Кладбище богов
Шрифт:
– Ты в это веришь? Я про их супероружие.
– Верю? Я это видел! И скажу честно, Истинное Знание не одержало бы победу, если б гурцоры сами себя не подвели. Эй, похоже, под нами тропа, давай-ка свернем в лес!
– А чем плоха тропа?
– Замечено, что вдоль дорог информация разбегается слишком быстро. Даже самых пустынных дорог. Нам это не нужно.
Территория загадочных ржавых руин кончилась. Вокруг был только лес – очень чистый и светлый.
– Не верится, что гурцоры такие уж мрачные злодеи, – вернулся Влад к прежней
– Конечно, они вежливые, – с металлом в голосе ответил Аматис. – У них другого выхода нет. Они очень и очень вежливые, когда это выгодно. И я искренне тебе желаю видеть их только такими. Поскольку встречу с рассерженным гурцором не всякий переживет.
– Почему вы все так уверены, что они хотят всего этого – войны, власти? Не очень-то похоже, глядя на них. Да и живется им вовсе не плохо, как я погляжу…
– Потому мы уверены, мой юный друг, – тихо ответил Аматис, – что низверженный бог никогда не смирится с ролью простолюдина. А они помнят времена, когда были богами для огромных народов. И они тоскуют об этих временах. Не суди строго, ты бы на их месте тоже затосковал. Остановись-ка!
Аматис резко осадил своего крила. Влад бросил тревожный взгляд вперед.
В десяти шагах от них, на хорошо утоптанной тропе, стояло самое отвратительное существо из всех, что Влад встречал – и в своем, и в этом мире.
Спустя всего несколько секунд Влад понял, что малость погорячился с оценкой. Зрелище было в самом деле не из приятных, но стоял перед ними всего-навсего мальчишка. Все дело было в его голове. Ее покрывал огромный уродливый нарост, похожий на заплесневелый гриб.
Нарост был даже больше головы, и от этого мальчишка сутулился – его шея не выдерживала двойного веса. Единственный видимый глаз блестел откуда-то из глубины.
Чуть позже Влад заметил, что кусок такой же опухоли торчит из-под рубашки в районе поясницы.
Аматис вполголоса выругался.
– Держись спокойно, – буркнул он Владу и не спеша направил крила к мальчишке. Тот слегка попятился, но не ушел с тропы.
– Эй! Есть тут поблизости ферма или деревня? – достаточно добродушно спросил Аматис. – Нам нужно поесть и, может быть, переночевать. Мы заплатим.
– Тут деревня неподалеку, – ответил мальчишка. Голос у него был самый обычный, мальчишеский. – А вы откуда?
– Мы едем из Эшора, я зеркальщик, а это мой слуга. Если в деревне есть зеркала, можем и поторговаться. – Аматис спрыгнул с крила и начал совершенно мирно подтягивать сапоги и стряхивать с них пыль.
– Я не знаю про зеркала, редре, – сказал мальчишка. – Деревня там, прямо по этой тропинке.
– Как тебя зовут? – Аматис достал из сумки пластинку сушеного мяса, оторвал зубами кусочек и принялся с беззаботным видом жевать. – Подойди, не бойся, я едва тебя слышу.
Мальчишка несколько секунд раздумывал, затем начал приближаться.
– На, поешь. – Аматис протянул ему мясо, а сам уселся на траву и вытянул ноги, как сделал бы любой уставший от дороги путник.
Судя по тому, как пацан вцепился в угощение, богачом он не был.
– Не укусит? – поинтересовался он, отодвигаясь от крила.
– Нет, он детей любит. У меня самого таких, как ты, двое. Один чуть постарше. Большая у вас деревня?
– Полста домов, – с набитым ртом ответил мальчишка. – Кузнечная фабрика есть, маленькая. Гостиниц и трактиров нет, но вас кто-нибудь пустит.
– Может, ты и пустишь?
– Не, редре, у нас места мало и кормить нечем. Нам даже черных на воспитание не дают.
– У вас есть дети темных? – удивился Аматис.
– Есть малость. А чего ж – у нас хорошо, спокойно, тихо…
– Понятно… А с лицом у тебя что?
– Это, что ли? – Пацан шлепнул себя по щеке. Вернее, по тому месту, где она должна быть. – Это зараза какая-то. У половины деревни такое. Только у меня – больше всех, – прибавил он с ноткой гордости. – Потому что у мамки денег на знахаря нет. Были б деньги, он бы помог.
– Зовут его как, знахаря вашего?
– Сночез. Раньше был просто старый Исин, а вернулся от темных – сразу стал редре Сночез.
– А другим ваш знахарь помог? – с подозрением спросил Аматис.
– Помогает. Только оно опять растет. Это от темного дома. Мы ж туда лазили, вот и заразились. Там сейчас двери-окна заколочены, а пацаны все равно лазят…
– У вас есть темный дом? – снова удивился Аматис.
– Есть – старый совсем, брошенный. Тыща лет ему! Говорят, там когда-то школа-фактория была.
Влад наконец слез с крила и стоял поодаль, по очереди разминая ноги. Мальчишка покосился на него, но опасности в слуге доброго редре не увидел.
– Значит, говоришь, денег нет у мамки… – Аматис задумчиво, даже оценивающе посмотрел на мальчишку. – А хочешь, будут деньги? И на знахаря, и на еду…
– А что надо-то, редре?
– Да почти ничего. Просто не говори никому, что нас видел, ага?
– И все, что ли? – опешил мальчишка. – Ты, наверно, смеешься, редре, надо мной.
– Нет, не все, – хитро улыбнулся Аматис. – Еще один пустячок. Принеси-ка нам воды из вашего колодца. Нет, из всех колодцев. Сливай в один кувшин и неси. Огород у вас есть?
– Огород есть у всех.
– Ну, и с огорода какой-нибудь травки. Немножко. Это все.
– И ты, редре, за это мне денег дашь? – Пацан даже отступил с недоверчивым видом.
– Тебе не дам, мал еще. Мамке твоей дам. Пусть рубаху новую тебе купит, а то ходишь как оборванец.
– Не врешь?
– Слово торговца. – Аматис протянул открытую ладонь, и пацан, немного погодя, по ней шлепнул своей.
– Ладно, редре. Я быстро обернусь. А дашь еще мяса? Для братьев дашь?
– Бери. Ждем тебя здесь. Только уговор – ни слова, ни звука!