Клан Дятлов 10. Финал
Шрифт:
Туман резко потемнел и сгустился, заставляя Н'рана сначала заперхать, а затем судорожно закашляться, когда дым из всех десяти печей, уносимый до этого наружу магией ветра, клубами рванул внутрь помещения, быстро заполняя высокое помещение дымом, вихрями сажи и копоти. Однако, не смотря на согнувший мага спазм кашля и резко ухудшившийся обзор, он успел заметить выползшее из одной из печей черное гибкое тело.
Полное Испепеление, которым мастер часто поддерживал работу затухающих печей и безапелляционно сжигающее любое живое существо скользнуло по черному телу, ни оставив на нем никакого следа, лишь на миг зажгло на состоящем из золы теле волну тусклых оранжевых искорок и бесцельно сгинуло в пустоте, а десятиметровый змий, поднял голову с раздувшимся капюшоном, нависая над застывшим магом, буравя того антрацитовыми глазками. Не понятно, загипнотизировал ли мага этот взгляд или тот просто активировал новое более убийственное заклинание, но тот не заметил, как за его спиной в окружившим его дыму засветился квадрат открывшихся дверей и сквозь них внутрь ворвался силуэт огромного мертвяка, окруженного щитом праха и рванул к застывшему магу, врезаясь в защитный
Поздравляем! Вы убили мастер Н'ран. Уровень 270.
— Вот же, козел, — зло буркнул Добрыня с неудовольствием осматривая свою адамантовую броню, на которой непонятные искры выплавили множество углублений, превращая отполированный металл в Лунную поверхность покрытую неисчислимым множеством кратеров и рытвин.
— Точно, настоящий козел, — Добрыня зло повернулся, с разворота расплющивая очередного помощника настоящего козла. Те, хоть на половину и состояли из металла, заменяя множество конечностей, глаз и черепов искусственными протезами, но, видимо, изначально были живыми существами и наполнивший зал удушающий дым не только не давал им ориентироваться в пространстве, но и постоянно заставлял их сгибаться в спазмах неистового кашля, делая их легкой добычей для группы вторжения. У вторженцев с этим проблем не возникло, ибо все заранее нахлебались эликов подводного дыхания и теперь у всех вокруг башки пульсировал пузырь с чистым воздухом. В этом план Майора сработал на пять баллов. Противники страдали тоже не все, у одного из них, видимо, на протез были заменены и легкие, и он довольно удачно отбивался от наседающих на них гномов, но удар огра с двух рук вбил его расплющенное тело в неподатливый пол, на чём всё сопротивление закончилось.
Добрыня Альдии.
– Здесь всё. Убирайте мешки с труб и глядите там в оба, не хватало только, чтобы нам кто-нибудь в спину ударил.
В печах загудело, и черный дым быстро стал всасываться в трубы, унося его наружу и открывая вид на побоище: тела мастера и его помощников, разбросанного инструментария и на продолжающие крутиться бобины с наматывающимися на них нитями раскаленного металла. Добрыня проследил взглядом за нитями, уходящими в арки, ведущие в башню и, поудобнее перехватив молот, зашагал в том направлении. Заглянул внутрь, поднял голову и застыл, любуясь открывшимся видом.
— На Солнце похоже, — поделился наблюдениями вставший рядом Майор, — если на это через темные фильтры смотреть.
Добрыня только заворожено мотнул головой, не отрывая взгляда от шара плазмы, бурлящего на самой вершине башни. Тот медленно крутился, испуская нестерпимый жар, то и дело выплескивая наружу протуберанцы перегретого газа и десяток толстых нитей металла, все больше остывающих и утончающихся по мере опускания к низу башни. Шар плазмы гудел и пульсировал, озаряя своим видом внутренности башни, рисуя на стенах фантастические, постоянно меняющиеся пейзажи. Этот жутковатый и завораживающий вид не перекрывало ничто, ибо башня была полностью пустотелой, без всяких перекрытий, лишь неширокая лестница спиралью уходила к самому верху, туда, где под самой крышей крутился двухметровый шар мини Солнца. Выжить рядом с таким светилом было невероятно, однако последний защитник мастерских давно затих на покрытом сажей полу, а затем и превратился в горстку лута, а сигнала о том, что данж зачищен все никак не поступал. Добрыня выглянул в арку посильнее, пытаясь рассмотреть то, что он, возможно, не заметил ранее, и к нему тут же пришёл ответ на не высказанный вопрос:
Внимание! Вы имеете возможность получить звание: маг-кузнец.
Необходимое условие: звание гранд-мастера мага или гранд-мастера кузнеца.
Игрок Добрыня выполнил главное условие, готовы ли вы претендовать на звание: маг-кузнец?
Да. Нет.
Сообщение было несколько неожиданным, и застывший огр перечитал его дважды, после чего, очнувшись, поспешно выбрал утвердительный ответ, переживая как бы сообщение безвозвратно не исчезло.
Внимание! Игрок Добрыня претендует на звание: маг-кузнец. Так как это звание может носить только одно существо в волшебном мире, вы бросили вызов его нынешнему владельцу.
– Чего?!
Поздравляем! Ваш вызов принят.
Начало
— Э, э, что за фигня?
Ответа не было, только пространство на миг потемнело, а затем взорвалось ослепительным светом, обжигая глаза заморгавшего кузнеца. Пару мгновений те привыкали к изменившемуся освещению, а затем на кузнеца навалилась испепеляющая жара. Если бы не долгие месяцы, проведенные у кузнечного горна и зашкаливающие резисты полученные от огненной стихии на двухсотом уровне, лежать бы ему сейчас горсткой пепла на каменном полу. Да и сейчас его бесподобная броня переставала справляться с защитой, медленно, но неуклонно нагреваясь от палящей в десяти метрах от него огненной сферы. Над сферой висел кусок раскаленного, плавящегося металла, тягучие капли которого вытягивались в нити, и проходя сквозь пылающую сферу, стекали вниз, туда, откуда только что сюда и перенесся кузнец. Добрыня отгородился от нее рукой и тут же потемнело, когда темная фигура встала между ним и сферой огня. Много ума, чтобы понять, что его занесло на вершину башни было не нужно, а вот кто ему противостоит, было не понять: бьющий противнику в спину свет, не давал разглядеть мелких деталей. Впрочем, судя по тому, что фигура спиной легко перекрыла большую часть двухметровой сферы, местный хозяин был не на много меньше своего визави, да и ударивший в грудь Добрыни толстенный столб ослепительной молнии, явно показывал, что приставленной к кузнецу звание маг, было дано не для красного словца. Слава верховному духу кузнецов, когда-то помогшему выковать этот адамантовый доспех, тот резал девяносто пять процентов любого магического урона, и того, что прошло хватило лишь на то, чтобы взбодрить кузнеца-огра, несколько потерявшего во время переноса на вершину башни ориентацию в пространстве. Молния исправила ситуацию, прояснив сознание и напитав тело энергией, буквально швырнув его на встречу врагу. Тот встретил Добрыню ударом лоб в лоб. На миг в забрале глухого шлема сверкнули оскаленные клыки противника, злые черные глазки неизвестного существа, а затем от страшного удара глаза Добрыни съехались к переносице, а разум, мгновение назад взбодренный ударом молнии, вновь помутился, будто ему по голове врезали телеграфным столбом. А ведь на противнике не было шлема, на нем вообще никакой брони не было, лишь кожаный кузнечный фартук на голое тело, да короткие сапоги на волосатых ногах. Молот в руках тоже был и его горящее оранжевым пламенем навершие метнулось в мою сторону, врезаясь прямо в лицо...
Я вскрикнул и резко сел на зашуршавшей соломе, дрожащими руками ощупывая нос и щёки, а затем, облегченно выдохнув опять повалился на колючую подстилку.
— Черт, когда эта хрень уже прекратиться? Каждый раз просыпаюсь более уставшим, чем ложусь... наверное это из-за этой дурацкой соломы, весь чешуся я из-за нее, — пожаловался я сам себе. — Надо, пожалуй, уже сваливать отсюда, засиделся я здесь.
Я глотнул выдохшегося пива и обессилено повалился на солому, устало прикрывая глаза.
Когда я снова оказался в башне, все видеть стал не глазами Добрыни, а оказался в свободном полёте, рассматривая изменившуюся обстановку:
Смятый адамантовый шлем валялся в стороне, как и кираса кузнеца-огра. Текущие сверху нити расплавленного мифрила перестали уходить вниз, разметались раскаленными змеями по всей башне, наполняя и так раскаленное пространство сетью огненных ловушек. Сам рычащий Добрыня, одной рукой отмахиваясь от наседающего противника, второй вытащил огромный кувшин воды, врезал им себя по голове. Глина треснула, и прозрачная жидкость окатила бугрящееся мускулами тело огра живительной прохладой. Её хватило не на долго: вода моментально начала испаряться, заставляя его буквально дымиться, но давая Добрыне лишнюю минуту до того, как нестерпимая жара отправит на перерождение. Тот рванул в атаку, но его противник, уклонившись от убийственного удара, поднырнул под руку и в миг оказавшись на спине огра завел рукоять своего молота огру под подбородок, двумя руками до хруста вдавливая ее в горло Добрыни. Будто свитые из стальных канатов мышцы рук взбухли, выдавливая из огра последние капли жизни. Из скрюченных пальцев мага поползли призрачные змеи, вгрызаясь в плечи и ключицы огра, выгрызая из них куски плоти. Бьющие из ладоней искры, водопадами стекали вниз, оставляя на его коже обгорелые рытвины обнажая шипящие, сочащееся сукровицей мясо. Глаза Добрыни помутились, рот открылся в беззвучном крике, ноги обессилено подогнулись... а нет, подогнулась только одна нога. Вторая с силой ударила об пол, активизируя скрытный механизм, встроенный в кованных сапогах, выстреливший двумя адамантовыми шипами, которые превратили сапог в туфли на шпильках. Добрыня выронил свой молот, перехватил руки противника своими лапами, не давая ему двигаться, а затем невероятно изогнувшись, вломил пяткой в затылок незадачливого мага.
Два кованных шипа пробили кости затылка, прошли сквозь мозг и вышли из глаз противника хищными гранеными остриями.
Резко щелкнул выдвижной механизм, втягивая острия обратно в нутро сапог и швыряя бьющееся в конвульсиях тело на пол. Хрипящий Добрыня схватил кованной перчаткой его за горло, вздергивая того вверх, а второй загреб пук раскаленных стальных нитей, несколько раз оборачивая его вокруг шеи мага, а затем швыряя его вниз, в темнеющую черноту башни.
Майор с остальной командой как раз карабкались вверх по крутым ступеням, идущим по внутренней стороне башни, когда мимо них пролетело массивное тело и не долетев до пола, с хрустом разорванных позвонков, мертвой тушей повисло на раскаленных нитях, неспешно крутясь и покачиваясь из стороны в сторону.
— Черт! Твою мать, — тихо выругался Майор, отпрянув к стене и чуть не свалившись вниз.
— Черт! Твою мать, — тихо выругался я, окончательно просыпаясь, и садясь на соломенной подстилке. Потянулся к подносу, беря с него кружку с компотом, Сиськотрас молодец, на совесть работает, шесть утра, а поляна уже накрыта. Надо будет за него словечко замолвить перед Вандэнбруком, пусть его повысит, если не забуду, конечно. А, вообще, валить отсюда уже надо, надоело, да и спиться тут не долго от безделья.