Кладбище богов
Шрифт:
– И что же, нет никакой информации, никаких версий?
Великий магистр покачал головой:
– Есть только одно опасение. Очень серьезное. Ты знаешь, какое событие грядет. Запуск Роториума откроет новую эру для Истиного Знания. Все почти готово, пробные испытания прошли идеально. Но темные упорно убеждают нас не делать этого без их участия.
– Да, я знаю. По-вашему, есть какая-то связь?
– По-моему, такая связь возможна. А этого достаточно, чтобы Протекторат рыл носом землю, понимаешь меня? Темным выгодно саботировать запуск Роториума,
Старик медленно перевел взгляд в окно.
– В трактирах уже болтают, что в день запуска роторов лучше быть подальше от столицы. Мы оба знаем, кто разносит эту болтовню.
– Да уж, это не секрет…
…Влад постучался в дверь и затем приоткрыл ее.
– Я все принес, – сообщил он.
Он заметил, как настороженно замолчали собеседники при его появлении, и слегка смутился.
– Я тут вам оставлю… – пробормотал он и хотел было уйти, но Аматис его задержал.
– Отнеси ко мне в комнату… Подожди, я тебе помогу.
Влад был несколько удивлен желанием помочь, но все объяснилось просто.
– Выберу то, что любит Великий магистр, – сказал Аматис, открывая сверток. – Нам нужен нектар, сушеные фрукты и мясная стружка…
– Мне пришлось все попробовать, – шепотом сказал Влад. – Охранники заставили. Наверное, боялись, что я вас отравлю.
– Да, это они умеют… Ладно, иди погуляй.
Влад уже почти вышел, но в последний момент вдруг остановился. Он сам не понял, зачем решился на это, но ничего не мог с собой поделать. Ему вдруг показалось, что он должен сказать это именно сейчас.
– Простите… – произнес он, обращаясь к обоим собеседникам. – Я случайно услышал ваши слова через дверь…
Аматис и его гость уставились на него с нескрываемым удивлением. Особенно Аматис.
– Ну, я по поводу тех зеркал, которые хотят везде повесить…
– Простите его, редре, – проговорил Аматис с заметным напряжением в голосе. – Он – чужак и еще незнаком с манерами…
– Ничего-ничего, пусть говорит, – жестом остановил его старик.
– Это телевидение. – Влад развел руками и беспомощно улыбнулся. Он уже сам ненавидел себя за то, что открыл рот.
– Что-что? – старик подался вперед.
– Я объясню. – Влад начал говорить торопливо, боясь, что его выгонят на полуслове, и тогда уж он окажется в окончательных дураках. – Телевидение – такой способ сказать что-то всем сразу и очень быстро. И показать. Лучше, чем газеты, лучше, чем слухи и все остальное. Это оружие.
– Оружие? – Аматис даже привстал. – Зеркала – это оружие? Ты в своем уме?
– Не совсем оружие… я объясню. – Влад уже начал сбиваться с мысли. – Ну, представьте, идет война. И вы осаждаете город. И у вас есть возможность сказать что-то жителям города, сразу всем. Ведь что угодно можно сказать, и все поверят. Потому что другого пути что-то узнать нет. Если все правильно сказать, то можно заставить встретить вас с цветами и хлебом-солью. Или наоборот, и тогда все жители возьмутся за оружие, хоть за палки с камнями… Ну, в общем, так…
В армии ему пришлось больше недели сопровождать одного разговорчивого майора из штаба, специалиста по контрпропаганде. В основном он раздавал пачки листовок и газет по комендатурам, которые разметались местными быстрее, чем гуманитарная помощь. За эту неделю Влад много услышал и впитал по поводу методов информационной войны. Хотя до последнего момента эти истины ему ни разу не пригодились…
– Это у вас там так ведут войны? – Аматис нервно расхохотался. – Убеждают врага собирать букеты и радоваться? Через зеркала.
– Не совсем так. Но это тоже способ. И довольно действенный… – Влад окончательно смутился и отказался от попыток убедить собеседника.
– Такой глупости не слышал давненько, – продолжал веселиться Аматис. – Спасибо, дружок, позабавил…
– Подожди смеяться, – остановил его старик. – Это все необычно, неожиданно, но в целом – вполне в духе гурцоров. И толково. Вспомни последние дни лирийской крепости, Аматис, ты же в этом участвовал. Они держались только потому, что верили – к ним идут отряды из Зенбара. Если б вы могли им показать, что стало с теми отрядами…
– А верно… – Аматис вдруг стал абсолютно серьезным.
– В твоей теории только одно слабое звено, мой юный друг, – обратился гость к Владу. – Война между темными и Академией невозможна в принципе. Как невозможен брак между энейцем и вурдом. – Они с Аматисом насмешливо переглянулись.
Влад только пожал плечами. Такие тонкости были ему неведомы.
– Ты ему доверяешь? – спросил вдруг старик у Аматиса.
– Мне придется ему доверять, – ответил тот, секунду подумав. – И думаю, не ошибусь. У этого парня здесь, представьте, нет интересов – ни корыстных, ни тем более политических.
– У всех есть интересы, – покачал головой старик.
– Я обещал, мы еще поговорим об этом, – многозначительно произнес Аматис и, словно спохватившись, обернулся к Владу: – Ты свободен. Отдохни внизу, я позову, когда будешь нужен.
Следующий час Влад провел в трактире при гостинице. Хозяин заведения – сгорбленный энеец с печальными глазами – налил ему местного чая и некоторое время многозначительно поглядывал из-за прилавка.
Потом вдруг решился подсесть.
– У твоего редре в гостях большой начальник? – проговорил он, преданно заглядывая Владу в лицо.
– Не знаю, – пожал плечами Влад. – Я его первый раз вижу.
– Это большой начальник, я сразу понял, – сказал энеец. – Передай ему, что не надо запрещать Темное Знание. Без Темного Знания никак. У меня брат дом строит – как камни носить, как их резать? А еще – огород… Передай, что нельзя прогонять ведунов из города. Никак нельзя.
– Я передам, – на всякий случай пообещал Влад.
Потом вдруг в трактир вошел Аматис. Нашел Влада взглядом и присел напротив. Он выглядел очень задумчивым, даже озабоченным.