Кио ку мицу! Совершенно секретно — при опасности сжечь!
Шрифт:
В минувшем году для японской военщины сигналом к наступлению на Россию должно было стать падение Москвы. Москву отстояли. Теперь таким сигналом должен был стать город Сталинград. Последователи Кондо — движения по императорскому пути — ни при каких обстоятельствах не оставляли мысли о присоединении к империи советского Дальнего Востока.
Прокурор и следователи с нетерпением ждали, когда Зорге закончит свои письменные показания. А Зорге не торопился, он работал медленно и писал только о том, что не могло иметь никакого оперативного значения для работы Центра.
Свою исповедь он закончил строками:
«Главная моя цель заключалась в том, чтобы защищать социалистическое государство, чтобы оборонять
Советский Союз не желает политических конфликтов или военных столкновений с другими странами. Нет у него также намерения совершать агрессию против Японии. Поэтому я и моя группа приехали в Японию вовсе не как враги Японии. К нам никак не относится тот смысл, который вкладывается в обычное понятие «шпион». Лица, ставшие шпионами таких стран, как Англия или Соединенные Штаты, выискивают слабые места Японии с точки зрения политики, экономики или военного дела и направляют против них удары. Мы же, собирая информацию в Японии, исходили отнюдь не из таких замыслов… Центр инструктировал нас в том смысле, что мы своей деятельностью должны стремиться отвести возможность войны между Японией и СССР. И я, находясь в Японии и посвятив себя разведывательной деятельности, с начала и до конца твердо придерживался этого указания.
Основным источником информации для меня было германское посольство в Токио. Информация предоставлялась мне добровольно. Для того чтобы получить ее, я не применял никаких действий, которые могли бы быть наказуемы. Я никогда не прибегал к угрозам или насилию…»
Это была линия защиты Рихарда Зорге. Он, как артиллерийский разведчик, стремился теперь принять огонь на себя, отвести удар от товарищей. Иначе Зорге и не мог поступить. Боец-интернационалист Рихард Зорге, человек высокого гражданского, партийного долга, исповедовал чувство товарищества, братства людей, объединенных одной благородной, гуманной идеей. Эта идейность придавала уверенность, стойкость и в его последней борьбе, когда все уже было совершено и оставалось до конца сохранить свою честь и достоинство. Мало быть героем при жизни, нужно не запятнать себя мимолетной слабостью перед смертью, нужно уйти из жизни с поднятой головой… Так и хотел поступить Рихард Зорге, подготовленный к честной смерти всей своей героической жизнью.
Следователи, государственный прокурор получили наконец письменные «показания» Рихарда Зорге. Но это было совсем не то, чего они ожидали. Вместо показаний по делу в их руках были воспоминания, размышления, завещание человека, излагавшего историю своей жизни.
И вновь начались долгие, изнуряющие допросы. Теперь следователи располагали основной уликой против организации Рамзая — папкой расшифрованных донесений, которые организация посылала в Центр в продолжение многих лет. Получалось, что лишь за последние три года в эфир ушло 65 420 пятизначных групп. Это 327 тысяч цифр! Следователи по делу группы Рамзая скрупулезно подсчитали все по годам. Получалось, что в 1939 году тайный передатчик Рамзая послал в эфир 23 139 цифровых групп, шифровавших секретные донесения Зорге. В сороковом году радист Клаузен работал еще интенсивнее, передав в Центр 29 179 цифровых групп. В следующий год их было меньше — всего тринадцать тысяч, но следователи установили, что объем информации и ее значимость не уменьшились, скорее наоборот.
— Вы признаете эти цифры? — спросил следователь на допросе.
— У меня не было времени заниматься такими подсчетами, — ответил Зорге. — Но я думаю, что, если никто другой не передавал сообщений из Японии на нашей волне, вероятно, это так. Только полагаю, что это далеко не все.
— Что значит — не все? — спросил следователь.
— Разве вы можете быть уверены в том, что ваши радиоперехватчики так уж идеально работали? Многое могло пройти помимо ваших радистов.
— Нам вполне достаточно и того, чем мы располагаем, чтобы привлечь вас к суду.
— О, тогда вам не нужно так уж много знать! Достаточно нескольких фактов. Когда мы радировали в Центр, начинали маршировать миллионы…
Следователь зло посмотрел на арестованного. Поведение Зорге выводило его из равновесия. Принимая огонь на себя, он отвлекал внимание следователей от своих товарищей.
Когда Рихарду предъявили перечень информации, которые он направил в Центр, Зорге насмешливо воскликнул.
— Я даже не представлял себе, что мы так много сделали…
Здесь были сообщения о том, что генштаб решил модернизировать свою армию по германскому образцу, обзор военной промышленности с перечислением заводов синтетического бензина, алюминиевой промышленности, самолетостроения. Из старых передач следователь напомнил сообщение о торпедном заводе в Нагоя, укрытом под видом предприятия, изготовляющего фарфоровую посуду. Рихард послал это донесение, когда первый раз встретился с Оттом, тогда еще безвестным подполковником и наблюдателем в японском артиллерийском полку.
Вот сведения о численном составе Квантунской армии, номера дивизий, прибывших из Японии и Северного Китая.
А это — последние расшифрованные телеграммы: предупреждение о том, что на советско-германской границе сосредоточено девять армий. Рихард вспомнил — он получил эту информацию от полковника Шолля, переведенного в Токио из Сиама.
Дальше шла информация о национальных запасах бензина с подробными цифрами, выводами: в морском флоте запасы в четыре раза больше, чем в сухопутной армии. Вывод — предстоят действия военно-морского флота, агрессия Японии направляется на юг.
Вот последние в этом, 1941, году донесения — Япония не решается напасть на Советский Союз…
Следователь читает монотонно, взглядывая на Зорге сквозь толстые чечевицы очков. Рихард слушает, но мысли подпольщика далеко… Да, немало сделал он со своими упорными и решительными парнями для защиты родины, для сохранения мира. На лице Зорге улыбка удовлетворения, и следователь непонимающе глядит на этого странного человека, улыбающегося на допросе…
В мае 1942 года в японской печати появилось первое сообщение об аресте группы Зорге.
«Во второй половине октября 1941 года, — говорилось в сообщении министерства юстиции, — токийское полицейское управление арестовало ряд лиц, принадлежащих к международной шпионской организации, возглавляемой доктором Рихардом Зорге. Недавно прокуратура токийского окружного уголовного суда закончила расследование по делу главных участников этой организации. Пять человек, составляющих ее ядро, привлекаются к уголовной ответственности по обвинению в преступлениях, предусмотренных законом об охране военных тайн. Сегодня в токийском уголовном суде начинается процедура предварительного следствия»
Далее перечислялись фамилии подсудимых, сообщался их возраст, профессия, домашние адреса: доктор Рихард Зорге, 47 лет, корреспондент газеты «Франкфуртер цайтунг» в Японии; Бранко Вукелич, 38 лет, сотрудник агентства Гавас; Иотоку Мияги, 40 лет, художник; Ходзуми Одзаки, 40 лет, бывший сотрудник правления Южно-Маньчжурской железной дороги; Макс Клаузен, 44 лет, владелец светокопировальной мастерской…
«Осенью 1933 года в нашу страну прибыл Рихард Зорге, получивший задание от Коминтерна создать в Японии разведывательную организацию красных. Здесь он связался и объединил свои усилия с Бранко Вукеличем. В дальнейшем к ним присоединились Одзаки, Мияги и Клаузен. Упомянутые пять человек образовали ядро тайной разведывательной организации. В продолжение многих лет, начиная с момента своего объединения и вплоть до ареста, обвиняемые занимались сбором различной секретной информации, касающейся положения нашей страны, и с помощью технических и других средств связи передавали добытую информацию в свой „Центр“.