КК. Книга 8
Шрифт:
Дворец Инландеров сверкал белесым куполом, множество людей ютилось на территории монастырей и храмов Триединого - похоже, там они были защищены от захватчиков. Но не от голода и тесноты.
Видел он и колонны рыдающих женщин и детей, которых гнали к окраине, и замёрзшие тела на виселицах в разрушенных военных частях, и свое собственное опустевшее училище с трупами преподавателей и учеников.
Видел и рои «стрекоз», которые пролетали так близко, что он едва удерживался от искушения ударить по ним вихрем или грозой. Но это оказалась бы напрасная трата сил, а ему предстояло еще возвращаться в герцогство.
Лаунвайту уже было не помочь. Но оставалась надежда
– Полковник Фрост, что с мобилизацией?
– поинтересовался Люк, когда стало понятно, что подготовка минных полей и засек идет в нужном темпе.
– Поднимаем людей, ваша светлость, - прогудел полковник.
– Но много ли вытянем из двухсот тысяч населения? Через недельку у нас будет ещё тысяч десять необученных воробьев, через месяц - до тридцати. Да только что с ними делать, кроме как мясом в окопы класть? У нас нет такого количества оружия. И не успеем мы его произвести. Разве что гранаты давать в руки и на убой кидать.
Люк кивнул. Два оружейных заводика, находящихся на территории Дармоншира, один из которых и вовсе лет десять не работал, уже пыхтели в три смены, производя взрывчатку, гранаты, ручные гранатометы. Но для них нужны были ресурсы. Помимо этого, по герцогству, по прику Люка, собирали охотничьи ружья и припасы, конфисковались склады оружейных магазинов. Впрочем, владельцы, напуганные приближающейся войной, охотно отдавали нажитое. Фермеры кто сам, кто под давлением, отдавали остатки урожая, ибо призывников и армию надо было кормить. Продуктами делились крайне неохотно - до нового урожая еще полгода минимум, а кто знает, насколько затянется война? Но в то же время мобилизация затронула каждое поселение, и люди отдавали запасы не для какого-то призрачного солдата, а для Джонни или Уилла, что с детства на соседской улице росли.
– К нам начали просачиваться разбитые отряды, - продолжал Фрост, - по пять-десять человек. Даже боевые маги попадаются.
– Брать на довольствие, - приказал Люк, делая себе пометку.
– Так уже, ваша светлость, - сообщил полковник, - только это капля в море. Хотя со временем их больше будет, конечно. Оружия нам надо.
– Оружия, - проворчал Люк, раздражаясь и повышая голос, - где я возьму вам оружия? В Рудлоге? Я попытаюсь, но сами знаете, что сейчас в Мальве творится. И как бы нам к марту не пришлось на два фронта воевать. Или вы думаете, мы сможем отбить в инляндских городах пару захваченных складов? Нет сейчас у меня для вас оружия, полковник. Пока придется справляться тем, что есть, если не хотим, чтобы нас к дверям замка, как графа в Уолшире, прибили.
– Царица Иппоталия может помочь, - вполголоса предложил Леймин.
– Стрелкового оружия у нее должно быть достаточно. И боеприпасами сможет снабжать. Поговорили бы вы с ней, ваша светлость.
– Сейчас каждый за себя, - мрачно произнес Люк.
– Кто отдаст оружие, если неизвестно, не появится ли рядом еще портал? Но я поговорю с ней, сам об этом думал. До завтра, господа. Завтра в это же время жду вас.
Выходя из кабинета последним, он посмотрел на часы. Половина первого. Еще успеет на обед.
Семейные обеды сейчас проходили тяжело. Люка потряхивало от бессилия, от известий об очередном разрушенном городе, варварски уничтоженных военных и аристократах, о положении в захваченном Лаунвайте, грабежах, насилии и показательных расправах. Ему бы гораздо легче было, если бы можно было отправить семью в безопасное место и решать проблемы самому. Но пока что получалось, что Вейн - одно из самых безопасных мест.
Бернарда Люк держал при себе. С младшим братцем
Ругательства спускаемого по лестнице замка Вейн брата, скрученного четырьмя крепкими охранниками, были отчаянно-беспомощными. И Люк прекрасно его понимал. Будь ему двадцать три и если бы заперли его так - он бы возненавидел запирающего. Просто ему самому всегда удавалось вывернуться.
Берни игнорировал его три дня, пока Люк не пришел с фотографиями, сделанными людьми Леймина, с риском для жизни занимающимися в Лаунвайте разведкой, и не показал, что осталось от училища младшего брата.
– Я должен был быть там, - упрямо проговорил братец.
– Ты сделал меня трусом, Люк.
– Я сделал тебя живым и полезным, идиот, - процедил Дармоншир, чувствуя себя дедом, думающим, как вдолбить в тупую голову старшего внука немного ума.
– Понесся бы туда - и героически сложил бы голову, а ты нужен мне здесь. У меня всего четыре тысячи человек, Берни, и не хватает офицеров. Тебе осталось полгода до выпуска. Я отправлю тебя в любой из фортов, если пообещаешь не пытаться вернуться в Лаунвайт. Надеюсь, ума у тебя на это хватит. А геройствовать можешь и здесь.
Бернард уехал в форт почти сразу, и в замке с тех пор появлялся всего раз. Ничего, повзрослеет, поймет. Главное, что жив и что мать, обняв Люка на мгновение, прошептала «спасибо».
С женщинами было сложнее. Особенно с Мариной. Их противостояние за последние дни перешло в застывшую фазу - у него не осталось времени для завоевания расположения супруги, она же по-прежнему держала оборону. Без агрессивности, почти с равнодушием. Люк был измотан попытками выжать из своей маленькой армии тот максимум, который был возможен, постоянными разъездами по фортам и встречами с военными, мэрами городов, разведчиками, главами соседних регионов, запрашивающих о помощи - которую он не мог дать!
– и собственной некомпетентностью, потому что все его военное образование закончилось почти двадцать лет назад. И ему, лишенному возможности напиться или перезагрузиться с помощью адреналинового пике, съедаемому бессонницей и нервным напряжением, все чаще приходилось ночами останавливать себя, чтобы не пойти к Марине и не попросить - или потребовать от нее того, что муж вправе требовать от жены. Летать он тоже старался как можно меньше именно по этой причине.
Иногда он, очнувшись от лихорадочной дремы, обнаруживал себя в сокровищнице, в темноте, бездумно пропускающим сквозь пальцы камни и украшения или на высочайшей из открытых башен замка Вейн - в одних пижамных штанах прижавшимся спиной к мерзлому камню башенного портика и опустившим ноги в пустоту. В руках тлела сигарета, шептал ветер, уговаривая соскользнуть вниз - а там, снизу, крошечными огоньками светили фонари, вырисовывая очертания тонкой дороги к замку. Далеко на горизонте разливалось сияние городов Маль-Серены, справа Инляндия погружалась в войну и мрак - а Дармоншир смотрел на это невидящим взглядом, не чувствуя ни холода, ни страха. Люк сходил с ума и прекрасно это осознавал. И поэтому хотя бы днем, когда он был властен над собой, приходилось брать себя под жесткий контроль.