Шрифт:
Вечерком, 6 января, напившись чая, собирался уже идти топить баньку, чтобы с жёнушкой своей, красавицей Василисой, помыться, потереть друг другу спинку и напариться.
– Вася!
И красавица Василиса, присев на мои колени, приобняла меня.
– Сходи за ёлкой. Пусть ребятишки порадуются.
– Да уж Новый год давно, Вася …
– Рождество завтра, Вася. Сходи. А уж я …
И она так прижалась ко мне, что я, не раздумывая, согласился.
Тут такое дело: за ёлочкой, ребятишкам, я ходил 31 декабря. Но
А вернулись мы пару часов назад.
– Схожу, лапонька моя.
– Вот и ладно, милый. А я ребятишек пораньше, ноне, спать уложу.
Я оделся в комбез, валенки и шапку. Топорик сунул в чехол на комбезе. Взял лыжи в кладовке и вышел на улицу.
Было пасмурно, тихо, и шёл снег.
Морозец градусов двенадцать.
Фонарик у меня закреплён на шапке, и я включил его.
Затянул крепление и пошёл, через огород, к лесу.
Лыжню ещё не сильно замело, и я шёл споро.
От моего огорода, до леса, километра два с половиной, и через двадцать минут я уже был у кромки леса.
Остановился, глянул время на сотовом – 22:30.
– Таак. Туда же, где и в прошлом году?
У меня была полянка в лесу, где я выбирал небольшую ёлку уже второй год.
Лыжи снял, и воткнул в снег.
Я пробирался по глубокому, пушистому снегу к своей полянке, когда что-то, пролетев прямо над моей головой, врезалось в большущий сугроб, шагах в двадцати впереди.
Я, на всякий случай, спрятался за большой разлапистой елью, и погасив фонарик, притаился.
– Твою же мать! Где ты, чертовское отродье? От меня не спрячешься! Вот щас отыщу крестик …
Голос был низкий, басовитый и выдавал человека с большой силушкой.
Я выглянул из-за ели.
В снегу рылся мужик одетый в короткий, перепоясанный тулуп. В кожаных сапогах с длинными голенищами. На голове малахай, весь в снегу.
Что-то чёрное, и с хвостом, промелькнуло за сугробом.
Мужик выпрямился.
– Далеко не уйдёшь! – и погрозил кулачищем.
Я скорее почувствовал, чем услышал.
И обернулся.
На снегу, в двух шагах от меня, стоял чёрт!
– Ччёрт! – невольно выругался я, и замер.
Чёрт не исчезал, и я подёргал себя за нос.
– Тсссс …
Чёрт прижал крючковатый палец к тонким губам.
Я включил фонарик.
Но Чёрт не исчез.
Только отчётливее и рельефнее стало видно это существо, не отбросившее тени от света фонаря.
Он был вполовину меня ростом. Копытца на ногах, козлиная бородка. Нос пуговицей. Красные губы, на чёрном, обросшем густой щетиной, лице, и красные глазки, в которых плясали желтые бесовские огоньки. На голове явно просматривались рожки, а по снегу, за ним, влачился длинный хвост. Хвост был необычайно подвижен: то подёргивался, то скручивался верёвкой, то, вдруг, взлетал
Несмотря на отвратный вид существа, было в нём что-то дьявольски изящное!
Я перевёл дух и потянул топорик из чехла.
Чёрт, не упуская из виду мужика, роющегося в сугробе, взглянул на меня и покачал головкой.
Не члена. А той, что с рожками.
– Не выдавай меня, Василий.
Шевелились только губы Чёрта, но я отчётливо услышал каждое слово.
Чёрт бочком, следя и за мной, и за мужиком, подскакал ко мне.
– Это Вакула, кузнец из Диканьки. Мы малость заплутали. Он сам виноват: всё совал свой крестик мне под нос. Ну и обронил.
– Ты не прячься! Не прячься!
Я выглянул из-за ели: мужик уже полсугроба разгрёб.
– Можа ты его урезонишь? Только не разозли. Крут Вакула на расправу.
Чёрт почесал под хвостом и чихнул.
Мужик выпрямился и уставился на ель, за которой мы прятались.
– Ну ка выходи! – грозно насупился он, уперев кулачищи в бока.
Меня словно подтолкнул кто-то, и я шагнул из-за ели.
Мужик растерялся.
Я молчал.
– Ты кто такой?
– Вася.
– Вакула. Ты чёрта не видел?
– Да здеся я – высунулся Чёрт, видимо рассчитывая, что, при мне, кузнец не станет его ловить.
С необыкновенной ловкостью Вакула метнулся к чёрту.
Он бы сшиб и меня, да я успел отскочить.
Вакула обнимал ель.
Я выбирался из снега.
Чёрта, не было!
– Далеко не уйдёшь!
Вакула отшагнул от ели.
– Вася, помоги крестик найти.
– Да у меня под снегом капканы спрятаны! – вдруг брякнул я.
Чёрт, как ошпаренный, выскочил из-за сугроба и оказался перед Вакулой.
Хотел увильнуть, но кузнец уже накручивал его хвост на руку.
– То-то же! – и занёс кулак.
Чёрт бухнулся на колени – Только не бей, Вакула. Я крестик буду искать.
– Крестик я сам найду. А ты осмотрись, далеко ли нам ещё до столицы.
Чёрт полез на ель, а мы с Вакулой продолжили искать крестик.
Искал Вакула, а я подсвечивал фонариком.
– Да не ищи ты! – Чёрт спрыгнул на снег – Тут итить то с полверсты
Вакула выпрямился, а я посветил фонариком в рыло Чёрта.
– Вона, стольный град Петербург – хвост у Чёрта выпрямился, указывая в сторону моей деревеньки.
– Идём – Вакула обтряхивал с тулупа снег – Опосля найдём
– Стоп, ребяты! – встрял я – Там моя деревенька А до Питера тыщ семь вёрст, с гаком.
Вакула уставился на Чёрта.
Чёрт уставился на меня.
– Черевички, Оксана – как в бреду пробормотал Вакула.
– Какие черевички? Какая Оксана? Год то на дворе какой?
Кузнец меня не услышал, а Чёрт уточнил.
– И какой же?