Китайский секрет для мистера Форда
Шрифт:
– Ладно, – Дюк забрался под одеяло. – Увидим. Толку-то теперь думать, правильно идет, неправильно, если все равно мы уже наломали дров.
Джейк, пристроившийся на цветастой оттоманке в это время пытался как-нибудь поуютнее подобрать свои длинные ноги так, чтобы они тоже поместились.
– Какого черта. Надо было нам поменяться местами.
Он хотел еще поговорить с компаньоном о головоломке, но тот уже спал, удобно вытянувшись на диване и забросив руки за голову. К ножке дивана сиротливо жался их старенький саквояж.
– Мистер Фокс! Мистер Фокс! – взмолился Джейк мысленно.
– Господи, юноша, – устало отозвался тот, кого так отчаянно звали, – угомонитесь. Пора, наконец, спать!
На следующий день оказалось, что вечером на заводе «Форд Мотор» будет собрание. Двое джентльменов проникли туда, назвавшись репортерами несуществующей газеты «Друг автолюбителя».
…число заказов растет, – говорил седой человек в сером костюме и с серыми глазами, – а это значит, что темпы производства автомобилей должны быть увеличены пропорционально. Мы поставим всю Америку на колеса!
«Бу-бу-бу!» – дружно согласился зал.
– Далее, – продолжал Форд, – я хотел бы, чтобы не только я – все вы, каждый из вас задумался: «что я могу сделать, чтобы работа шла быстрее?» И если кому-то в голову придет мысль, вы знаете, что я готов ее выслушать. Итак, какие будут соображения?
– У меня есть предложение! – раздался голос с заднего ряда.
Несколько сотен металлических блях одновременно повернулись в ту сторону.
Д.Э. Саммерс встал.
– Есть один человек, – осторожно произнес он, – который… словом, это химик. Я слышал от него о лаке, который высыхает за полтора часа.
Повисла мертвая тишина.
Наконец, Форд коснулся кончиками пальцем лба и тут же убрал руки.
– Вот как? В таком случае я попрошу вас после собрания пройти в мой кабинет. Я могу продолжать?
Профессор Найтли распахнул дверь лаборатории, выудил откуда-то жестяное ведро и поставил его на письменный стол.
– Вот, – произнес он, – наш автомобиль.
Надо сказать, что стол и не такое видывал. На его поверхности была когда-то изображена карта мира. За годы работы на ней появились новые острова, материки, затем всю поверхность планеты покрыл коричневый туман, а в Атлантическом океане появились черные впадины. Найтли достал стеклянную банку и торжественно водрузил рядом с ведром.
– Сейчас, – торжественно произнес он, – будет проведен эксперимент, имеющий целью проверить время высыхания лака, состав которого был реконструирован мной по старинному китайскому рецепту, а затем модернизирован.
Профессор хотел с гордостью добавить, что рецепт шестнадцатого века, но в последнюю секунду раздумал. Не тот, знаете ли, контингент.
– Могу я поинтересоваться, как к вам попал этот рецепт? – спросил Форд, глядя в лицо профессора своими добрыми глазами.
Найтли выпрямился с небрежной легкостью.
– У меня довольно широкие знакомства, – произнес он.
И добавил:
– Европа, Азия, Россия.
– О, – только и сказал Форд.
– Промышленники, коммерсанты, ученые, музыканты. Люди искусства.
– А, – отметил Форд.
Говоря все это, Найтли покрывал ведро черным лаком. Окончив это занятие, он вынул из жилетного кармана хронометр.
– Сейчас четверть девятого, – произнес он.
Форд достал из кармана свои часы и подтвердил слова профессора.
– Итак, – сказал профессор, – мы вернемся сюда в без четверти десять.
Ровно без четверти десять жестяное ведро элегантно сияло в свете лампы. Форд осторожно коснулся стенки ведра кончиком пальца. Провел по нему ладонью. Обхватил обеими руками. Потер. Посмотрел на свои пальцы. Они были чистыми и сухими.
– Вы должны описать и воспроизвести технологический процесс, – сказал, наконец, Форд, обращаясь к профессору. – Об условиях договорятся адвокаты.
– Поймите меня правильно, – голос профессор звучал негромко. – Это мое детище. Я работал над ним шесть лет!
– Будет составлено три или четыре договора, все они будут застрахованы, – продолжал автопромышленник. – Затем мы должны убедиться, насколько нам необходим такой процесс.
Найтли, вскинувшись, открыл рот.
– Вы продаете ваш рецепт или не продаете, в зависимости от результатов проб наших экспертов.
– Но мистер Форд…
– Вы получаете компенсацию, – прибавил Генри, – независимо от того, придем мы к соглашению или нет. Встречный договор о непритязаниях на условия вашего патента в случае отказа. И так далее.
Форд улыбнулся своими добрыми глазами, взял ведро под мышку и вышел из лаборатории. Через несколько секунд хлопнула дверь.
– Профессор! Что вы сделали! – простонал М.Р. Маллоу, хватая себя за кудри.
Найтли стоял посреди лаборатории. Он растерянно улыбался.
– Это конец! – Д.Э. Саммерс упал в продавленное кресло у окна. – Увидите вы теперь свои деньги, когда рак на горе свистнет.
– Мой мальчик, но это неизбежный риск.
– Ничего себе, «неизбежный»! Вы же могли просто не отдать ему ведро! Не хотите, мистер Форд, и не надо, я не настаиваю!
– Чепуха, молодой человек. Он так или иначе должен провести пробы.
– Ну, так настояли бы на своем личном присутствии! Даже нет: провели бы их сами!
– И назавтра же, – профессор покачал головой, – против меня был бы подан иск.
– Но это бред! По какому делу?
– Дел было бы даже два, – Найтли достал из шкафчика коньяк и три рюмки. – Одно – от химика Кукумбера, который заявил бы, что я мошенник и пытался продать его, Кукумбера, лак Форду. Второй иск был бы от мистера N, который занимается торговлей патентами и изобретениями и никакого, замечу, отношения к Форду не не имеет. Этот иск был бы основан на проигранном предыдущем деле. N обвинит меня в мошенничестве и причинении вреда его деловой репутации. Наконец, после всех програнных процессов и разорения все мои долговые обязательства (а их довольно много, опыты – недешевое удовольствие, и еще больше таких обязательств накопиться за время судилищ), окажутся в руках г-на Z. Тоже никакого отношения к Форду не имеющего. Затем Z вступит в права и получит лабораторию, а я отправлюсь в лечебницу для душевнобольных. Кроме того, и этим могут не ограничиться. «Профессор химии попал под трамвай» – нравится вам такой ход событий?