Он сидел за рулем японского микроавтобуса, приткнувшегося в уголке арбатского переулка, между двумя сугробами заледеневшего, подтаявшего, черного весеннего снега.