Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов
Шрифт:
– Липтон, [78] – прошептала я. – Почему я написала на своей руке «Липтон»?
Я пожала плечами. Изысканное красное согревало душу, и я налила себе еще. Открыла «Маленького принца», модифицированного в СуперСлове™, которого дала мне Хэвишем, и принялась за чтение. От книги исходил странный дынный запах, бумага на ощупь напоминала тонкий пластик, буквы четко выделялись на молочной белизне страниц. Текст светился в полумраке кухни, и, заинтригованная, я отнесла ее в хозяйственный чуланчик, где в полной темноте текст все равно оставался ясным, как день.
78
Распространенная марка чая
Я начала читать, и с первыми же словами в моем воображении развернулась огромная палитра новых эмоций. Читая описание пустыни, я слышала шум ветра в дюнах, ощущала жару и даже вкус выжженных песков. Голос рассказчика отличался от голоса принца, потому для их различия не требовалось авторских ремарок. Как и уверял Либрис, технический прогресс оказался на высоте. Я закрыла книгу, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.
В дверь постучали.
Я крикнула, чтобы входили. Это был Арнольд.
– Привет! – сказал он. – К тебе можно?
– Чувствуй себя как дома, – ответила я. – Вина?
– Спасибо.
Он сел и улыбнулся мне. Я прежде никогда не замечала, что он весьма хорош собой.
– Где остальные? – спросил он, оглядываясь.
– Шляются где-то, – ответила я, махнув рукой в сторону лодки. У меня слегка кружилась голова. – Лола, наверное, гуляет с новым хахалем, Рэндольф кому-нибудь плачется по этому поводу, а где носит бабушку, понятия не имею. Выпить хочешь?
– Ты мне уже налила.
– Ну так я еще и себе налью. Чего пришел-то, Арни?
– Да так, мимо гулял. Как дела на работе?
– Отвратно. Мисс Хэвишем умирает, и что-то не так, а я не понимаю, что именно.
– Я слышал, у потусторонников иногда случаются «полеты фантазии», когда они начинают создавать сюжетные линии из ничего. Ты привыкнешь, не волнуйся. Да, прими мои поздравления, – добавил он. – Прочел в газете о твоем назначении.
Я подняла стакан, и мы оба выпили.
– А что у тебя с Мэри? – спросила я.
– Между нами уже давно ничего нет. Она считает меня неудачником и…
– Посылает ко всем чертям. Да, я слышала. А как тебе Лола? Ты с ней еще не переспал?
– Нет!
– Тогда ты единственный парень в «Кэвершемских высотах», который этого не сделал, – заявила я. – Еще выпить хочешь?
– Давай. А ты как? – спросил он. – Расскажи мне о твоем потустороннем муже.
– Да нет у меня мужа, – сказала я, – и не было никогда.
– Но ты же мне говорила…
– Может, просто хотела, чтобы ты отвязался. Был один парень по имени Орешек в Хроностраже, но это было давно. Он погиб от темпоральной пер-ре-груз-ки..
– Чего?
– Постарел преждевременно. Он умер.
Я вдруг почувствовала себя как-то неловко и посмотрела на стакан и полупустую бутылку.
– В чем дело, Четверг?
– Да так. Знаешь, бывает иногда: вдруг что-то вспоминаешь, но не понимаешь почему. Что-то вроде «обратного кадра».
Он
– У меня немного воспоминаний, Четверг. Я ведь генерат. Может, у меня и могло быть прошлое, но меня не сочли достаточно важным персонажем для этого.
– Это танк? То есть это так? Ладно, я только что подумала о Белой лошади в Уффингтоне, дома. Теплая мягкая трава, синее небо, теплое солнце на лице… Почему я это вспомнила?
– Понятия не имею. А тебе не кажется, что тебе уже хватит?
– Все путем, – возразила я. – Я в полном порядке. Мне никогда лучше не бывало. А каково это – быть генератом?
– Неплохо, – ответил он, делая еще глоток вина. – Всегда есть шанс получить новую роль, если ты достаточно усерден и постоянно участвуешь в Программе по обмену. Семьи у меня нет – может, и к лучшему.
– Моя мамаша – посмешище, а отца просто не существует, – поделилась я. – Он странствующий по времени рыцарь… не смейся… а еще у меня два брата. Оба живут в Суиндоне. Один – священник, а другой…
– Кто?
Мне снова стало не по себе. Может, из-за вина. Я посмотрела на руку.
– Я не знаю, что он делает. Мы много лет не разговаривали.
Снова «обратный кадр», на сей раз Крым.
– Бутылка пуста, – пробормотала я, пытаясь налить вина.
– Ты бы сначала пробку вынула, – заметил Арнольд. – Позволь мне.
Он взял штопор и после упорных трудов вытащил пробку. Думаю, он был пьян. Некоторые люди удержу не знают.
– Как тебе Кладезь? – спросил он.
– Нормально, – ответила я. – Потустороннику тут очень неплохо живется. Никаких счетов оплачивать не надо, всегда хорошая погода и, что лучше всего, никакого «Голиафа», стряпни моей матушки или ТИПА.
– ТИПА умеет стряпать?
Я по-дурацки захихикала, он тоже. Через пару секунд мы оба истерически хохотали. Я сто лет так не смеялась.
Смех оборвался.
– А над чем это мы?
– Не знаю.
И мы снова расхохотались.
Я отдышалась и отпила еще вина.
– Ты танцуешь?
Арни озадаченно глядел на меня несколько мгновений.
– Конечно.
Я взяла его за руку и повела в гостиную. Нашла пластинку и поставила на проигрыватель. Положила ему руки на плечи, а он обнял меня за талию. Ощущение было странное и почему-то неправильное, но мне было все равно. Я сегодня потеряла хорошего друга и заслуживала небольшого расслабона.
Заиграла музыка, и мы начали медленно танцевать. Раньше я много танцевала – наверное, с Филбертом. [79]
– Для одноногого ты хорошо танцуешь, Арни.
– У меня две ноги, Четверг.
И мы снова расхохотались. Я припала к нему, он оперся на софу, чтобы не рухнуть. Пиквик посмотрела на нас с отвращением и встопорщила перья.
– У тебя тут, в Кладезе, есть девушка?
– Нет никого, – медленно ответил он.
Я потерлась своей щекой о его щеку, нашла его губы и поцеловала очень ласково и бесцеремонно. Он начал отстраняться, но затем перестал и ответил на поцелуй. Ощущение оказалось до опасного приятным. Я не понимала, почему так долго оставалась одинокой.
79
Филберт Орешек, близкий друг Четверг и ее коллега по ТИПА («Дело Джен, или Эйра немилосердия»)