Клановое проклятие
Шрифт:
– Ладно. Завтра.
– Утром. Договорились?
– Но…
– Тебе сложно поставить портал в метрополию?
– Нет, конечно. Утром привезу.
Майнар кивнул и отключил видеофон, а Руин принес себе несколько бутылок вина, фрукты, остатки десерта, который был приготовлен служанкой к его приезду, и устроился на диване с бумагами серых. Он не замечал, как течет время, не замечал, как пустеют бутылки и блюда, но когда свет лампы почему-то начал резать ему глаза и, подняв голову с диванной думки, он посмотрел в окно, то обнаружил, что солнце уже встало, а часы показывают восемь.
Катрину не слишком удивило то, что супруг даже не заглянул в
Молодой маг заглянул к жене и, убедившись, что она еще спит, спустился в кабинет. Он поставил портал прямо оттуда, хотя это могло повредить компьютеру, и втащил в него мешок с бумагами. Проносить через портал артефакт с подпространством он больше не хотел – от этого металл либо очень сильно нагревался, либо, наоборот, становился таким холодным, будто кольцо сутки продержали в морозильнике. Конечно, таскать за собой огромную кипу документов не слишком приятно, особенно если учесть, что архив Серого Ордена по весу оказался больше ста килограммов. Все-таки навыков грузчика у провальского принца не было.
В метрополии его уже ждал Майнар, а с ним – архимаг, один из лучших специалистов по системной магии. Они помогли Руину дотащить бумаги до клановой лаборатории… Впрочем, в метрополии клана Мортимер была целая анфилада лабораторий, самых разных, которые упирались в три заклинательных покоя, разных по размеру, а с другого края рабочие помещения магов подпирала огромная и богатейшая библиотека трудов по разнообразной магии. Были здесь и такие помещения, о существовании которых не догадывалось большинство работающих здесь магов, лишь самые надежные люди клана имели туда доступ. Это были секретные лаборатории Мортимеров, в которых, впрочем, ничего особенного не разрабатывалось, зато велась целая серия изысканий. В частности, разбирались чужие, купленные у агентов или добытые иными способами документы.
Теперь на широких столах разложили часть бумаг, извлеченных из объемистого мешка, и архимаг (звали его Хальгейм, он был внеклановым бессмертным и работал на Мэрлота еще в те времена, когда его клановый статус отказывались подтверждать) склонился над первыми листами. Сдвинув брови, принялся разбирать написанное.
– Не могу сказать, насколько все это ценно, – сказал он через несколько минут. – Но то, что это ни на что не похоже, уже понятно.
– Я могу сказать, насколько это ценно, – хмуро заметил Руин.
– Вы разбирали эти документы?
– Да. Всю ночь и все утро.
– И как? – полюбопытствовал Майнар. – Пригодится?
– Если среди Мортимеров еще есть серые маги, то да.
– Постой. Так, получается, все эти разработки сможет использовать только серый маг? Для белых они без толку?
– Ну почему… Уверен, если перечитать все документы, можно будет многое понять и о белой энергии, и о черной. Видишь ли, серая магия – это не что-то среднее между белой и черной. Это сочетание двух магий. Как я понимаю, именно поэтому я способен заниматься и той, и другой магией без вреда для себя. Знаешь, серая магия неспешна, созерцательна, склонна к анализу и, как мне кажется, использует какие-то иные источники силы, чем обе другие магии.
– Какие же? – заинтересовался Хальгейм.
– Пока не знаю. Но уверен, здесь, – Руин потрогал рассыпанные листки, –
Майнар нагнулся над бумагами и попытался разобрать первую же формулу, которая попалась ему на глаза. Но, видимо, признав, что это не так просто, отодвинул от себя документ.
– Даже и без того было ясно, что ваша с Мэлом добыча стоит внимания, – сказал он. – Сегодня я занят, но Хальгейм проследит, чтоб тебе сегодня же сняли копии со всех бумаг. Как я понимаю, только ты и можешь разобрать их все.
– Да, пожалуй. По крайней мере, пока.
Копирование заняло гораздо больше времени, чем Руин рассчитывал. Впрочем, он плохо представлял себе, как именно можно копировать документы по теории магии, ведь в ксерокс их не засунешь. Ксерокс может точно передать начертание текстов, а ведь кроме начертания там есть еще кое-что, что может воспринять только маг и что служит подсказкой. А подсказка в этом случае была нужна как никогда. Тот, кто составлял трофейные бумаги, имел хорошее представление о том, что из себя представляет серая магия, а вот Руин впервые коснулся теории этого вопроса, и, хоть и раньше догадывался, что нечто подобное существует, пока еще плохо себе представлял, как оно функционирует.
Однако когда Хальгейм принес Руину первые копии документов, он убедился, что в них сохранено самое главное – те самые подсказки. Архимаг предупредил, что наведенные чары сохранятся недолго, и после прочтения документы станут обыкновенной бумагой с черными буквами и формулами. Руин, усмехнувшись, ответил, что одного прочтения ему хватит. На магию у него была отличная память.
Правда, вскоре дала о себе знать и усталость. С усилием оторвавшись от бумаг, он прилег прямо в лаборатории, на диванчике (после того как он отвлекся от чтения, обнаружил, что просто не стоит на ногах, и решил, что до своих покоев в метрополии не дойдет). Он проспал до самого вечера и даже во сне видел формулы, вычерченные на листах дурной бумаги поверх поблекшего текста. Сон был настолько крепок, что Арман не слышал ни шагов, ни шума аппаратуры, но зато даже в самой глубине небытия он сохранял возможность размышлять и представлять себе чары как в виде формул, так и в виде образов.
До дома он добрался лишь через два дня и долго извинялся перед женой, но она, слушая, чувствовала, что мысли его витают где-то очень далеко, и он, наверное, даже не слышит, какие именно слова говорит ей. Катрина лишь вздохнула. Она утешала себя, что муж занимается делом, что он – отличный маг, который постоянно должен заботиться о приобретении новых знаний, иначе растеряет даже то, что у него уже есть. Говорила она себе и то, что Руин, конечно, заботится об их будущем благосостоянии, потому что волнуется за нее и ребенка, но уговоры помогали плохо. Катрине было грустно, плохо и одиноко.
Правда, муж все-таки отвлекся от бумаг, и это произошло дней через пять, когда он вдруг ощутил, что полон новым до предела. Необходимо было прерваться и дать прочитанному «уложиться» в голове. Он встал от стола и, шатаясь, направился в соседнюю комнату, к бару. Там же стоял и телевизор, перед ним Руин с удивлением увидел Катрину. Удивился он лишь потому, что никогда прежде не замечал за супругой интереса к телевизионным программам, наоборот, она относилась к ним с откровенным пренебрежением. Жена вертела в руках пульт и, когда в дверях появился муж, вопросительно подняла бровь.