Кинжал дракона
Шрифт:
И затем, в самый последний момент, он ушел от прямого столкновения, повернул коня на обочину дороги и скрылся во тьме.
– Юноша! – раздался телепатический вопль протеста.
– Заткнись! – прорычал в ответ Гэри.
До рыцаря Редарма не сразу дошел смысл происшедшего.
– Вероломство! – взревел он в сторону затихающих звуков эльфийских колокольчиков. – Трус! Предатель! Убейте их всех! – Разъяренный рыцарь оглянулся назад, в сторону таверны, затем туда, где находились друзья Гэри, – в воздухе растворялись очертания коня и пони.
Ошарашенные лучники беспорядочно выпустили несколько
В лицо Гэри дул упругий ветер, ветер свободы, который почти стер непрекращающуюся ноющую боль в боку. Он перехитрил врагов, обратил против них самих строгую приверженность кодексу чести. Он знал – они будут твердо убеждены, что он не станет уходить от честного поединка. Но Гэри не из тех, кто смешивает честь и глупость. И у него не было ни доспехов, ни даже щита, чтобы отклонить выпад смертоносной пики рыцаря Редарма.
Он услышал, как неподалеку от него просвистела стрела. Но больше его обеспокоил стук копыт – это враги бросились в погоню. Он низко склонился в седле, приказал колокольчикам перестать звонить и доверился своему скакуну.
Кэлси не солгал относительно быстроногости коней, шум погони за спиной Гэри быстро затихал по мере того, как Гэри скакал по холмистым полям. Он услышал отдаленный перезвон таких же, как у него, эльфийских колокольчиков, и принял его за сигнал от своих друзей. Конь, кажется, придерживался того же мнения, потому что вильнул в сторону, захрапел, и Гэри полностью доверился ему. Несколькими мгновениями спустя Гэри различил темнеющее препятствие – по-видимому, каменную стену. Усомнился он в правильности выбранного направления или нет, для коня значения не имело, потому что он даже не думал сворачивать в сторону, а лишь поддал скорости.
Когда Гэри, еще в своем мире, смотрел по телевидению скачки с препятствиями, то это выглядело таким легким и изящным занятием. И в самом деле, конь из Тир-на-н'Ог с легкостью перемахнул через низкую стену и теперь завис в воздухе на противоположной ее стороне, на расстоянии больше дюжины футов от нее.
Однако предстояло еще приземление. В этот момент уважение, которое Гэри питал к всадникам с гордой осанкой из телевизионных скачек, возросло в десять раз. Когда передние копыта лошади ударили в землю, его дернуло вперед и он чуть было не вылетел из седла, затем хлопнулся обратно, хотя, разумеется, попадание было не совсем точное и пребывание в седле было недолгое, учитывая, что через долю секунды о землю ударились задние копыта лошади и она приземлилась теперь уже всем своим весом.
Гэри уже давно перестал дышать. Его так растрясло, что он уже напоминал сам себе яйцо всмятку.
Он все еще сидел скорчившись, когда догнал остальных, включая Кэлси, и на скаку вклинился в цепочку рядом с бароном Пвиллом.
– Отлично! – с чувством искреннего облегчения воскликнул барон и звонко шмякнул Гэри по плечу, от чего раненый и чуть ли не теряющий сознание Гэри непременно свалился бы с лошади, не окажись под рукой Джено, – тот грубоватым гычком пихнул его в противоположную сторону, словно водворяя на место дыню или мяч.
Остальные, не зная причин такого состояния Гэри, озадаченно наблюдали, как тот пытается укрепиться в седле, но то и дело сползает с него и теряет равновесие.
– По-моему, мне нужна помощь, – из последних сил объяснил молодой человек и на этот раз действительно упал, рухнул на землю между своей лошадью и Пвилловой. Из раны в боку обильно струилась кровь.
Глава одиннадцатая
КОНЕЦ ДУХОВНОСТИ
– Для чего ты приволок его сюда? – Вопрос звучал словно бы издалека, но Гэри узнал голос, принадлежащий Кэлси. Тон у эльфа был недовольный.
– Я уже объяснял тебе раньше, – отвечал Микки. – Это больше, чем твое копье и твои доспехи, больше, чем сам Роберт.
– Я сыт по горло всей этой китайской грамотой.
– Он ведь все-таки вывел нас из этой переделки, – робко вставил другой голос, барона Пвилла.
– Он обесчестил и себя, и нас! – взорвался Кэлси.
Гэри лежал ничком. Прежде чем он расслышал этот разговор, он пытался убедить свои сонные глаза открыться, пытался побудить измученное тело встать. Но теперь, когда он знал, о чем говорят его друзья и о ком они говорят, он не так уж жаждал присоединиться к беседе.
– Нельзя было ожидать от парня победы в этой схватке, – справедливо рассудил Микки – У него ведь не было даже доспехов!
– Он вызвал этого человека, – провозгласил Кэлси таким тоном, что стало ясно – его выводы по поводу Гэри Леджера окончательны и обжалованию не подлежат, как не подлежит обжалованию движение гвоздя, загоняемого в крышку гроба. – Он вызвал его на честный поединок.
– Он перехитрил этого человека, – поправил его Микки. – И сделал это более чем кстати. Кроме того, ты единственный из нас, кто сердится на парня. Даже Джено, который в сражении не уступит и тебе, чувствует, что обязан этому парню жизнью.
– Дворфы не смешивают глупость с честью, – вступил в разговор еще один голос, голос Джено. – Это любимое занятие эльфов, а иногда людей, хотя верить все равно ни одному человеку нельзя, даже на честное слово.
Гэри, мигая, открыл глаза. Он лежал на спине, погрузившись в мягкий клевер. Ночное небо и мерцающие звезды создали такое великолепное полотно, какого ему никогда прежде не доводилось видеть. По левую руку от себя он увидел лошадей, а также Джено и Джербила, разъезжающих на квадрисооружении гнома. Прямо напротив Гэри вокруг тлеющих углей сидели другие его компаньоны, в числе них барон Пвилл, с энтузиазмом выскребавший из небольшой миски остатки похлебки.
– А он жив? – с характерной грубоватостью осведомился Джено, когда они с гномом проезжали мимо Гэри.
– О, разумеется, – отвечал Микки. – Его рана не так уж тяжела, а благодаря целебной мази она должна полностью затянуться.
Гэри инстинктивно притянул руку к боку, ощутил приложенный к нему компресс. К его удивлению, острой боли уже не было, осталось лишь затихающее тупое нытье.
– Вы заметили какие-нибудь признаки погони? – осведомился Кэлси.
– Признаков навалом, – со смешком отвечал Джено. – Но все в неправильном направлении. Шайка Гелдиона окончательно сбилась со следа, когда Микки сделал так, что звон лошадиных колокольчиков стал доноситься как бы с севера.