КК -12. Часть 1
Шрифт:
Он тоже потер лицо ладонью. Но достал из воздуха одну из Дезеид, протянул ей.
— Не спешите, — попросил он. — Если почувствуете, что огонь обжигает — возвращайтесь.
Алина взяла призрачный клинок, весом как настоящий — на удивление, он не исчез в ее ладони. Потрясла головой, приходя в себя, и шатаясь побрела к пылающим стволам. Коснулась рукой пламени — и ей показалось, что тонкий слой воздуха вокруг ее кожи вспыхнул белым, как будто здесь, в отсутствии красного первоотца ее аура была совсем тоненькой и маленькой.
— Моя кровь — это тоже огонь, — прошептала она алым языкам. —
Огонь окутал ее… и пропустил сквозь себя, не тронув. Но жарко было так, будто она шла меж плавильных печей. Озноб стал проходить, внутри то ли от движения, то ли от работы кровной магии стало чуть теплее.
Принцесса, кашляя, шагала мимо пылающих стволов вниз к реке. Рядом раздался треск и окрик Тротта — Алина в ужасе прыгнула в сторону — то, поднимая снопы искр, рухнуло огромное дерево, перегородив путь. Принцесса, отдышавшись, обошла его.
Земля становилась все влажнее, здесь уже сохранилась трава и ягодник. Но кроны сверху пылали, дождем сыпались горящие ошметки листьев, и принцесса все боялась, что сгорят волосы, одежда, что родовой защиты не хватит.
Всего хватило. Она вышла к речке, почти закрытой нависающими папоротниками, наполовину заросшей их корнями, оглянулась в задымленную горящую чащу, оценивая расстояние до спутников, и, подойдя к длинному дереву, которое склонялось не к речке, а от нее, примерилась и нанесла первый удар.
Дезеида разрезала его как масло, остановившись где-то посередине ствола, и Алина, закусив губу и сдерживая тошноту, принялась рубить, раз за разом вырезая щель все глубже и дальше. Глаза слезились так, что она периодически переставала видеть, руки были слабые, ватные. И больше всего она боялась, что потеряет сознание и все будет зря.
Наконец, удалось прорубить ствол насквозь. Принцесса встала в воду с обратной стороны, начала толкать — раз, два, — и дерево, покачнувшись, рухнуло, сбив горящие деревья и зависнув метрах в четырех над землей недалеко от того места, где были Четери и Тротт. Алина от толчка плюхнулась в воду, больно ударившись о скользкий корень, и забарахталась, пытаясь подняться и стараясь не упустить Дезеиду. Сил не осталось вообще.
Тротт, спрыгнув с полого среза папоротника, поднял ее, забрал клинок. Удерживая на ногах, вгляделся в лицо. Сам он был чумазым, красноглазым.
— Вы не устаете меня поражать, — прохрипел он.
— И меня, — отозвался Четери, который рядом шумно пил воду. — Ты спасла и меня, дитя Красного.
— Ты бы и сам спасся, Четери, — убежденно прошептала Алина, прижимаясь плечом к груди Тротта. Ее вело в сторону, сильно кружилась голова.
Дракон покачал головой.
— Возможно. Но я не бог. У каждого из нас есть уязвимость. Мое тело закалено, но против сил природы оно — ничто. А ты истинная дочь Красного, малышка. Начинаю думать, что зря женщин в вашем роду не учат обращаться с оружием. Как это принято у Желтых, например.
Алина измученно улыбнулась и снова посмотрела на Тротта, который придерживал ее за талию.
— Но это же не все, лорд Макс?
Он, закашлявшись, глянул на пожар, подступивший к речке и где-то уже перебравшийся на другой берег. Вытер большим пальцем что-то с ее щеки — сажу или слезы.
— Далеко не все, Алина. Попейте. И нужно идти.
Они ушли далеко в нетронутый огнем лес, огибая пожар, и издалека видели, как кружат там рядом раньяры, как ищут их. Беглецы, кашляя и едва волоча ноги от того, что надышались гарью, шли целый день и часть ночи, потому что ветер мог перемениться в любую секунду и огонь мог снова пойти на них.
Но они все еще были живы.
Часть 1. Глава 6.1
Те, кто двигался к своей цели сотни тысяч лет, вряд ли могли помнить, что такое нетерпение. Но сейчас, когда до открытия последних врат оставались считанные дни, чудовищные боги Лортаха вспомнили, что это такое. Ныне сплетение богов, темный шар под холмом, состоящий из мрака и голода, дрожал от беспокойства, да так, что в Лакшии, столице империи, постоянно слышался нутряной гул и рев.
Сколько их было, этих новых миров, ставших для них кормовой базой? Переход из одного в другой давно воспринимался буднично, как шаг между двумя накрытыми столами. Но не в этот раз — ибо бесконечный путь завоевателей, тысячи истощенных планет, миллиарды кровных жертв и напряженная работа непостижимых разумов наконец-то принесли свои плоды.
— Скоро наш путь будет завершен, — говорили они друг другу, сплетаясь в попытке ни упустить ни крохи силы, текущей к ним от Лортаха.
Новый мир должен был стать не просто очередным перевалочным пунктом, на котором они нарастят свою мощь и пойдут дальше. О, нет. Теперь они станут полноценными элементами мира, сольются с ним, не разрушая, а развивая его и развиваясь сами в вечном круговороте энергий. Не зря же все эти тысячелетия шла работа древних разумов — даже в дреме они обдумывали варианты, просчитывали решения, ставили эксперименты… Невидши, сплав человека и инсектоида, стали последними их творениями — и принесли озарение.
Можно не высасывать силы у врагов. Можно победить их, но не разрушить, оставив суть для подпитки, а в последний миг слиться с побежденным, впитать его в себя, переплестись энергиями так, что не разделишь — и тогда мир будет воспринимать новых богов частью себя, а они станут связаны с миром, станут его первоэлементами.
— Не попробовать ли слияние с местными богами, заключенными под вулканами? — спрашивали они друг друга.
— Но планета слишком истощена, слияние убьет и ее и нас, — отвечали они сами себе.
— Нам нужна новая земля и новые боги.
Подавить чужой разум будет нетрудно — ибо они старше и опытнее — и пусть какие-то черты характера, образ мыслей или чувства от побежденных перейдет победителям, неизбежно изменив их. Это преодолимо. А получив во владение планету, на которой не нужно защищаться от чужих эманаций, можно снова вернуться к тем, какими они были когда-то.
Да, их четверо, а стихий в новом мире — шестеро, если считать бога-чужака, который каким-то образом оказался на Лортахе. И никто из захватчиков не согласился бы, чтобы другой впитал в себя сразу две стихии, став сильнее. Но и уничтожать богов Туры окончательно было нельзя — иначе планета разрушится.