Киносценарии и повести
Шрифт:
– А чего ты там? Проходи, садись...
– Не-а, - мотнул Леха головою.
– Недосуг. Ты здесь еще часа два пробудешь? Я за ключами от тачки приехал. А то у тебя клапана стучат. Пока поешь - подрегулируем.
Оркестрик во главе с дирижером ждал, пока Певица освободится, с показным терпением.
– Ой, Леша-Леша, - счастливо вздохнула Певица, передавая ему ключи. И чего б я без тебя делала?!
– Да ладно уж, - потупился Леха.
– Я к тебе тоже вот... привык...
– Где ты сегодня вечером?
– У тебя, у тебя...
– и, снова чмокнув Певицу,
– У нас, дурачок...
– сказала она тихо - получилось, что самой себе...
***
По телевизору шел какой-то дурной американский мультик: Утиные Истории или что-то в этом же роде. Нормальные взрослые люди смотреть это ни с того ни с сего попросту не могли, поэтому увиденная нами мизансцена скорее всего попросту символизировала семейную идиллию у нас: Певица сидела в уголке дивана и тихо поглаживала остатки волос на плешивой голове Лехи, лежащей на ее коленях. Сам Леха растянулся на диване во весь свой рост...
– Ты сколько раз была замужем?
– спросил он.
Певица нажала на кнопочку "mute" пультика управления телевизором и, некоторое время послушав воцарившуюся паузу, ответила:
– Я ж тебе говорила: два.
Выдержала еще одну паузу и осторожно спросила:
– А что?
– Я тоже - два. Первый раз сдуру, по молодости...
Певица улыбнулась и понимающе кивнула: видно, и у нее тоже первый раз был сдуру и по молодости.
– А вторая...
– продолжил Леха.
– Вторая была в порядке. Настолько в порядке, что не согласилась терпеть, что я пью. Хотя, пьяный я, в общем-то, тихий... А там, на Дальнем Востоке, не пить просто нельзя. Здесь я уж... не так совсем. Не то, чтобы вовсе, но все-таки...
– Папа тоже выпивал, - сказала Певица.
– До первого инфаркта. А потом - как отрезало...
– Волевой, - прокомментировал Леха.
– Мама злилась, а я - понимала. Вот веришь, нет?
– То-то и оно, что мама злилась...
Помолчали, поглядели на экран. Певица снова нажала на кнопочку "mute" и утки понесли свою чушь.
– Я к чему этот разговор затеял?
– задал Леха риторический вопрос. Вот мы взрослые люди... Независимые... Самостоятельные... Живем, как нам удобно... Правильно я говорю? Как нам нравится, в общем... Тебе... Мне... И вместе с тем - без обязательств. Правильно?
Певица кивнула головою, соглашаясь с последними сентенциями, но как бы не понимая, к чему они должны привести. Леха продолжил:
– А все эти браки... которые можно заключить, расключить... Ты вообще-то крещеная?
– У-гу, - кивнула Певица.
– Мода такая была. Протест выражали... Целой компанией ездили в Переделкино, креститься. Москонцертовской... Смешно. Сейчас, как поглядишь, как эти попы на экране кувыркаются...
– Да не о них речь... Короче, ты уж, наверное, поняла, к чему я веду? Обвенчаемся, а? Бог с ними, с попами... Главное, чтоб миг такой был, когда мы оба сказали бы перед... ну, небом, что ли... Я ведь так понимаю: веришь ты в Бога, не веришь, но не считаешь же, что вся жизнь здесь...
– обвел Леха рукою круг, должный, видимо, обозначить дольний мир.
– Не считаю, -
– Вот, - резюмировал Леха.
– И я. Так кк?
– Ой, Леша-Лешенька! Согласна! Согласна! Конечно ж - согласна!!
***
– Приглашали, Павел Самуилович?
– вошел Алексей в кабинет.
– У-гу, - согласился Паша.
– Привет, - и, привстав из-за стола, протянул для пожатия руку.
– Садись-ка.
Алексей сел.
– Во-первых, - сказал Паша, - чтоб больше не было недоразумений, я хотел бы закончить тему Каленова. Да, я пошел против него. Да, я знаю: это дело опасное...
– Смертельное!
– возразил Алексей.
– Смертельное, - согласился Паша.
– Но если я с этим не разберусь, каждый месяц, каждый день он будет задвигать меня все дальше назад. Правильно?
– Правильно, конечно. Но и на этом самом заду годовой оборот тысяч в триста вам обеспечен всегда.
– А зачем мне эти деньги, Леша? Еще один "мерседес" купить? Еще одну дачу построить? Больше фишек на тринадцать положить? Не с тремя девками спать, а сразу с пятью? Ведь ты-то должен знать, зачем я затеял этот бизнес, ты же у нас - психолог. Я всю жизнь хотел работать в полном соответствии со своими силами, со своими возможностями. Ну... в крайнем случае - с объективными обстоятельствами. А не в соответствии с ограничениями, которые мне ставят сверху. Тут уж все равно получается: Каленов или большевики.
– Вам тогда, - ответил Алексей, - тоже придется обзавестись... гвардией. А не этими двумя сопляками, - кивнул куда-то вниз.
– Оружием и всем таким прочим. С определенными людьми повязаться... Грех на душу то и дело брать. Вы к этому готовы?
– Пока - нет, - ответил Паша.
– Но если Каленов начнет... В общем, если боишься - выход для тебя свободен. Долю свою в случае чего получишь деньгами. И друзьями можем остаться...
– Хорошо, Павел Самуилович, - сказал Алексей.
– Подумаю.
– Ну и ладно, - закрыл Паша тему.
– А теперь посмотри вот сюда.
Паша нажал на переносном пульте кнопочки, щелкнул, завращал кассетами видеомагнитофон, вспыхнул экран телевизора и на нем возникала интервьюируемая Матвеем Гонопольским в дурацкой его кепочке Порошина.
– Вы правы, Матвей, - сказала.
– Я действительно встретила... человека. Мне б не хотелось ничего раньше времени афишировать, но я...
– улыбнулась в камеру наивно и беззащитно, - я - счастлива.
На этой улыбке Паша и сделал с пультика стоп-кадр.
– Уже видел?
– поинтересовался.
– Че-ло-век?
– Не-а, - мотнул головой Алексей.
– Но приятно.
– Так вт, - сказал Павел.
– Бла-а-родство не позволило тебе скрыть от Порошиной, что я напустил на нее хулиганов. Хотя, в скобках заметим, это был вовсе не я...
– Но я же...
– попытался возразить Алексей, но Паша его резко оборвал:
– Оставим, не важно! А теперь то же самое бла-а-родство не позволяет мне держать от нее в тайне условия нашего пари. Копию которых сегодня утром она и получила. А чего? Пари - это, в конце концов, борьба.