Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов
Шрифт:
– Добрый вечер, – вежливо ответила горилла. – Не желаете ли пирожных к чаю? Альфонс испек великолепный лимонный торт.
– Очень любезно с вашей стороны, – пробормотала я, когда миссис Брэдшоу уставилась на меня своими глубоко посаженными черными глазами.
– Отлично! – сказала она. – Через минуточку я присоединюсь к вам. Ноги, Траффорд.
– Что? Ой! – воскликнул Брэдшоу, убирая ноги со стула напротив. Когда миссис Брэдшоу ушла, он повернулся ко мне и очень серьезно прошептал: – Скажите, вы не заметили в мемсахиб
– Ну, – начала я, не желая ранить его чувства, – вроде бы ничего.
– Послушайте, – настаивал он, – это очень важно. Что в ней кажется вам необычным?
– Она в одном фартуке, – выдавила я.
– Так вас это беспокоит? – серьезно спросил он. – Когда к нам в гости приходят мужчины, я всегда прошу ее одеваться. Она милая девушка, правда? От нее любой мужчина умом тронется.
– Очень милая, – согласилась я.
Он поерзал в кресле и придвинулся поближе.
– А больше ничего? – спросил он, внимательно глядя на меня. – Совсем ничего? Я не обижусь.
– Не могу ничего поделать, но она… – медленно начала я.
– Да?
– …горилла.
– Хм, – сказал он, откидываясь в кресле. – Стало быть, наши маленькие хитрости не обманули вас?
– Боюсь, нет.
– Мелани! – позвал он. – Пожалуйста, выйди к нам.
Миссис Брэдшоу, топая ногами, вышла на веранду и села в одно из кресел, которое скрипнуло под ее весом.
– Она знает, Мелани.
– О! – миссис Брэдшоу прикрыла лицо веером. – Как вы догадались?
Появился слуга с подносом. Он поставил его на стол, поклонился и вышел.
– Из-за волос? – спросила она, изящно наливая чай левой ногой.
– Отчасти, – согласилась я.
– Я говорила тебе, пудра не поможет, – сварливо заметила миссис Брэдшоу своему супругу, – а бриться я не стану. Потом все так чешется. Один кусочек или два?
– Один, спасибо, – ответила я и спросила: – Разве это проблема?
– Здесь – нет, – сказала миссис Брэдшоу. – Я часто появляюсь в книгах моего мужа, но нигде не говорится, что я не человек.
– Мы женаты уже более пятидесяти лет, – добавил Брэдшоу. – Проблема в том, что мы получили приглашение на Букверовку на следующей неделе, а мемсахиб несколько неловко чувствует себя на публике.
– Да пошли они все, – возмутилась я. – Тот, кто не может смириться тем, что ваша любимая женщина – горилла, недостоин зваться вашим другом!
– Знаешь, Траффорд, – сказала миссис Брэдшоу, – мне кажется, что она права.
– Конечно! – улыбнулся он. – Люблю женщин, которые понимают, что перед ними горилла. Ура! Кому лимонного тортика?
Я поднялась на лифте на тридцатый этаж и вышла в вестибюль Совета жанров, сжимая в руках выданный мне приказ.
– Извините, – обратилась я к секретарше, которая набирала номер на комментофоне. – Мне велено явиться к мистеру Соломону.
– Седьмая дверь налево, –
Я влилась в толпу сновавших туда-сюда по коридору бюрократов. Они стискивали свои толстые папки так, словно от этого зависела их жизнь. Может, и правда зависела.
Нужная дверь нашлась быстро. Она открывалась в большую приемную, полную уставших людей, которые вертели в руках листочки с номерами и от нечего делать разглядывали потолок. В конце приемной виднелась другая дверь, рядом с которой сидел за столиком одинокий секретарь. Когда я протянула ему листок, он уставился на него, обнюхал и сказал:
– Откуда вы узнали, что я одинок?
– То есть?
– Вы только что дали мне такое определение.
– Я имела в виду, что вы за столом один сидите.
– А. Вы опоздали. Я подожду десять минут, чтобы вы с «его лордством» познакомились, потом впущу первых. Хорошо?
– Давайте.
Я открыла дверь и попала в другую длинную комнату, на сей раз с единственным столом в самом ее конце. За столом восседал пожилой усатый мужчина в длинном одеянии и диктовал стенографисту письмо. Стены комнаты украшали копии писем от благодарных клиентов – хозяин кабинета явно очень серьезно к себе относился.
– Спасибо за ваше письмо от седьмого числа сего месяца, – сказал он, когда я подошла ближе. – С сожалением сообщаю, что эта контора больше не занимается проблемами спама. Предлагаю вам обратиться непосредственно в отдел жалоб и предложений комментофонной службы. Сердечно ваш, Соломон. Вот так будет хорошо. Да?
– Четверг Нонетот, докладываю о прибытии.
– А! – Он встал и пожал мне руку. – Потусторонница! Это правда, что там двое или больше человек могут разговаривать одновременно?
– По Ту Сторону такое происходит сплошь и рядом.
– А кошки еще что-нибудь делают, кроме того, чтобы спать?
– Не особенно.
– Понятно. А что это такое, на ваш взгляд?
Он взял со стола маленький дорожный конус и театральным жестом протянул его мне.
– Это… это дорожный конус.
– Редкая вещь, да?
Я постаралась тщательно выбрать слова:
– Во многих частях мира По Ту Сторону они не известны вообще.
– Я коллекционирую потусторонние предметы, – с гордостью сказал он. – Вам надо посмотреть мою новую коллекцию чайных чашек.
Он сел и жестом пригласил меня занять кресло напротив.
– Меня очень опечалило известие о смерти мисс Хзвишем. Она была лучшим оперативником беллетриции за все время существования агентства. Когда панихида?
– В четверг.
– Надо будет послать цветы. Добро пожаловать в Соломонов суд. По большей части мы занимаемся вопросами арбитража, немного – лицензированием. Нам нужен человек, который следил бы за толпой снаружи. Иногда они слишком волнуются.
– Вы – царь Соломон?
Старик рассмеялся.