КК. Книга 8
Шрифт:
Луна вышла, когда они уже минут пятнадцать шли по лесу - и тут же потянулись от папоротников длинные полосы теней и тусклого света между ними. Макс старался держаться в тенях, и принцесса от него не отставала.
Первую засаду он услышал издалека - впереди, за гранитным выступом, переговаривались двое. Сначала он их, правда, унюхал - пусть обоняние было почти обрублено вонью мази, но в гниловатом ветерке с болот он все равно уловил запах чужого прогорклого пота и немытых тел. И, тронув остановившуюся за его спиной принцессу за руку,
И после этого началось испытание его внимательности и реакции. Макс показал Богуславской замаскированную листьями и кустиками сеть, лежащую на земле: ступи в такую, и окажешься подвешен между двумя папоротниками. Чем дальше они поднимались на холмы, тем чаще встречались и группы ловчих, и ловушки - так что все больше времени они тратили на обход. Один раз Тротт едва не вывел их на спрятавшегося в тени скалы наемника, и только удача - тот зачем-то отвернулся, и Макс успел шагнуть обратно, - спасла их от обнаружения.
Взошла вторая луна, стало еще светлее. Они как раз поднялись на вершину первого холма, почти лысого, и лавировали между скальными уступами. Тротт с каждым шагом становился все собранней и настороженней. Да, ожидаемы оказались и ловушки, и засады, но все равно перешеек они пока преодолевали со странной легкостью.
Как это часто бывает, от чрезмерной сосредоточенности он чуть не упустил то, что само бросалось в глаза. Спасла Богуславская - сначала что-то придушенно пискнула, затем схватила Макса за руку, потянула на себя. Второй рукой она зажимала себе рот, а подбородком усиленно указывала куда-то наверх.
И Тротт увидел - то, что казалось выступом скалы, то, что он даже ночным зрением не уловил из-за неподвижности, было затаившимся на вершине сонным раньяром. Сейчас, видимо, что-то почуяв, стрекоза вяло выползла на уступ, нависая над ними громадной тушей, чуть расправила крылья и тихо, сонно застрекотала.
По ночам крылатые инсектоиды вели себя так же, как их прототипы нормального размера - впадали в некое подобие анабиоза, но запах крови или приказ владельца мог и их на короткое время сделать активными.
Макс сжал руку принцессы.
– Не двигайтесь, - едва слышно проговорил он.
Стрекоза заторможенно двигалась, перебирая передними лапами, ее выпуклые огромные глаза в лунном свете жутковато блестели, и, казалось, были устремлены прямо на них. Но Макса беспокоило не только чудовище. Если здесь раньяр - значит, и всадники где-то рядом. И точно - из-за уступа послышались тихие шаги, шорох доставаемой из ножен стали. Два человека? Нет, три.
Прирезать их нельзя - тварь возбудится от запаха крови и ревом соберет всю округу. Шаги все приближались, Макс выжидал - и когда стрекоза снова замерла, отступил в тень, потянув за собой Богуславскую, ушел на пару десятков шагов назад, нажал ей на затылок, укладывая за упавший ствол - и снова направился к вышедшим из-за уступа наемникам, обходя их по кругу. Ловчие уже удалились от стрекозы, и их тихие голоса
– Был тут кто-то, говорю тебе! Просто так раньяр бы не забеспокоился, чует чужаков.
– Может, ящер пробежал?
– Сам ты ящер!
Макс оказался позади отставшего, неразговорчивого, примерился и резко ударил его рукояткой ножа в затылок. Наемник рухнул - и Тротт подхватил его подмышки, бесшумно уложил на землю.
– Э, а где Орхши?
– Только что тут был…
Подавшиеся назад бойцы наткнулись на тело товарища, заозирались - но вокруг никого не было.
– Что это с ним? Жив?
Один склонился над поверженным, начал щупать пульс - и Макс, воспользовавшись моментом, захватил у второго кадык, резко дернул вверх - и снова отпрыгнул в темноту. Ловчий захрипел, оседая на землю.
– Да вроде теплый… Э, что с тобой?
Третий наемник упокоился рядом с первым от удара по голове. Стрекоза, застывшая было, снова задвигалась, застрекотала, и Макс замер. Наконец, она снова успокоилась, и инляндец, вытянув из-за дерева испуганно моргающую Богуславскую, осторожно, пытаясь держаться вне зоны видимости чудовища, прошел мимо скалы.
Еще несколько раз они обходили высаженных на скалы раньяров и патрули, пока не начался спуск в небольшую долину между холмов. Там посередине текла мелкая, но широкая речушка, в грозы превращающаяся в бурный поток, и лес там был куда гуще и менее переломанный, и земля влажной - а, значит, не избежать чавканья по мхам. К этому моменту они прошли почти половину пути, а Максу становилось все больше не по себе. Слишком все легко, слишком.
И когда они спустились в долину, он понял, что интуиция его не подвела.
– Что это?
– одними губами спросила Богуславская, глядя на гигантские сети, которыми были оплетены, похоже, все папоротники в долине - как будто кто-то набросил на деревья бесконечные зеленовато-серебристые покрывала. Кое-где ячейки сетей были так малы, что сквозь них и птица бы не пролетела.
– Паутина, - как можно спокойнее проговорил Макс, осматривая препятствие. В толстых сплетениях сетей подрагивали капли воды после вечерней грозы. Тронь нить - и посыпятся вниз. Чуть в отдалении билась в паутине небольшая косуля, кое-где виднелись вяло подрагивающие мелкие животные и птицы - видимо, выбились уже из сил. Но пауков не было видно. Скорее всего, ждали более крупную добычу.
Теперь стали понятны и отсутствие пауков-лорхов на последнем отрезке пути - их призвали сюда и заставили выплести все эти километры паутины, - и странная расслабленность наемников.
А зачем напрягаться и подставляться, если жертвам все равно придется пройти здесь? И если они не застрянут в паутине, то переход через долину займет столько времени, что днем их наверняка обнаружат. А может, и скорее - Тротт теперь явственно ощущал слабый запах муравьиной кислоты, значит, сюда все же подошли охонги.