Кладбище богов
Шрифт:
Влад без проблем вскарабкался и затих в ветвях. Повозка уже убралась с улицы, ворота за ней немедленно закрылись.
За забором было нечто вроде складского двора: обширная площадка, уставленная распряженными повозками, два длинных приземистых здания без окон, но с десятком больших ворот на манер гаражных. В глубине двора высилось еще одно здание, трехэтажное. В его окнах кое-где мерцал свет.
Странного старика Влад больше не увидел, только слышал приглушенные разговоры в темной части двора и бряцание сбруи.
Обратный путь показался гораздо короче. Влад довольно быстро вычислил нужное направление, определил, где центр, и вскоре уже вбегал в гостиницу.
Аматис стоял у окна и при появлении Влада даже не обернулся.
– Аматис, прости, я… – пробормотал Влад, поспешно доставая конверт и протягивая перед собой.
Аматис взял конверт, но затем, ни слова не говоря, с размаха врезал Владу по щеке. С такой силой, что тот даже пошатнулся.
– Если я даю приказ, его нужно выполнять. Просто выполнять приказ, больше ничего. От этого зависит очень многое. Твоя жизнь, например.
– Прости, Аматис, просто я кое-что увидел… – Влад держался за горящую щеку.
– Ты еще много разного здесь увидишь. Но это не значит, что ты можешь игнорировать мои приказы.
Он вновь отвернулся к окну и некоторое время шуршал конвертом. Затем сокрушенно вздохнул и сел на кровать, хмуро глядя в пол.
– Лавочник просил добавить на словах, – вспомнил Влад, – что через четыре дня они снова пойдут.
– Кто? – отстраненно переспросил Аматис.
– Не знаю… – растерялся Влад.
– Ладно, не важно. – Аматис скомкал конверт и бросил на пол. Потом пристально взглянул на Влада: – Я думал, ты все-таки захочешь мне рассказать, что тебя так задержало.
– Конечно! Я как раз собирался… в общем, я видел человека, который был у нас там… у меня дома…
– У тебя дома? – Аматис удивленно поднял бровь. – Ты хочешь сказать, что видел одного из ваших, обитателей темного города?
– Нет, это как раз ваш обитатель. В том-то и дело. Мне показалось, что это местный. Но я его видел там, у нас, еще до того, как попал сюда. Я уже там заметил, что он какой-то странный. Но здесь он выглядит, как все… то есть почти как все. Как многие.
– Ну, и как же он выглядит?
Влад рассказал. Аматис встал и несколько раз пересек комнату, задумчиво сведя брови.
– По твоему описанию это какой-то зажиточный сельский знахарь. И ты говоришь, что видел его в своем городе до того, как сам оказался здесь?
– Я только об этом и твержу!
– Странно, странно… простому знахарю не место рядом с темными экспериментами… хотя как знать. Времена и правила меняются, да и сами эксперименты меняются тоже.
Аматис остановился у окна, бормоча что-то себе под нос. Наконец повернулся к Владу:
– Это все очень странно. Хотел бы я поговорить с тем стариком. Очень, очень интересно…
– Вот и я о том, – обрадовался Влад. – И я даже проследил, куда он уехал. Поэтому так опоздал.
В голове его промелькнула мысль – а, собственно, зачем этому кладоискателю искать какого-то знахаря, в чем тут его интерес. Но вдумываться Влад не стал – интересы совпали, и слава богу.
– Но учти, это ничего не меняет, – высокомерно добавил Аматис. – Мои приказы должны выполняться. Иначе буду наказывать куда серьезней.
Глава 8
Уже на третий день сержант и Марго поняли: жить с усодами непросто, несмотря на их гостеприимный и доверчивый характер.
Они были другие. И вели себя они совсем не так, как люди, собравшиеся волей обстоятельств в одном месте.
Поначалу было забавно наблюдать, как «слоники» гомонят, собравшись вечером в подвале, как дергают друг друга за хоботки, беспричинно перебегают с места на место или издают бессмысленные булькающие звуки, собираясь в группы по трое-четверо.
Спали они одной общей кучей, скрючившись, поджав все конечности. В такие минуты они напоминали яйца, сложенные на полке в холодильнике.
Потом все стало раздражать. Не потому, что это было противно, а потому, что непонятно. Тяжело жить в обществе и практически не понимать, что в этом обществе творится. Невозможно было даже различить у них мужчин и женщин.
«Гребаные гастарбайтеры», – ворчал про них Лисин. Ему приходилось особенно несладко: укус на плече воспалился и не собирался проходить. Это сержанта пугало, хотя единственным последствием была несильная ноющая боль.
Иногда Лисину казалось, что его мутит и тошнит, что в глазах темнеет, но это, скорее всего, была иллюзия, навеянная пребыванием в подземелье. Он почти не выходил наружу и старался не пускать Марго. Лишь один раз они вышли вместе в темноте, чтобы ополоснуться в море и постирать одежду, которая достигла того отвратительного состояния, когда чувствуешь себя в рыбьей коже.
Всего в подвале жило около четырех десятков усодов. Каждое утро они уходили на какой-то промысел – похоже, у каждого был свой. Трое оставались и готовили еду.
Своим ужином они гостей никогда не кормили, принося им все те же водоросли. Впрочем, Марго с сержантом пока не жаловались. Им дали крышу и стол, большего в их ситуации желать не приходилось.
Однако Марго желала большего. И все чаще она заводила один и тот же разговор:
– Ники, мы ведь не собираемся сидеть тут вечно?
– Хочешь пригласить меня в кино? – отвечал Лисин.
– Нет, кино – это пока нереально. Но посмотри на «слоников»: они каждый день куда-то ходят, чем-то занимаются, приносят добычу. И, похоже, им живется совсем неплохо. Не так тоскливо, как нам, по крайней мере.