Киропедия
Шрифт:
Вообще, дети мои, ради всех отчих богов, дорожите дружбою друг друга, если вы желаете и мне хоть сколько-нибудь угодить. Ибо вы не можете сказать наверное, что я превращусь в ничто, когда закончится мое человеческое существование; ведь вот, вы и до сих пор не видели моей души, однако по различным ее действиям могли убедиться в ее существовании. Разве вы не замечали никогда, какие страхи насылают на убийц души невинно загубленных людей, каких духов-мстителей насылают они на нечестивцев? С другой стороны, как, по-вашему, сохранился бы обычай оказывать почести мертвым, если бы души их не получали от этого никакой радости? [391] Вообще, дети мои, я никогда не мог поверить, что душа жива, пока она находится в смертном теле, а как только расстается с ним, то умирает. Напротив, я вижу, что душа сама сообщает жизнь смертному телу, пока обретается в нем. Равным образом я не верю, что душа останется бессознательной, когда она отделится от лишенного сознания тела.
391
… если бы души их не получали от этого никакой радости? — Ср. аналогичное обоснование у Цицерона в трактате «О дружбе» (4, 13).
Напротив, когда разум обособится в чистое и несмешанное состояние, тогда, естественно, он и исполнится высшего сознания. Затем, когда человек умирает, видно, как каждый элемент его, кроме души, возвращается к однородному началу; душа же одна не доступна нашему наблюдению, ни когда она присутствует в теле, ни когда уходит. Примите во внимание, что из всех состояний человека нет ничего ближе смерти, чем сон; [392]
392
… из всех состояний человека нет ничего ближе смерти, чем сон… — Сходную мысль высказывает и Сократ у Платона (Ар. Socr., р. 40 с — d).
393
… поскольку в тот момент она… более всего освобождается от телесных уз. — Как видно из этого места, наряду с повернем о вещей силе снов существовало и более рафинированное представление о природе вещих сновидений. Ср. заметку Элиана в его «Пестрых рассказах» (III, 11).
Итак, если все обстоит таким образом, как я думаю, и душа действительно покидает тело, то вам надлежит и к моей душе относиться с благоговением и выполнять мои просьбы. Если же дело обстоит не так и душа, оставаясь в теле, умирает вместе с ним, тогда бойтесь, по крайней мере, вечно сущих, всевидящих и всемогущих богов, которые весь этот миропорядок сохраняют нерушимым, непреходящим, безупречным, исполненные невыразимой красоты и величия, [394] — бойтесь их и не совершайте и даже в помыслах не допускайте ничего кощунственного и бесчестного. [395] А затем, после богов, уважайте также весь род человеческий во всех его будущих поколениях, раз боги не скрыли вас во мраке и ваши дела непременно у всех и всегда будут в памяти. Если ваши поступки окажутся чистыми и безупречными, то это явит всему миру вашу силу, но если вы замыслите друг против друга что-либо злое, то наверняка у всех людей лишитесь доверия. Никто тогда не сможет более верить вам, даже при самом сильном желании, если видно будет, как зло наносится тому, кто больше всех имеет прав на любовь.
394
… которые весь этот миропорядок сохраняют… — Ту же мысль о богах — хранителях прекрасного и нерушимого миропорядка высказывает у Ксенофонта в другом месте Сократ (Mem., IV, 3, 13).
395
… даже в помыслах не допускайте ничего кощунственного… — Весь этот пассаж о душе и богах-вседержителях (§ 17–22) в свободном латинском переводе включен Цицероном в свой трактат «О старости» (22, 79–81).
Если я достаточно объяснил вам, как надо относиться друг к другу, тогда хорошо; если же этого мало, то поучитесь хотя бы у прежних поколений, ибо их опыт — лучшая школа. В самом деле, многие люди оставались друзьями своим близким: родители — детям, братья — братьям; однако некоторые из них поступали по отношению друг к другу совсем наоборот. Кому из них, по вашим наблюдениям, шел на пользу принятый образ действий, тех возьмите себе за образец и вы не ошибетесь.
Но, наверное, об этом уже довольно. Тело же мое, когда я скончаюсь, не укладывайте, дети мои, ни в золото, ни в серебро, ни во что другое, но прямо предайте земле. [396] Ибо что может быть блаженнее слияния с землей, которая рождает и вскармливает все, что есть в мире прекрасного и полезного? Мне и раньше всегда было свойственно человеколюбие и теперь, надеюсь, будет приятно приобщиться к благодетельному началу всего рода человеческого. Однако, — продолжал он, — мне кажется, что душа моя уже начала оставлять те части тела, которые она, по-видимому, и у всех других покидает в первую очередь. Поэтому, если кто-нибудь из вас хочет коснуться моей руки или взглянуть мне в глаза, пока я еще жив, пусть подойдет. Когда же я закроюсь с головой, [397] тогда, прошу вас, не надо более никому, даже вам, дети мои, смотреть на меня. Вы только пригласите всех персов и союзников на мою могилу, чтобы они могли порадоваться за меня, потому что отныне я буду в безопасности и уже ничего дурного со мной не случится, буду ли я среди богов или превращусь в ничто. [398] А всех, кто придет, на прощанье вы щедро одарите, как положено в память о счастливом человеке. И запомните мой последний совет: если будете делать добро друзьям, то и врагов всегда сможете покарать. А теперь прощайте, милые дети, и передайте вашей матери мое последнее прости; прощайте и все вы, мои друзья, присутствующие и отсутствующие.
396
… но прямо предайте земле. — В отличие от греков, у которых наряду с погребением был распространен обычай кремации, у персов тела мертвых никогда не сжигались, а покрывались воском и предавались земле (см. Her., I, 140; III, 16; Strabo, XV, 3, 20, p. 734–735; Cic. Tusc. disp., I, 45, 108; ср. также выше, III, III, 3; VII, 3, 5). Наше место «Киропедии» упоминается Цицероном в трактате «О законах» (Н. 22, 56).
397
Когда же я закроюсь с головой… — Чувствуя приближение смерти, человек обычно закрывался с головой; так, во всяком случае, было принято у греков и римлян. Ср. свидетельства Платона о Сократе (Phaed., р. 118а), Плутарха о Помпее (Pomp., 79, 5), Светония и Плутарха о Цезаре (Suet. Caes., 82, 2; Plut. Caes., 66, 12). Деталь в описании Ксенофонта, возможно, прямо навеяна воспоминаниями о смерти его учителя Сократа.
398
… буду ли я среди богов или превращусь в ничто. — Ср. выше, § 17 и 22. Такие же раздумья о сущности смерти высказывает у Платона Сократ (Ар. Socr., р. 40с). В противоположность этому материалистическая философия в лице Демокрита на вопрос о возможности какого-либо посмертного существования души отвечала однозначно отрицательно. См. подборку соответствующих мест в издании: С. Я. Лурье. Демокрит. Тексты, перевод, исследования. Л., 1970, стр. 113 сл. (тексты) и 320 (перевод).
После такой речи он попрощался со всеми за руку, а потом закрылся с головой и так умер.
Глава VIII [399]
Что царство Кира было самым великолепным и самым могущественным из государств Азии — это подтверждается уже его размерами. На востоке оно было ограничено Красным морем, на севере — Понтом Эвксинским, на западе — Кипром и Египтом, на юге — Эфиопией. Будучи столь огромным, оно управлялось единственно волею самого Кира; он дорожил своими подданными и пекся о них, как о собственных детях, но зато и подвластные Киру народы чтили его, как родного отца. Однако, когда Кир умер, его сыновья тотчас затеяли распрю, и немедленно началось отпадение городов и народов, и все пошло хуже. [400] Я постараюсь показать, что я говорю правду, и начну с божеских установлений. Я знаю, что в прежние времена царь и его подданные, давая обещания, скрепленные ли клятвами или простым пожатием руки, непременно соблюдали их, даже в отношении тех, кто совершил тягчайшие, преступления. Если бы они не были такими и не обладали соответствующей репутацией, то им не верил бы никто, как не верит им никто теперь, когда всем стало известно их нечестие. Тогда не стали бы им верить и те стратеги, которые возглавляли воинов, ушедших в поход с Киром; однако, полагаясь на прежнюю репутацию персов, они доверились им, и тогда их отвели к царю и обезглавили. [401] Из участвовавших в том походе варваров многие также были обмануты различными заверениями и погибли. Намного хуже
399
Глава VIII. — Вопрос о подлинности последней главы «Киропедии» служит предметом спора; об этой дискуссии см. выше: Э. Д. Фролов. Ксенофонт и его «Киропедия», стр. 265 сл.
400
… и все пошло хуже. — Согласно традиции, правление сына Кира Камбиса (527–522 гг. до н. э.) отличалось деспотическим характером. По официальной персидской версии (Бехистунская надпись), которой в принципе следуют и античные авторы (Геродот, Ктесий, Помпей Трог), направляясь в поход против Египта, Камбис велел убить своего брата Бардию. Это убийство дало повод к выступлению самозванца — мага Гауматы, который в отсутствие Камбиса, пользуясь его непопулярностью, объявил себя Бардией и быстро склонил на свою сторону Персию, Мидию и ряд других областей (весна 522 г.). Камбис умер, не успев вступить в борьбу с Лже-Бар-дией; смута была подавлена представителем младшей линии царского рода Ахеменидов Дарием, сыном Гистаспа, который, устранив самозванца и приняв царскую власть (осень 522 г.), еще свыше полутора лет должен был подавлять местные движения и устранять самозванцев (522–520 гг.). Относительно характера смуты и личности Бардии-Гауматы единства мнений среди ученых нет; большинство держится традиционного мнения (см., в частности, Б. Л. Тураев. Указ. соч., т. II, стр. 126 слл.; В. В. Струве. Указ. соч., стр. 24 слл.; И. М. Дьяконов. Указ. соч., стр. 424 слл.), но есть исследователи, которые считают, что после Камбиса действительно правил его брат Бардия и что истинным узурпатором выступил Дарий, устранивший и оклеветавший законного наследника (А. Л. Дандамаев. Указ. соч., стр. 121 слл.).
401
… и тогда их отвели к царю и обезглавили. — Имеются в виду трагические перипетии похода Кира Младшего (401 г. до н. э.), пытавшегося с помощью греческих наемников свергнуть своего брата, царя Артаксеркса II.
402
Ариобарзан — наместник Геллеспонтской (Фригии, участвовал в знаменитом восстании малоазийских сатрапов при царе Артаксерксе II. Сын Ариобарзана Митрадат (или Митридат) изменил делу восставших и сначала погубил лучшего их полководца Датама, а затем предал в руки царя и собственного отца, который погиб на кресте. Упоминаемый далее Реомитр был послан мятежными сатрапами за помощью к египетскому правителю Таху, который тогда тоже готовился к борьбе с персидским царем. Оставив у Таха Заложников, Реомитр получил корабли и деньги, которые он передал затем, не беспокоясь о судьбе заложников, царю Артаксерксу (Diod., XV, 90–92, под 362/1 г. до н. э.; Nepos, Datam., 5 слл.; Нагросг., s. v.)
Их отношение к деньгам тоже утратило прежнюю безупречность. Теперь они не только явных преступников, но и ни в чем не повинных людей хватают и принуждают без всяких оснований выплачивать штраф, так что лица, слывущие богачами, дрожат от страха не меньше тех, кто многократно нарушал закон. Поэтому состоятельные люди также не желают показываться на глаза сильным мира сего и не решаются даже являться на службу в царское войско. И кто бы ни начал с персами войну, любому предоставляется полная возможность безнаказанно находиться в их стране ввиду такого нечестия их правителей перед богами и такой неправоты их перед людьми. Бесспорно, образ мыслей персов стал гораздо низменнее, чем когда-то.
Впрочем, я покажу сейчас, что и о телах своих они не заботятся так, как прежде. Издавна положено было у них не плевать и не сморкаться. Очевидно, что они придерживались такого правила не из боязни растратить лишнюю влагу в теле, а из желания укрепить свое тело трудом до пота. Сейчас обычай не плевать и не сморкаться сохраняется, а вот упорный труд у них не в чести. Далее, прежде у них было законом принимать пищу раз в день, чтобы все остальное время можно было употребить на различные дела и упражнения. Сейчас обычай принимать пищу раз в день сохраняется, только приступают они к этому тогда, когда завтракают самые что ни на есть ранние пташки, а затем непрерывно едят и пьют вплоть до времени, когда этим занимаются одни лишь полуночники.
Было у них также установлено не вносить на пирушки прохоиды, [403] очевидно из того соображения, что умеренная выпивка меньше будет сказываться на состоянии ума и тела. Этот обычай не вносить прохоиды сохраняется еще и сейчас, однако пьют они столько, что уже не сосуды надо вносить, а их самих выносить, поскольку уходить с пира на своих ногах они не в состоянии.
Существовал у них и другой обычай: во время дневного перехода не есть и не пить, чтобы благодаря этому не справлять у всех на виду свои естественные надобности. Сейчас этот обычай воздерживаться от отправления естественных потребностей сохраняется, однако переходы они теперь делают такие короткие, что никого уже не удивит подобное воздержание.
403
Прохоиды — здесь: особые сосуды, предназначенные для отправления естественных надобностей (Hesych., s. v.).
Кроме того, и на охоту раньше они выходили так часто, что ее одной хватало им для закалки себя самих и выездки Коней. Однако с тех пор как царь Артаксеркс и его приближенные пристрастились к вину, [404] больше уже они так часто ни сами не отправляются, ни других не выводят с собой на охоту. Более того, если кое-кто оказывается чересчур трудолюбивым и много охотится вместе со своими всадниками, то другие относятся к такому с явным неодобрением и ненавидят его за превосходство.
404
… с тех пор как царь Артаксеркс и его приближенные пристрастились к вину… — Здесь, очевидно, имеется в виду царь Артаксеркс II, брат Кира Младшего. Впрочем последний, по свидетельству Плутарха, хвастался в послании к спартанцам, «что и сердцем он тверже брата, и лучше знаком с философией, и в магии более сведущ, и даже пьет больше и легче переносит опьянение» (Plut. Artox., 6, 4, перевод С. П. Маркиша). Другие авторы также говорят о пристрастии персов к вину; см., например, Her., I, 133; Heraclid. ар. Athen., IV, p. 145 с.
Равным образом остается еще в силе обычай воспитывать мальчиков при дворе правителя. [405] Однако обучение верховой езде со всеми необходимыми упражнениями давно заброшено, потому что негде больше показать свое умение и благодаря этому прославиться. Затем, в прежние времена дети слушали там справедливые приговоры по различным тяжбам и таким образом, несомненно, учились справедливости, но теперь и это совершенно изменилось, ибо они видят своими глазами, что выигрывает тот, кто больше даст. Наконец, свойства различных растений в прежние времена изучались детьми для того, чтобы уметь пользоваться полезными растениями и воздерживаться от употребления вредных. [406] А теперь, похоже, этому учатся лишь для того, чтобы совершать побольше злодеяний; по крайней мере, нигде так много людей не погибает и не страдает от яда, как там.
405
… воспитывать мальчиков при дворе правителя. — Ср. выше, I, II, 3 слл.; VII, V, 86; VIII, VI, 10. Кроме того, можно сослаться на свидетельство Ксенофонта в «Анабасисе» (I, 9, 2 слл.).
406
… уметь пользоваться полезными растениями… — Ср. свидетельство Страбона о воспитании персов (XV, 3, 18, р. 734); «Вечером юноши упражняются в посадке деревьев, собирают целебные коренья».