Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.18
Шрифт:
– Наверное, вы имеете в виду полководца Кутузова, а не Ворошилова? – спросила репортерша карманного телевидения «Мышка».
– Может быть, – согласился Сильвер. – Я его не узнал. Но он меня узнал сразу. А как узнал, говорит: «Возьми, Сильвер, дивизию, догони Наполеона, отними у него наши сокровища». Ну я и согласился... А теперь я сделаю перерыв, чтобы выпить стаканчик рома за ваше здоровье, друзья.
В одной бутылке еще оставалось немного на дне. Сильвер допил остаток, вытер рот рукой.
– Продолжать? –
– Продолжать! – хором закричали журналисты.
– Настиг я французского императора в лесу, чуть-чуть не догнал. Если бы у меня фрегат был или хотя бы канонерская лодка, наверняка бы он был мой. Но, как вы знаете, моряки в седле не мастера, нет, не мастера. Умчался он... Только шляпу свою, знаменитую треуголку, потерял. Упала она в снег. Я ее взял, надел, а то подмораживало. Потом война кончилась, вернулся я к своим морским подвигам, но шляпу редко снимал с головы. Только когда мылся. Так что прошло двести лет, прежде чем я ее перевернул и заглянул внутрь. И вижу – черт меня разрази! Там же карта! Я ее – в компьютер, а компьютер мне – это, говорит, озеро Глубокое. Так я же его у того озера и гонял! Понимаете? Сегодня ночью я, чтобы никого не беспокоить, слетал туда, вытащил, что мог, а потом объявил это по институту. Вот и все. Спасибо за внимание.
Раздались бурные аплодисменты.
Сильвер кланялся. Он принял шум всерьез, думал, что ему поверили – поздравляют с таким подвигом.
На самом же деле журналисты не настолько глупые люди, чтобы поверить старому пирату. Они от смеха даже корчились.
Потом кто-то из них крикнул:
– Здесь найдется кто-то, кто знает, что же было на самом деле?
– Еще рано, – ответила журналистам Лена Простакова. – Приходите после десяти утра, когда на работу придут настоящие сотрудники.
– Ах так! – возмутился Сильвер. – Значит, я не настоящий? Тогда я требую расчета. И уйду на фабрику мягких игрушек, меня давно туда звали.
Но конечно же он никуда не ушел, а лег проспаться на продавленном диване.
Потом приехал директор. Алиса пошла к нему в кабинет и рассказала про треуголку Наполеона и про ночной полет к озеру Глубокое.
– Верить-то я тебе верю, – сказал директор Института времени, – но не все понимаю. Объясни, пожалуйста, с чего это вдруг вы помчались на это озеро? Никого не предупредили, никому не сказали. Это же нехорошо!
– Я боялась, что мне никто не поверит, – сказала Алиса.
– А если еще подумать? – спросила Елена Простакова, которая вошла в кабинет директора.
– А если еще подумать... – И тут Алиса поняла, что лучше рассказать правду, и тогда все останутся друзьями.
И она рассказала про свиток для Платона, рассказала, как решила отдать письмо Платону, тем более что там была надпись на языке атлантов. Платону это нужно для работы. Она рассказала, как прилетела на Сицилию и
В этом месте директор покачал головой и произнес:
– Я об этом знал, читал где-то, но там не было сказано, кто его выкупил.
– Его друг Дион, торговец книгами Иов из Финикии и немножко я...
Тут директор совсем удивился, зажмурился на секундочку, а потом догадался и громко спросил:
– А не могло так быть, что тебе понадобились деньги? Что ты думала, где найти деньги, и вспомнила, что клад Наполеона может лежать на дне озера и, значит, он никому не принадлежит?
– И тогда ты взяла клад... – начала Лена Простакова, но Алиса перебила ее:
– Я взяла всего несколько золотых колец, и мне их вернули, так как у Иова нашлись деньги.
Алиса откинула полу длинной туники, вынула из кармана шортов связку колечек и положила на стол директора.
Директор кивнул, ему все было понятно, а раз все понятно, то уже не очень интересно. Таким он был человеком. Он хотел было отпустить всех, но прежде задал еще один маленький вопрос:
– Так ты отдала письмо Платону?
– Разумеется, – ответила Алиса.
– А вот это никуда не годится! – сказал директор.
Правда, было видно, что он не сердится.
– Вы не правы, – возразила Лена Простакова. – Ведь это письмо какой-то наш дурак уже притащил из Древнего мира. Почему бы теперь ему и не вернуться на место?
– Да, почему бы? – спросил директор и задумался.
– Мне можно идти? – осторожно спросила Алиса. – А то дома, наверное, с ума сходят.
– Ничего подобного, – сказал директор. – Я уже все всем объяснил еще с вечера. На то я и директор, что знаю многое заранее. Жалко, что ты отдала письмо...
– Я сделала копию, конечно, сделала, – сказала Алиса, – спросите компьютер.
А компьютер, который имеет обыкновение подслушивать все разговоры в институте и даже в них вмешиваться, когда сочтет нужным, тут же сказал:
– Информация верная. Копия надписи на неопознанном языке хранится у меня в памяти.
– Тогда, – сказал директор компьютеру, – займись на досуге расшифровкой.
– А я уже занялся.
– И что же?
– А то, что надпись сделана на том же языке...
– Ах, правильно! – закричала Алиса. – А я ломала голову, где я видела такие же буквы.
– Где же? – спросила Лена Простакова.
– Сейчас принесу, – ответила Алиса.
– Не стоит, – сказал голос компьютера.
Дверь в кабинет директора раскрылась, и в кабинет въехал робот-тележка по имени Грузик. На его платформе спала черепаха, а на панцире черепахи была видна надпись на том же языке, как в письме Платону.
Глава двадцать третья
ТАЙНА ЧЕРЕПАХИ