Китайский синдром
Шрифт:
– До встречи, господин полковник.
4 китайская армия коммунистов была разгромлена гоминдановцами и японцами, 8 с потерями отходила.
Июнь 1941г. г.Чунцин
Пастор визжал от удовольствия как недорезанный поросенок.
– Ну что я вам говорил, Мейвил. Великая война началась. Наконец-то Бог, откликнулся на мои молитвы и Германия напала на Россию. Теперь японцы нападут с этой стороны и коммунистам конец.
– Японцы не нападут. У них нет сил.
– Вы про войну с Китаем. Да с сегодняшнего
Что объяснять несведущему человеку. Большую, миллионную Квантунскую армию японцы разодрали как петуха. 700 тысяч человек покатили в другую сторону, для другой неведомой войны.
Мейлин тоже сдержано отнеслась к событиям в России.
– Может оно и к лучшему, что здесь тоже началась война. Я как-то выросла из тех скороспелых решений, что принимала раньше и теперь кажется начала мыслить по другому. Пусть Германия с Россией дерутся и могу пожелать русским победу, потому что знаю, если немцы победят, нам поддержки вообще ни от кого не получить. С другой стороны, в эту бойню ввяжется Япония и нас на какой-то период отпустят.
– Ты уверена, что Япония будет воевать с Россией?
– Нет, но весь ход событий идет к этому. Ты конечно сомневаешься.
– Да. Для этого надо опять сделать миллионную Квантунскую армию, но ее уже собрать невозможно, шестеренки закрутились на Восток.
– Эдди, я иногда думаю, удрать бы нам в Америку и черт с ним с этим Китаем. Я так устала от этой политики, воин, семейных дрязг и импотента мужа.
Она положила голову на мою грудь, обхватила руками и затихла.
– Твоя семья тебя достанет везде.
Мейлин вздрогнула.
– Ладно, Эдди, я немного расслабилась. Будем ждать дальнейших событий.
Декабрь 1941г. г.Чунцин.
Все Суны, Чан Кайши, пастор и я сидим перед свечами за большим столом. Невидимые слуги разносят обед.
– Эдди, ты был прав, - говорит мне Сун Цзывей, - Япония вчера напала на Америку. Началась великая мировая бойня.
Я и пастор уже узнали об этом вчера. Нас известил нарочный из посольства. Пастор сидит поникший и почти ничего не ест.
– А у нас пока мир и слава Богу, - восклицает Айлин.
– Еще неизвестно, насколько его нам отпустили, - по стариковски бурчит Чан Кайши.
– Если Япония завязнет в этой войне, мы живем.
– А как коммунисты?
– спрашивает Цзывей.
– Если про наших, то мы их раздавим. Сил -то освободить теперь можно много. Если про Россию, то ей конец, скоро немцы захватят их столицу Москву и вопрос останется один, за кем Сибирь.
– Что немцы дальше не пойдут?
– опять задает вопрос Цзывей.
– Не хотят. Дойдут до Урала и остановятся.
– Вот бы нам захватить Сибирь.
– Для этого надо разбить японцев. Между Сибирью и нами
– Почему же японцы не пошли в Сибирь?
– спросил пастор.
– Ну теперь-то, когда коммунистам конец, могли бы вдвоем с немцами и хапнуть такое количество земли.
– Японии нечем заправлять свои многочисленные корабли, - сказала Мейлин, - сибирскими дровами корабли не заправишь.
За столом замолчали.
– А все же хорошо эти дрова иметь здесь, - вздохнул Цзывей.
Февраль 1942г. г.Чунцин.
Он подсел ко мне в ресторане "Малюск". Обыкновенный китаец с усталыми глазами.
– Вы, господин Мейвил?
– Да, я.
– Вам просили передать, что небо не может опуститься нас хвост тигру, даже если он заберется на гору.
– Вот как? Вы неосторожны, за мной наверняка следят и теперь вы попали в поле зрения контрразведки тоже.
– За меня не волнуйтесь. Я гнал сюда, что бы предупредить вас. Срочно уходите. Не сегодня, так завтра за вами придут.
– Прокол? Где прокол?
Он кивает головой.
– В Америке. Братья Джеферсоны, на запрос ФБР о вас, с удивлением узнали, что у Мейвила есть сын.
– Так, тогда у меня есть время. Пока идет война, американцы навряд ли сунуться сюда.
– Вы зря себя так тешите. Они подарят вас Дай Ли. ФБР не сможет простить вам, как их обдурили. К тому же от Давида пришел приказ, вернуться на родину. Вы прекрасно выполнили свою роль... полковник... Япония с вашей подачи начала войну с Америкой. Ваше влияние в разработке ее планов начиная с 1935 года, помогут нам в этой войне с фашизмом. Япония уже оттянула часть своих войск и почти весь флот от наших границ.
Я вздрагиваю, когда он произносит мое звание.
– Как же так, я так хорошо вжился.
– Уходите, полковник, и сей час же. Да, еще, если можете, удирайте куда-нибудь подальше вообще. На нашей родине жить раскрытым разведчикам трудно. Переждите где-нибудь войну, а там видно будет. Пока. Мне сейчас надо надуть дай листов.
Незнакомец направляется к выходу. Ко мне подходит кельнер Мен Чемин.
– Господину, что-нибудь нужно?
– Да. Сейчас от сюда вышел господин, наверняка на хвост ему села контрразведка. Нужно ему помочь уйти.
– Хорошо, господин.
Кельнер пошел в дверь на кухню и вскоре в окно я увидел, как Мен Чемин с какими-то двумя типами бежал по улице.
– Минь, собирайся, мы уезжаем.
– Куда, господин.
– На юг. До меня дошли слухи, что японцы готовят крупное наступление. Мы бежим.
– Я сейчас соберусь, мой господин.
Я мчусь в канцелярию. Распихиваю по карманам бланки документов, паспорта, деньги и оставляю записку на столе.
"Мейлин, срочно выехал в Нанькин, вернусь через две недели. Эдди."