Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.6
Шрифт:
И наступила тишина. Нет, не наружная – снаружи все так же шумели сосны, наклонившись, старый генерал спрашивал: «С тобой все в порядке, принцесса?» Тишина царила внутри – то, второе существо, исчезло…
Король Лигона возвратился к остальным охотникам через час. Спереди через круп коня был перекинут маленький олень. Бо Нурия был доволен собой и принялся издеваться над родственниками и друзьями, которые не умеют охотиться и которым лучше сидеть дома. Те отшучивались, они уже напились рисовой водки и наелись. Никакой король им не был страшен. Да и король понимал, что
Бо Нурия не стал пить водку, он уже возвратился к заботам и дурным мыслям, но ему не с кем было говорить, кроме племянницы, потому что остальные были пьяны либо, как Бо Пиньязотта, немолоды и заснули на привезенных из города шкурах.
Дороти тоже хотела поговорить с королем.
– Дядя, – сказала она, – на твоих землях, как мне сказали, была война между чужими людьми, которые прилетели со звезд.
– О чем ты говоришь? – Король отщипывал куски лепешки и запивал горным пивом.
– Мне рассказывали многие. Даже уважаемый Бо Пиньязотта.
– Старик выживает из ума.
– Я позову его, и он все повторит.
– Я знаю, о чем они все сплетничали. Пять лет назад здесь были злые духи. Потом они убрались восвояси.
– Ты веришь в злых демонов?
– Как можно в них не верить, если они живут везде? Если злые наты живут на каждом большом дереве, в каждом покинутом доме?
– Я не верю в злых натов, но я верю в злых людей.
– Откуда же они заявились?
– Со своей звезды.
– Тогда это тем более наты. Под видом людей. Это бывает. Такие демоны особенно опасны.
– Но они воевали между собой.
– Нет предела наглости и злобе натов.
– Мне говорили, что там осталось их оружие.
– Может быть.
– Оно может пригодиться нам?
– Не может пригодиться человеку оружие демонов.
– Мы не видели демонов, мы не видели их боя, мы не видели оружия! – возмутилась Дороти. – Даже в момент, когда нам нужна помощь с любой стороны, когда нам нужны пушки, в это время ты не хочешь посмотреть. Только посмотреть!
– Это слишком опасно.
– Опаснее, чем армия Бодопаи?
– Я не знаю, Ма Доро… я не знаю. И ты для меня чужая. Ты не боишься богов. Может, у тебя есть свои, английские боги?
– Я поеду туда. Я думаю, что после их войны остались нужные для нас вещи.
– Не смей! Там таится смерть! Там даже птицы не пролетают.
Черты лица Бо Нурии исказились гневом и страхом – он на самом деле испугался за свою наследницу. Ведь для него бирманская армия – это зло понятное: это слоны и кавалерия, это пушки и пехотинцы, это, в конце концов, сборщики налогов и оккупационные власти. Но иметь дело с натами, злыми демонами с неба, может, и погибшими, но опасными, он не собирался.
– Если ты не дашь мне людей, я поеду сама, одна, – ответила Дороти.
– Кто подучил тебя?
«Вот именно – подучил. Кто подучил меня?» Но внутренний голос молчал, вместо того чтобы подсказать, как убедить дядю.
– Если мы найдем там пушки или ружья, то мы сможем воевать с бирманцами.
– А ты знаешь, сколько нужно для этого пушкарей?
Дороти понимала, что дядю не переспоришь. Он упрям… как она сама.
Более того, Дороти уже поняла, что, даже если она никогда не услышит внутреннего голоса, если никто не попросит ее отправиться
Так она и сказала дяде, садясь на коня и направляясь обратно во дворец. Пиры с мужчинами ее не интересовали.
Во дворце, пока не приехали охотники, Дороти разговаривала со служанками и слугами – она хотела узнать все, что можно, о сражении в джунглях и о том, где же оно происходило. К вечеру она уже знала, в каком направлении надо ехать от Лиджи, чтобы отыскать ту долину.
Дороти больше не беседовала о битве с дядей, но знала, что поедет в джунгли. Следовало лишь выбрать время, а это было нетрудно, потому что король Лигона спешил завершить важные поездки по соседним горным княжествам, прежде чем зарядят дожди и горные дороги станут непроезжими. Следовало лишь подождать очередной отлучки дяди.
Дороти подождала три дня. На четвертый Бо Нурия выехал к князю озера Инь, мелкого, прогретого солнцем водоема длиной в тридцать миль, на котором стояло на сваях несколько деревень, а жители передвигались между деревнями на лодках. Он предлагал Дороти поехать с ним, но она сослалась на недомогание.
Дороти знала, что дядя проездит три дня. Поэтому она тут же приказала оседлать для нее к следующему утру белую лошадь и дать еще одну, вьючную. На конюшне быстро исполнили приказ принцессы. Дороти нарисовала для себя на пальмовом листе маршрут. По ее расчетам, если она переночует по дороге в небольшой деревне, то на второй день сможет перевалить через невысокую гряду в соседнюю безлюдную долину, где и произошло сражение.
На рассвете лошадей подвели к крыльцу принцессы. Она уже оделась удобно и просто – в широкие короткие штаны и куртку, какие носят горцы, поверх куртки Дороти натянула кольчугу, как будто собиралась охотиться на медведя или кабана. Еще она взяла два больших кинжала с волнистыми, как кудри, лезвиями и пистолет, который спрятала в седельную сумку. В другую ей положили на три дня припасов.
Во дворце Дороти сказала, что поедет по долине Кангема, чтобы помолиться в монастыре Трех пагод. Никто не задавал вопросов и не ставил под сомнение слов повелительницы. Старший слуга спросил только, почему принцесса не берет с собой охраны, но Дороти сказала, что едет по местам мирным, кто посмеет напасть на нее.
Сначала Дороти ехала вниз по берегу реки, но через час, когда она убедилась, что за ней никто не следит, за одной из деревень она взяла от реки вверх, перевалила в долину и по узкой дорожке, соединявшей деревни в соседних долинах, пробралась к неизвестной речке. И к вечеру оказалась в деревне горцев ва, последнем населенном месте по дороге к проклятой долине.
В деревне были только женщины, дети и старики – мужчины и подростки ушли на большую охоту. В этой деревне жили ловцы слонов, они устраивали облавы и подбирали детенышей слонят, которых потом воспитывали в больших бревенчатых загонах за деревней – большей частью для лесных работ, а некоторых, самых сильных и умных, для боя. Сейчас загоны пустовали, потому что подросших слонят охотники ва продали в Лиджи, а некоторых своим соседям – каренам.